Сейчас очкарик совершенно другой. Гибкий, расчетливый. Он справляется даже с пятерыми, один из которых, мой муж… Но Антон держится на расстоянии. Он невысокого роста и довольно тщедушный. Понимает, что если ему прилетит, то…

Но тут замечаю нож в руке Антона, и издаю крик. Бывший оборачивается на мой возглас и расплывается в улыбке.

— Не удержалась все-таки, выползла? Пришла посмотреть, как будем твоего сучонка убивать? Давай, наслаждайся, дорогая…

— Нет! Нет! — ору в истерике и бросаюсь на Антона, забыв обо всем на свете.

Наверное, я готова была даже на нож напороться. В тот момент даже о ребенке забыла. Страх за Яна парализовал меня. Но Антон не ударил меня ножом. Он отвесил мне настолько сильную пощечину, что я отлетаю, падаю на пол и теперь наблюдаю драку затуманенным сознанием, с пола.

А потом бросается на Яна. Вижу мелькнувшее лезвие, нацеленное в живот Морозову. Но даже крикнуть не получается, только прохрипеть что-то. Во рту ощущается привкус крови и живот ужасно болит. Понимаю, что это конец… сейчас, в этом жутком доме я потеряю все, что мне дорого… Яна… ребеночка.

И все равно пытаюсь подняться на ноги. Помочь Яну.

Ян бросается в сторону, парируя нанесенный ножом удар ребром ладони. Но Антон оказывается проворнее, и белая молния лезвия немного задевает бок Морозова. Ян бьет бывшему в челюсть локтем, успевая отскочить назад, увиливая от одного выпада, затем от другого. Парирует удары, нагибается, снова уворачивается.

Делает шаг в сторону и ловит руку Сысоева с ножом. Дергает вверх, заворачивает назад и резко опускает вниз. Раздается громкий треск. Антон орет во всю глотку. Нож выпадает. Меня бьет дрожь, но все это время я осторожно подбираюсь к одному из парней. Он не нападает, но я вижу, что в его руке тоже нож… Он выжидает момент, увлечен дракой, как и я. Поэтому не замечает, как подкрадываюсь и изо всех сил обрушиваю на его голову тяжелый подсвечник, что подобрала на полу.

Ян расправляется еще с двумя, третий бежит. И тут понимаю, что остался лишь Антон, который прижимает к себе сломанную руку… И вижу, что в глазах Яна горит неумолимый приговор. Понимаю, что он сейчас убьет его… Но я не хочу, чтобы любимый прошел через это…

— Он этого не стоит, шепчу, хватаясь за живот, чувствуя, как что-то липкое течет по ногам.

Антон читает в глазах Яна приговор и выбегает из комнаты. Ян бросается за ним. Выбежав из дома сначала не могу рассмотреть ничего в темноте. И только через несколько минут удается расслышать глухие удары. Бегу на этот звук босиком по грязной мокрой земле.

— Ян, пожалуйста! — кричу, чувствуя, как все кружится и плывет, я на грани обморока.

Подбежав, вижу, что лицо бывшего, словно кровавое мессиво. Ян хаотично наносит удары, его кулаки разбиты…

— Умоляю, остановись! — падаю на колени.

— Ты жалеешь эту падаль? — орет в ответ он.

— Нет… Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы… Пожалуйста…

Он тяжело дышит. Прижимает руку к боку, и на пальцах появляется кровь. Ян задирает свитер и смотрит на рану.

— Ты ранен, надо срочно в больницу, — шепчу охрипшим голосом. Меня гложет вина. Не смогу теперь посмотреть в лицо его родителям. Снова их сын ранен из-за меня…

— Ерунда. Царапина.

Он приближается, смотрю на длинный кровавый разрез на свитере и меня трясет.

Слышу шум, к нам бегут люди, и хочется закричать от страха. Неужели это подмога для Антона? Нам больше не справиться…

— Ян! — знакомый крик, к своей радости понимаю, что это Березов. С ним трое.

— Блин, я же просил подождать! Ты ранен? — Толя подбегает к другу

На меня накатывает облегчение, и одновременно чувствую, что теряю сознание.

Последнее что помню, это крик:

— Рита!

И как сильные руки любимого подхватывают меня. Хочу сказать, что ему нельзя… он же ранен, но проваливаюсь в темноту.

POV Ян

Во мне столько ярости, что кажется, с толпой справлюсь. Хочу уничтожить каждого из этих подонков, раздавить их поганые головы как орехи. Но когда получаю удар в бок, чувствую слабость. И когда Ритка появляется, понимаю, что проигрываю. Потому что теперь только о ней могу думать. Когда уродец бывший бьет ее по лицу, забываю о боли, обо всем на свете, в глазах темнеет, а потом чувствую резкую боль в боку. Даже не успеваю понять, как меня задели, просто раскидываю всех, кто под руку попадается. Один сбегает. Еще одного Ритка оглушает чем-то. Не успеваю удивиться и восхититься силой духа любимой женщины. Вижу бегущую цель — подонка, что ударил Риту, и меня накрывает новая волна неконтролируемого бешенства. Я его убью. Просто не могу поступить по-другому.

Но Рита останавливает меня, и поначалу вспыхивает обида. Как она может защищать его? Но потом, когда понимаю, что она права и марать руки о дерьмо не стоит, что обо мне беспокоится, меня затапливает теплота. Моя девочка. Теперь, даже если бы и были у меня сомнения в ее любви, они исчезли… Она любит меня. Защищала меня, боролась со мной… Теперь я самый счастливый мужчина в этом мире…

Рита говорит что-то, спрашивает, но я не слушаю. Все еще пытаюсь справиться с собой, погасить жажду крови внутри. В голове мечутся чудовищные мысли. Потом, наконец, отпускаю урода, выпрямляюсь, стараясь не застонать от жалящей боли в боку.

А вот и Березов… опоздал всего-то на каких-то полчаса… Друг конечно ругается, злится на меня. Но меня заботит Рита, она вдруг замолкает, глаза закатываются. Хочется верить, что обморок следствие пережитого стресса. Но замечаю кровь на ее платье и впадаю в дикую панику. Первая мысль — ее ранили. Я могу потерять ее. Но раны не могу найти, кровь течет по ее ногам…

Хватаю ее на руки, но почти не могу стоять прямо от слабости. Березов выхватывает у меня Ритку как куклу. Прижимаю руку к боку. Голова кружится. Порез горит и пульсирует.

— В больницу, срочно! — орет Березов, кладет Риту на заднее сидение, прыгая в свою машину рядом с водителем. Залезаю сзади, кладу голову любимой себе на колени, обхватываю ее лицо руками, пачкая собственной кровью…

В больнице не позволяю подойти ко мне. Жду, что скажут про Ритку. Березов рядом, ругает меня последними словами. Когда мне наконец через час сообщают в чем дело, сползаю по стене.

— С малышом уже все в порядке. Мы сделали необходимые обследования. Но надо поберечься, подобные стрессы недопустимы, — высказывает мне строгая докторша в очках. Почему вы сами не у врача, могу я спросить?

— У нас всем нормально, мы сейчас подойдем, доктор, — миролюбиво отвечает подбежавший ко мне Толик. — Иди сюда, быстро, — шипит мне.

Вытаскивает на улицу и тащит к машине.

— В чем дело? — не понимаю друга. — Я только что собрался рану зашить, но сначала к Ритке загляну…

— Зашьешь в другом месте. А потом вернешься, — цедит сквозь зубы друг. И буквально силой запихивает в машину.