я успеваю их остановить, и челюсть Луки сжимается, когда он сжимает руку вокруг своего члена.

— Ты нужна мне, — шепчет он. — Иди, сядь ко мне на колени, София. Мне нужно, чтобы мой член был внутри тебя сейчас же.

Словно во сне, я встаю, одной рукой приподнимаю юбку и перекидываю ногу через него. Стул с моими каблуками достаточно высок, чтобы мои ноги касались пола. Я наваливаюсь на него сверху, наши губы всего на расстоянии вдоха друг от друга, когда я чувствую, как он наклоняет свой член между моих бедер, головка скользит по моей намокшей плоти.

Внезапно я понимаю, что у меня все под контролем. Я на вершине, и когда Лука жадно смотрит на меня, его свободная рука запутывается в распущенных локонах моих волос, я отбрасываю всякую осторожность на ветер.

Я хочу его. И я не собираюсь с этим бороться.

Я наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать его, моя рука обвивается вокруг его затылка в тот же момент, когда я опускаюсь к нему на колени, вбирая в себя каждый дюйм его члена, когда я громко стону, мои бедра сжимаются по обе стороны от него.

И, боже, это так чертовски приятно.

ЛУКА

Думаю, я так же шокирован действиями Софии, как и она сама. Девушки, которая дрожала в моих руках, когда я впервые поцеловал ее, которая покраснела, когда я наклонил ее над диваном, которая сухо сказала мне “покончить с этим” в нашу первую брачную ночь, нигде не видно. Неприкрытое желание на ее лице, когда она подчиняется моим инструкциям поднять юбку, самая возбуждающая вещь, которую я когда-либо видел, и это то, что заставляет меня предложить ей забраться ко мне на колени. На этот раз я хочу увидеть, что она делает, когда контролирует ситуацию. Когда все решения о том, что мы делаем, или не делаем, зависят от нее.

Когда она скользит по мне, ее бедра сжимают мои, и у меня почти кружится голова от вожделения. Когда она целует меня, это толкает меня к краю. И когда София скользит вниз, насаживаясь на мой ноющий член, я теряю всякий контроль.

Я планировал заставить ее кончить снова, но в ту минуту, когда я чувствую, как ее бархатное тепло окутывает меня, я понимаю, что у меня не так много времени. Я просовываю руку между нами, лихорадочно потирая ее клитор, пока она неопытно насаживается на меня сверху, ее неуклюжий ритм ясно показывает, что она никогда не делала этого раньше, но это не имеет значения. Она могла бы сидеть совершенно неподвижно, и я был бы на грани того, чтобы излить в нее свою сперму. Покачивания ее бедер, покачивания ее грудей под шелковым платьем и ощущения ее руки на моем затылке, ее губ, захватывающих мои, когда она впервые берет на себя заботу обо мне, более чем достаточно.

— Я собираюсь кончить, София, — настойчиво шепчу я, другая моя рука запутывается в ее волосах. — Пойдем со мной, кончи, детка, пожалуйста…

Я не могу поверить в то, что говорю. Мне смутно приходит в голову, что я только что впервые в жизни назвал женщину ласкательным именем, что это я умоляю о ее оргазме, но мне уже все равно. Ничто и никогда не было так приятно, как то, как София опускается на мой член, и ее киска прижимается ко мне, когда она принимает меня всего в свое тело, а ее язык переплетается с моим… и тут я теряю всякий контроль.

Я стону напротив ее рта, крепко хватая ее за бедра с почти первобытным инстинктом, прижимая ее к своему члену, когда я извергаюсь внутри нее, вся моя длина пульсирует от волн удовольствия, таких интенсивных, что в уголках моего зрения немного темнеет. Мне никогда не было так тяжело, никогда не было настолько тяжело, и я стону в рот Софии, прижимая ее к своей груди. Клянусь, я чувствую, как ее сердце бьется рядом с моим, и я не хочу останавливаться. Я не хочу когда-либо отпускать ее, когда-либо выскальзывать из нее, когда-либо прекращать чувствовать этот ошеломляющий порыв.

Чувства к ней, это лучшее, что я когда-либо испытывал за всю свою жизнь.

Когда София соскальзывает с моих колен, я встаю, быстро приводя себя в порядок, прежде чем подхватить ее на руки. Как будто кто-то другой завладел моим телом, когда я несу ее вниз по лестнице, ее ошеломленные глаза смотрят в мои, когда она прижимается ко мне.

— Это было хорошо, — шепчет она, наклоняясь, чтобы коснуться губами основания моего горла, и я чувствую стеснение в груди, которого никогда раньше не чувствовал.

Я несу ее всю дорогу до ванной в нашей главной спальне и осторожно опускаю на пол, убирая волосы с ее лица, когда наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. Ее губы приоткрываются под моими, и я смутно осознаю, что делаю то, чего поклялся никогда не делать, заводя романы с женщинами так, как избегал этого всю свою жизнь.

Но она не просто случайная женщина. София. Моя жена.

И, кажется, я не могу остановиться.

Я открываю краны в ванной, позволяя горячей воде литься в гидромассажную ванну, и опускаюсь на одно колено.

— Ты снова делаешь предложение? — Говорит София со смехом. — О, подожди, ты никогда этого не делал. — Ее глаза озорно блестят на мне, и я дразняще смотрю на нее.

— Осторожнее, женщина, — предупреждаю я ее. — Или ты снова окажешься связанной в постели и будешь умолять.

— О, это было бы ужасно, — говорит София насмешливым тоном, и я не могу удержаться от смеха.

— Ты сведешь меня в могилу. — Я расстегиваю одну ее туфлю, затем другую, ожидая, что она отбросит их в сторону, прежде чем я встану и потянусь к ее молнии. Я слышу ее стон, когда снимаются туфли, звук удовольствия, который звучит так же, как тот, который она издала, когда скользнула вниз по моему члену, и я чувствую, как пульсирую в ответ.

Никому еще не удавалось возбуждать меня так быстро. Я чувствую себя наполовину безумным от желания к ней, делая то, что никогда не мог себе представить. Когда молния расстегивается до упора, платье соскальзывает с ее изгибов и падает на пол, шелк и шифон стоимостью десять тысяч долларов кучкой валяются на полу в моей ванной, но мне все равно.

Я куплю ей еще дюжину. Это не имеет значения.

— Налей немного пены для ванны, — говорю я ей. — Я вернусь через минуту.

Когда я возвращаюсь, я вижу Софию уже в ванне, пузыри пенятся вокруг ее обнаженной груди, когда она укладывает волосы на макушке. Она улыбается мне, ее красная помада стерта, и