А чёрт, откуда появлялся? Не из трубы же? Нет, конечно. Там и труб-то нет на улице Горького. И Горбачёв там же.

Настенька опять стала прокручивать в памяти сон, пытаясь заметить и понять, откуда что бралось, поэтому в этот раз она уже шла смело по улице, не обращая внимания на публику, широко раскрывающую глаза при виде её обнажённого тела.

– Пусть себе смотрят. Теперь всё равно. – Решила Настенька, но тут она подумала, что не стоит встречаться снова с человеком в сером костюме и решила повернуть назад к Белорусскому вокзалу и по дороге зайти к Наташе посоветоваться.

Но чёрт ждал именно этого. Сразу подлетели чёрные "волги", из одной протянулись руки, схватили Настеньку и прижали к заднему сидению машины.

– Да ну вас к чёрту! – хотела закричать Настенька, но вспомнила, как однажды летом ездила к двоюродной бабушке Ксении в деревню на Украину под Полтаву и там, если вдруг говорила фразы "Чёрт возьми!", "Ну его к чёрту!" или "Чёрт знает что!", баба Ксения всегда строго наказывала:

– Настенька, не згадуй рогатого, бо прийде и злякает.

Тогда Настенька, конечно, понимала, что на самом деле никакой рогатый не придёт и не испугает её, если она будет упоминать чёрта, как обещала бабушка, но тут во сне, когда она уже видела чёрта, ей не хотелось с ним вновь встречаться, и она послушалась бабушкиного совета и не стала называть рогатого. Но чёрт, повидимому, услыхал её мысли и отозвался ехидным смешком:

– А я и так здесь. Настенька опять увидела над собой улыбающееся газетное лицо и обратила внимание на то, что обладатель его снова в сером пиджаке, но надетым на голое тело, а из головы, как в первый раз, начали опять расти рога.

– Ну, чего же ты пристал ко мне, у дьявол! – Закричала Настенька, а человек, перерождающийся в дьявола, продирижировал в воздухе рукой, отчего музыка в машине стала играть громче и сказал:

– Вот так, Настя, только вперёд. Сама пойми, иного пути у нас просто нет.

Настенька отвернулась от нагло смеющегося лица, увидела мелькание деревьев за стёклами машины и упрямо проговорила:

– Ну почему же нет. Вы бы хоть спросили. Я и сама хочу любить, но не так же, не силой. – И она попыталась ещё раз вырваться, отталкивая чёрта в грудь, а тот замычал протяжно пьяным голосом:

– Ну-у-у, не балу-у-уй, крошка.

Глаза Настеньки в который раз открылись и опять ничего сначала не видели. Однако каким-то шестым чувством она поняла, что ею овладел Вадим. Да теперь это был он, о котором она столько думала весь вечер, сидя у себя в комнате в Ржевском переулке, о встрече с которым строила воздушные замки, которого ожидала увидеть перед собой стоящим на коленях.

Первая мысль, которая пришла в голову, что вот он, наконец-то, с нею и, конечно, не знает, что с нею произошло, иначе не пришёл бы. Да, может, это всё же был сон? И Настенька осторожно спросила:

– Вадим, ты разве не знаешь, что тут уже были до тебя?

Она ждала, что он скажет: “Да что ты выдумываешь, милая? Ты же крепко спала, а я сидел всё время рядом" и тогда она сильно-сильно обнимет его и расскажет о снах.

Но Вадим ответил совсем другое вялым пьяным голосом:

– Ну и что с того, что были? Ты не переживай, это нужные люди. Слушай музыку и расслабься.

Настенька не хотела плакать, она старалась изо всех сил сдержать слёзы, но те потекли ручьями, словно именно они поняли трагедию, состоявшую в том, что Настеньку, такую далёкую от всей этой грязи, пригласили к каким-то нужным людям, и Вадим, с которым она хотела связать всю свою жизнь, поверив в любовь, так спокойно говорит об этом. Глаза плакали, а губы торопились высказаться, пока слёзы не вызвали рыданий:

– Вадим, как же так? Я ведь не хотела этого. Зачем же ты…

Она не успела договорить, когда Вадим, чуть отжавшись на руках от её груди, вдруг совсем другим рассвирепевшим голосом рявкнул:

– Да-а? Не хотела? А я хотел, когда ты меня в ресторане при всех по щекам ляскала? Я хотел тогда?

И тут же успокоившись неожиданно, Вадим снова прижался к её груди и умиротворяющим голосом произнёс:

– Ну да будет об этом. Всё прошло.

Слёзы, катившиеся из глаз Настеньки, после упоминания Вадимом события в ресторане "София" мгновенно прекратили свой бег. Глаза сразу стали сухими и одновременно у неё пересохло во рту. Необычный жар ударил в щёки и пошёл по всему телу. В ушах зазвенело почти так же сильно, как после бокала с водкой, так что даже звуки музыки из сознания исчезли, оставив в ушах только звон, раскалывавший голову.

Но вот миг физического потрясения миновал, Настенька стала приходить в себя и, проглотив не то слюну, не то комок, застрявший в горле, она спросила твёрдым жёстким голосом:

– Так значит, ты всё это специально со мной устроил?

– А ты что думала, тебе это даром пройдёт? – ответил Вадим. – За всё отвечать нужно, голубушка. Я обиды не прощаю.

Настенька не знала, что по своей природе человек может быть фантастически сильным. Много ещё чего не разгадано учёными в человеке. Почему, например, в минуту смертельной опасности, спасаясь бегством, иной человек может совершить гигантский прыжок, какой никогда не повторит в обычных условиях? Почему в крайне критических ситуациях у него находятся силы удержать на себе непомерный для него вес, забраться высоко по гладкому как зеркало стволу дерева, продолжать стрелять по врагу, когда всё тело у самого давно изрешечено пулями?

Настенька не знала и не думала об этом. Просто внезапно в неё ворвалось и охватило всё тело то состояние, что было там, в ресторане, когда этот же человек обидел, нет – оскорбил горячо любимого ею человека, но теперь это состояние как бы усилилось мгновенно в сотни раз. Места для мыслей не осталось. Руки и ноги сжались пружинами и резко выпрямились с такой небывалой силой и скоростью, что тяжёлое тело Вадима взлетело в воздух и, перевернувшись по крутой траектории, шлёпнулось спиной на пол.

Кнопки магнитофона, стоявшего на тумбочке, были пойманы затылком падающего тела, хрустнули от мощного удара вместе с треснувшими костями и музыка, захлебнувшись в хлынувшей на пол крови, оборвалась.

Сказать, как быстро Настенька поднялась с постели, невозможно. Скорее всего, она начала стремительное движение к тому, чтобы покинуть это ненавистное теперь место, ещё до того, как отброшенное ею тело врага успело опуститься.

Занятая одной