Эдуард почтительно поклонился и медленно покинул апартаменты.

Царь задумчиво оперся на руку. За окном по-прежнему шел снег.

Чарли пошел не в ванную, а в свое купе — маленькое и уютное. Ему вспомнился дом. Почему взрослые так глупо себя ведут? Если бы ребенок узнал об изобретении, он бы сказал:

— Это же здорово! Надо дать им приз!

А взрослые выкрали ученых и их сына.

Мальчик заплакал. Он давно не играл в игрушки, но в этот миг не удержался — вытащил мягкого тигра и прижал его к лицу.

Интересно, что сейчас творится в Париже? Что сказал майор Тибодэ, узнав про бегство львов? Надо будет как-нибудь возместить ему пропажу зверей.

Чарли вытащил из рюкзака пергамент и развернул его. Это мама написала… Мама, мамочка, где ты?

Теперь он, по крайней мере, знал, что за тайну Магдалина доверила бумаге. Формула лекарства от астмы. Ценная вещь, очень ценная.

Уместно ли хранить ее в рюкзаке? Мальчик решил, что надежнее будет завернуть пергамент и носить его в кармане. Потом он вытащил мамин шарик из ляпис-лазурита и лег на кровать.

За окном беззвучно шел снег.

Чарли и не заметил, как заснул.

Проснулся он оттого, что кто-то громко мурлыкал прямо у него над ухом, а ухо щекотало теплое дыхание этого кого-то. Кто-то оказался молодым львом.

Чарли перевернулся на спину и уткнулся носом в шелковистую львиную шерсть.

— Привет, — прошептал он.

— Извини, — покаянно шепнул лев, — я не хотел тебя будить. Но нам надо поговорить. К нам так никто и не пришел, поэтому, когда стало тихо, я пошел тебя искать. Ты в порядке? Мы слышали — ты плакал. Самки сказали, что хоть ты сильный и храбрый, многого от тебя требовать нельзя. Ты ведь еще детеныш…

— Наверное, вы правы, я детеныш, — с улыбкой согласился Чарли. — Маленький и сопливый.

— Не такой уж и сопливый, — уважительно возразил лев.

Мальчик снова улыбнулся. Еще бы, он произвел впечатление на льва!

— Как бы там ни было, — продолжил лев, — ты должен нам все рассказать.

Хищник обернулся к двери, настороженно встопорщил усы и навострил уши. Он мог бы выслеживать дичь в африканской саванне, но по нелепой прихоти судьбы стоял в купе поезда, несущегося по заснеженной равнине.

— Чисто, — констатировал лев, не услышав ничего подозрительного.

Странная парочка выскользнула в коридор и прокралась в ванную.

Львы вольготно расположились на кафельном полу. Выглядели они уже намного лучше. Львицы вылизали шкурки до блеска и теперь чистили когти. Вожак беседовал с загадочным созданием. Когда мальчик вошел, все обернулись к нему. Золотистая львица потерлась головой о ноги «детеныша», и Чарли ощутил полузабытое чувство покоя. Он был среди друзей.

— Почему бы вам не перейти в мое купе? — спросил мальчик.

Львы недоуменно воззрились на него.

— Послушай, — начал молодой лев, — мы же скрываемся, помнишь?

— Ах, ты об этом! — воскликнул Чарли. — Да, точно. В смысле… Нет, не скрываетесь. Понимаете…

— Что? — хором спросили львы.

— Царь все о вас знает. И хочет познакомиться.

В ванной повисла напряженная тишина.

— Ты ему доверяешь? — наконец спросил вожак.

— Он не выдал нас, — ответил мальчик. — Целых два раза. Царь лгал, чтобы защитить меня и вас. Он накормил меня. И выяснил кое-что о моих родителях. А еще он заставил Эдуарда все мне рассказать. Борис знает, что вы здесь, и ни капельки не напуган. Кстати, он сказал, что в Венеции мы можем жить в его доме…

— Хорошо, — согласилась золотистая львица.

— И он сказал, что мои родители в безопасности, потому что похитителям нужны их знания.

— А ты веришь, что твоим родителям ничто не угрожает? Думаешь, это правда?

На секунду Чарли заколебался. Вся ситуация с похищением представлялась ему настолько нереальной, что он с трудом мог представить угрозу жизни мамы и папы.

Но в чем-то царь, несомненно, был прав. Эти негодяи потратили немало сил, чтобы заполучить супругов-ученых. Вероятно, у родителей все в относительном порядке.

— Да, — ответил мальчик.

— Значит, ты доверяешь царю.

— Да.

— Тогда и мы в безопасности, — заявил вожак с таким видом, как будто это было вполне логично.

Чарли удивленно моргнул.

— Мы в очень хорошем положении, — пояснил старый лев. — Тут мы в большей безопасности, чем на улицах Парижа, в большей безопасности, чем когда нас травил Рафи со своей глупой собакой, в большей безопасности, чем в загоне у Маккомо и, уж конечно, куда в большей безопасности, чем на крыше поезда.

Лев кинул почти ласковый взгляд на создание, удобно развалившееся в керамической выемке ванны. Чарли хотел бы знать, о чем они успели поговорить.

— Тут чисто и тепло, — продолжил лев. — Мы сыты и довольны, а главное, все вместе. Мы свободны! У нас появился новый друг. Он обладает властью, знанием и домом в Венеции. Поезд мчит нас домой… И к твоим родителям. Возможно, завтра небеса обрушатся на наши головы. Но это будет завтра. Завтрашний день может принести все, что угодно. В одном я уверен — завтра будут новые приключения, новые встречи и еще несколько шагов по длинной дороге домой. Это будет завтра. А сегодня с нами ничего не случится.

Признаться, так Чарли никогда не рассуждал. Мальчик задумался.

Серебристая львица перекатилась на спину, сбросив Элсину. Малышка замурлыкала, прыгнула к мальчику и несильно стукнула его бархатной лапкой. Львицы улыбались загадочными, как и у всех женщин, улыбками. Молодой лев гордо восседал на унитазе. Длинный хвост хищника свешивался на пол.

— Не волнуйся, детеныш! — подбодрил он Чарли.

Мальчик прижался спиной к двери. По полу катались довольные львы. Интересно, а как это выглядит со стороны? Мальчик, запертый в розовой ванной с целым прайдом львов. Ванная находится в одном из вагонов «Восточного экспресса». В соседней комнате сидит царь — новый друг маленького мальчика, а экспресс несется сквозь снежную бурю.

— Кто детеныш? — задорно поинтересовался Чарли. — Это я детеныш? Да что ты говоришь, киска?

— Киска?! — взревел молодой лев. — Я не киска!

Мальчик подскочил к хищнику и бессовестно дернул его за хвост. В ответ лев сбил человека с ног и протащил по комнате. Львицы попросили молодежь немного умерить пыл, но непослушная Элсина уже прыгнула на Чарли. Кутерьма началась заново.

Когда Эдуард заглянул в ванную, чтобы сообщить необычным гостям, что царь готов их принять, он не сразу понял, что происходит: то ли побоище, то ли веселая возня.