Споря с собой, я листала дневник и чуть не пропустила важную информацию. Речь шла о знакомстве с некой Адель. Жена богатого промышленника, она помогала мужу в делах. Бабушка Аделаиды Стефановны познакомилась с ней на каком-то приеме, и они стали общаться, подружившись. Имя Адель мелькало часто, и я сначала не обратила внимания на упоминание о ее корсаже. Начав читать о том, что именно он придает упорство и стойкость, споткнулась на словах «позволяет долгое время обходиться без сна и еды».

— Не поняла?! — пробормотала вслух и стала перечитывать.

Постепенно картина сложилась: женщины сдружились, стали друг другу доверять, и как-то выяснилось, что они обе обладают вещами из ателье мадам Дамаль. Адель была убеждена, что именно благодаря корсажу смогла покорить мужа. Тот был тем еще трудоголиком. Она работала у него помощницей. До нее мало кто выдерживал его бешеный ритм жизни, частые перелеты, путешествия и работу допоздна. Они много времени проводили вместе, сблизились, и промышленник оценил пусть и не красивую, далеко не юную, но умную и трудолюбивую помощницу.

Именно Адель познакомила автора дневника с другими владелицами вещей и поручилась за нее перед членами тайного женского клуба. Они называли себя сестрами, обменивались информацией, составляли список вещей и их свойства. Поиски самой мадам Дамаль не вели. Ходили слухи, что всех, кто ею интересовался, вскорости находили мертвыми. Среди дам шептались, что существует Орден, который уничтожает вещи и их владелиц.

Помимо этого, были еще такие же, как и кузина Мари, — одержимые идеей могущества и желающие собрать как можно больше вещей. Их называли Хищницами, ибо они не останавливались ни перед чем в желании добыть вожделенную вещь. Шли на воровство, шантаж, убийство. Именно поэтому в клуб можно было попасть лишь после множества проверок, поручительства, когда сестры убеждались, что новый член не жаждет заполучить себе новые вещи, а довольствуется тем, что имеет.

К сожалению, я так и не встретила перечня существующих вещей, да и имен других членов клуба, кроме Адель, в дневнике не было. Нашла запись о том, что внучка выходит замуж за русского. Предполагаемый зять одобрения родни не получил. Шли размышления о том, как бы расстроить этот брак, но новость о трагической гибели одной из сестер затмила все. Когда же бесследно пропала другая, в дом к третьей забрались воры, а у еще одной сгорел дом вместе с ней и несколькими слугами, среди оставшихся сестер испуганно прозвучало: «Орден!»

Брак Аделаиды Стефановны был неожиданно одобрен. Дневник заканчивался прощальным письмом внучке и напутствием помнить об осторожности.

«Я не обрела семейного счастья. Искренне желаю тебе сберечь свое», — были последние слова.

Отложив дневник, я выключила свет и укуталась в одеяло. Без Кирилла было холодно, а еще стало грустно. Бабушка Аделаиды Стефановны, опасаясь нападения, передала ей платок, а та, отводя опасность от внучки, отдала его мне. По-хорошему, это необходимо прочитать Саше, но пока она с Богданом и мы не знаем его намерений, возвращать ей дневник с платком опасно.

Заснула я с мыслью о том, что хорошо бы найти еще владелиц вещей. Если существовал женский клуб во Франции, то должен же быть такой и в России? До революции между нашими странами были тесные отношения, и вполне возможно, что некоторые вещи из ателье мадам Дамаль попали к нам.

Спала урывками, просыпаясь от кошмаров. Снился то полыхающий дом, то монахи в темных плащах, от которых я убегала, а то Аделаида Стефановна в крови, что-то пытающаяся мне сказать. Сквозь сон почувствовала, как улегся Кирилл. После того, как он крепко обнял и притянул к своей груди, кошмары отступили.

Утром на пары меня разбудили очень нежно. Несмотря на то что лег позже меня, Кир умудрился раньше встать и приготовить завтрак, который настоятельно в меня запихнул, пригрозив, что иначе из дома не выпустит.

— Тиран!

— Теперь ты знаешь все мои недостатки, — усмехнулся Кир, со светлой улыбкой наблюдая, как я с заспанным видом потягиваю кофе.

— Я вполне могла обойтись без завтрака. Теперь мне в прямом смысле еще домой бежать, чтобы успеть переодеться и сумку в институт собрать.

— Кстати, об этом. Как ты смотришь на то, чтобы переехать ко мне?

— Эм-м… — промямлила я. Тут Ольховскому удалось застать меня врасплох.

— Глупо каждый раз бегать домой переодеваться, и утром будет возможность дольше поспать, — коварно привел он веский аргумент.

«Родители будут в шоке, — мелькнула мысль. — В кои-то веки выбрались в отпуск, приедут, а дочь съехала и с парнем жить начала. Хорошо, что отец врач — будет кому маму откачать от инфаркта».

— Кир, мы же только встречаться начали…

Несмотря на предполагаемую реакцию родных, мысль о том, чтобы жить с ним, показалась привлекательной. У Ольховского я чувствовала себя как дома: уютно, комфортно. В самом деле, приедут родители, и с ночевкой уже так просто не останешься. А я уже привыкла засыпать в кольце его рук, как будто делала это всегда.

— Серебрянская, а чего тянуть? Или ты хочешь всех этих предварительных ухаживаний, с походами в ресторан, посещениями театров, концертов и выставок?

— И что плохого в культурной программе? Я бы с тобой еще под луной погуляла, — мечтательно добавила я.

— Культурной? Ты меня дачу взламывать потащила! Можем повторить на бис под луной. Мы же еще ключи на место не вернули.

— Тьфу на тебя! — обиделась я.

— Так как тебе мое предложение? Или начнем с ресторанов? — настойчиво допытывался Кирилл.

Испытующим взглядом посмотрела на него. Тиран, как пить дать тиран, но… мой. Уютные вечера с ним дома не променяю ни на какие рестораны.

— Ты лучше готовишь, — усмехнулась над собой, понимая, что пропала.

— Это «да»?

— С родителями будешь объясняться сам, — ткнула в него пальцем. — А то они у меня из отпуска приедут, и им после таких известий реабилитация понадобится. Уезжали — я ни с кем не встречалась, а приехали — уже с парнем живу.

— Когда они возвращаются?

— Они только в эти выходные уехали на две недели, так что пока готовь речь.

— Без проблем! — Сияющий Кирилл выглядел как кот, налакавшийся сливок. — А сегодня после лекций съездим за твоими вещами.

Вопрос переезда решился быстро. Все возможные протесты с моей стороны прервал телефонный звонок. Звонила Сашка с вопросом, смогу ли я отвезти ее родителей сегодня в Малаховку за машиной. Она у них на даче в гараже стоит. Отец Саши ей ключи не доверяет после того, как она ему крыло помяла, вот и пылится там без движения. Договорившись, через сколько встречаемся, повесила трубку.

— Прогулка под луной отменяется. Сегодня с Сашиными родителями на дачу едем, как раз ключи незаметно на место верну, — сообщила я.

— Но потом собираешь вещи и ко мне.

Кирилл слышал разговор, и вопросов не возникло.