– Минуточку. Сэр, вы сказали кайзеровской армии?

– Да. Это… долгая история. А теперь набери в рот воды и отдохни. Это приказ.

* * *

Дориан бодрствовал полночи, проспав всего пару часов, но проснувшись, почувствовал себя невероятно посвежевшим. На востоке уже проглядывали первые лучи солнца, и лес мало-помалу оживлялся.

Проснулся Дориан с уже оформившейся идеей. И почему это не пришло ему в голову раньше? Но, чтобы появился шанс на успех, действовать надо было быстро.

Слоун подполз к пилоту. Дыхание у того было учащенным и поверхностным. Рана продолжала сочиться кровью, впитывающейся в дерн и расползающейся черно-бурой лужей вокруг него. Время от времени он вздрагивал.

Отойдя от него в сторонку, Дориан присел на камень и некоторое время прислушивался, стараясь определить направление. И когда проникся полной уверенностью, проверил пистолет и тронулся в путь.

* * *

Из кустов Дориан хорошо видел двух берберов. Один спал на земле; второй – скорее всего, командир – в шатре. Дориан практически не сомневался, что их всего двое: к дереву неподалеку были привязаны только две лошади.

Возле догорающего костра лежал большой мачете. Дориан решил воспользоваться им. Стрельба привлечет внимание, а это здесь совершенно ни к чему. Двое же дрыхнущих берберов хлопот не доставят.

* * *

Дориан пришпорил лошадь, скакавшую через лес. В лагере нужно будет первым делом сделать звонок, перенести время эвакуации. Насколько быстро они с пилотом смогут добраться до места верхом? А лучше спросить: сколько тот еще протянет? Хотелось бы Дориану знать. Это и был крайний срок. Лошади спасут его пилоту жизнь. Он снова пришпорил лошадь, и та ускорилась. Вторую Дориан держал за повод, и она не отставала. Изумительные животные.

В лагере Дориан спешился еще до того, как лошадь успела остановиться.

– Эгей! Подъем!

И бросился к спутниковому телефону.

Пилот не отозвался ни звуком.

Дориан остановился. «Нет!» Обернулся. И с первого же взгляда все понял, но все равно подбежал к товарищу. Прижал два пальца к его шее. Ощутил, что кожа остыла, задолго до того, как понял, что пульса нет, но все равно держал пальцы еще добрую секунду, глядя на закрытые глаза.

Ярость захлестнула его. Он едва не пнул труп. Ему хотелось рухнуть на колени и съездить покойнику по физиономии – за то, что умер, что связал его по рукам и ногам, что… да за всё. Дориан встал, и лошади вздыбились, отпрянув от него. Одна заржала и шарахнулась. Глупые вонючие твари. Слоун повернулся, чтобы ударить одну из них, но обе были вне досягаемости. Не имеет значения. Он загонит одну до смерти и оседлает вторую, чтобы она кончила тем же.

Бросился к спутниковому телефону.

– ЦОУ флота.

– Дайте капитана Уильямса.

– Назовитесь.

– А как, по-вашему, кто это может быть, черт возьми?! Часто ли в последние дни вам звонят по ошибке? Дайте Уильямса, или я разорву вас в клочья, когда выберусь из этой адской дыры!

– М-минуточку, с-сэр.

Прошло две секунды.

– Уильямс…

– Изменение графика. Я буду в районе посадки менее чем через час.

– Мы можем прибыть туда…

– Менее чем через час! Час, и не больше. За это время можно успеть напечатать фотографии, так что лучше тащите свою задницу сюда, будь вам пусто! Если мне придется добираться своим ходом, продолжительность вашей жизни катастрофически сократится, капитан.

Дориан услышал, как капитан гаркнул, чтобы заводили вертолеты.

– Мы… будем на месте, сэр.

– А девушку…

– Мы обеспечили ее всем, что пожелает…

– Избавьтесь от нее.

– Вы хотите…

– Мне плевать, куда она отправится, но чтобы к моему возвращению ее не было.

Дориан прервал связь, оседлал ближайшую лошадь и ударил ее пятками по ребрам что есть сил.

Где-то близ побережья Сеуты

Средиземное море

– Это Шоу его прикончил, – бесстрастно произнес Дэвид.

Съежившись, Кейт бросила взгляд на закрытую дверь их каюты.

– Говори тише.

– Зачем? Он знает, что сделал это. И в курсе, что я знаю.

Кейт посмотрела Дэвиду в глаза. Он рассердился не на шутку. Это сквозило в каждом его движении, слышалось в голосе, но Кейт, кроме того, почувствовала это и где-то внутри себя, словно его сознание принадлежало и ей. Гнев исходил от него, подобно дыму, просачиваясь в нее, как зной, источаемый асфальтовым шоссе. Она ощущала, как гнев отравляет ее, как сама внутренне ограждается от Дэвида, подсознательно готовясь к очередной схватке. Все завертелось, выходя из-под контроля. Надо положить этому конец – вот только как за это взяться? «Начну с Дэвида», – решилась Кейт, нуждаясь в нем, желая его. Она не сможет справиться без него… не станет делать это без него.

Вэйл выхаживал по комнате, погрузившись в мысли – в сумрачные раздумья, чувствовала Кейт. Она выставила руку и дождалась, пока Дэвид на нее наткнется. Без единого слова направила и усадила его на кровать, а сама опустилась перед ним на колени.

– Я хочу, чтобы ты поговорил со мной. Поговоришь? – Она взяла его лицо в ладони.

Дэвид по-прежнему смотрел вниз, избегая встречаться с ней взглядом.

– Я свяжу кабельными стяжками их всех, Камау тоже, просто для перестраховки. Высадим их где-нибудь – неважно где. Останется больше продуктов для нас двоих. А потом мне понадобится связаться с британцами и американцами, – он тряхнул головой. – Флот Слоуна находится у побережья Марокко. Почему до сих пор не нанесли удар? Чего они ждут? Мы могли бы покончить с этой войной. Может, у них кончилось топливо? У них есть столько атомных субмарин, что их можно солить. Уберем их, потом примемся подгребать лагеря Иммари и судить врагов по законам военного времени прямо на месте. Не церемонясь.

– Дэвид…

Он по-прежнему смотрел в сторону.

– Я понимаю, это звучит жестоко, но другого пути просто нет. Может, все происходит именно ради этого, вся эта чума. Высочайшее испытание. День Вознесения, когда каждый выказывает свою истинную натуру. Ты же должна была видеть, что они творят, Кейт. Да, это испытание, возможность очистить мир от лишенных нравственного начала, ценностей, сострадания к собратьям.

– Люди в отчаянии, они не в себе…

– Нет, по-моему, чума проявляет их истинную сущность, показывает, помогут они сирым и обездоленным или отвернутся, отринув сородичей, обрекая их на погибель. И теперь мы знаем, кто они. Мы соберем всех Иммари и тех, кто им сочувствует, и сотрем их с лица земли. После этого мир станет лучше. Он станет миром в обоих смыслах, где людям будут небезразличны чужие горести. Ни войн, ни голода, ни…