– Так это же хорошо, – подал голос Шайтан. – Вроде бы как именно этого мы и добивались.

– Да, хорошо, – согласился с ним Андрей, – но это только с одной стороны, а с другой… Короче, докладываю сложившуюся на сей час ситуацию. У нашего клиента круто изменились планы, и если мы думали раньше, что он тащит нас с собой в качестве боевого прикрытия, то теперь – херушки.

– А ежели попонятней? – попросил Волк, прижимая кружку с чифиром от Шайтана.

– Само собой, – согласился с ним Боцман. – Судя по всему, хозяева нашего клиента торопятся как можно быстрее доставить его в Европу…

– Естественно, с грузом? – уточнил Мося.

– Само собой, что с грузом. И поэтому за ним будет выслан персональный самолет, который и доставит его вместе с грузом по назначению.

– Та-а-ак, – протянул Коест, – а нас, значится, побоку? И все наши переговоры с тем же ментовским крысенком…

– В том-то и дело, что не побоку, – вздохнул Андрей, принимая от Моси кружку с чифирем. – Если бы побоку, так все гораздо проще было бы, а тут…

Зажав уже остывшую кружку между ладоней, он сделал один большой глоток, передал кружку Шайтану, прошелся глазами по настороженным лицам разведчиков.

– Ситуация, значит, такая. Для того чтобы союзнички взяли на борт нашего клиента с грузом, им необходима посадочно-взлетная полоса, то есть небольшой полевой аэродром, способный принять самолет. Аэродром такой есть, и находится он неподалеку от селения Вары. Это рядом с границей. Этот аэродром еще остался с тех самых времен, когда наши здесь наступали. И наша с вами задача – обеспечить безопасную доставку нашего клиента с его командой и грузом на борт этого самолета.

– Так в чем же дело, командир? – хмыкнул Писка. – При таком раскладе мы не только нашего клиента с его грузом возьмем, но и вдобавок ко всему родной советской армии американский самолет доставим. Глядишь, за такое дело и по медальке на грудя повесят.

– Повесят, обязательно повесят, – успокоил его Андрей, – но только я еще главного не сказал. А самое главное состоит в том, что на этом самом аэродроме оставлена горючка для дозаправки наших «ястребков», несколько человек из аэродромной обслуги и, естественно, охранный взвод. И чтобы обеспечить полную безопасность нашего клиента с его самолетом…

– Ты что же, хочешь сказать, что мы должны вырезать тот охранный взвод с маслопупами?

– Это не я хочу сказать, – покосился на него Андрей, – это то условие, которое было поставлено мне нашим клиентом.

– И что же ты? – В голосе Пикадора звучала откровенная злость.

– Свое слово я скажу чуток позже, а сейчас вам решать, беремся мы за это дело или…

– Слушай, командир, – уже почти кричал взвинченный до красноты Пикадор, – ты чем закусывал, когда с этим гадом базар-вокзал разводил? Это же наши пацаны!.. Русские! Видать, только-только призванные и даже баб по-настоящему не щупавшие. У них еще молоко на губах не обсохло, а ты…

– Закройся! – осадил его Крест и уставился тяжелым взглядом на Боцмана. Спросил глухим от напряжения голосом: – А что, других вариантов не было? Ведь ежели хорошо подумать…

– Иван, – чуть ли не застонал Андрей, – ты что же думаешь, что мне легко об этом говорить? Я и без того крутился там, как уж на сковородке.

– Значит не было, – подытожил Крест. – А посему обратной дороги у нас нет.

Он замолчал и тяжелым взглядом прошелся по лицам насупившихся разведчиков.

– Кто что хочет сказать?

Над полянкой зависло гробовое молчание, будто они уже хоронили не тех сопливых новобранцев, поставленных охранять еще не демонтированный полевой аэродром, а самих себя.

Уткнувшись неподвижным взглядом в остатки чифиря на дне прокопченной кружки, молчал Мося, молчал Волк, молчал Шайтан, на скулах которого играли вздувшиеся желваки, молчал до глубины души поверженный Пикадор, и только Писка порывался что-то сказать и не мог.

– Ну? – подтолкнул его Крест.

Писка сглотнул подступивший к горлу комок, поднял на Боцмана глаза.

– Нам же прощения не будет, командир! Не будет! Никогда не будет! Ни на том свете, ни на этом. Мы же… мы же своих пацанов на ножи поставили. И все из-за какой-то американской бляди, которой я могу самолично яйца на уши накрутить.

– Все, Серега, ша! – остановил его Шайтан. – И не из-за бляди американской мы это делаем, а…

Он обреченно махнул рукой, но и без того было ясно, что он хотел сказать.

– И еще, – подал голос Мося. – Мы как-то забыли, что это все-таки война, а не игра в очко по маленькой. И я даже не сомневаюсь, что если бы сейчас с нами был генерал Капрухин, он бы даже не стал толковище разводить по этой теме. Приказано взять клиента вместе с грузом – и точка! Хотя, признаться, у меня рука не поднимется воткнуть кишкоправ под ребро тому же сержанту или, не дай-то бог, какому-нибудь сосунку в шинельке до пят.

– Ну Мося! – взвился Пикадор. – Ну же фраер магаданский! Он, видите ли, и Бога тут вспомнил, и признался, что у него рука на пацанов не поднимется, а я, по его мнению…

Он уже чуть ли не задыхался от праведного гнева, и снова его вынужден был осадить Крест.

– Я же тебе русским языком, кажется, сказал – сядь и не суетись. А насчет того, что Мося сказал, все верно. И насчет Карпухина, и насчет того задания, на которое мы все подписались. Да и тех пацанят из охранного взвода мне жалко не менее, чем тебе. Но здесь, насколько я понимаю, с нашим клиентом слишком большая игра идет, да и ставки тут чуток побольше, чем мы с тобой думаем, так что…

– Слушайте! – неожиданно прорезался Писка. – А если нам повязать нашего клиента с его командой еще до того, как будет нужно вырезать охрану?

Все как один уставились на Боцмана, однако тот только повел отрицательно.

– Но почему?

– Да потому, что этот козел примет свой груз только после того, как его люди самолично убедятся в том, что аэродром чист и уже ничто не сможет помешать ему вывести груз за границу.

– Вот же блядина! – выругался немногословный Волк и тут же поинтересовался: – Ну а нам-то что за всю эту кровинушку пообещали?

– Мы улетаем этим же бортом, с нами расплачиваются по полной программе, делают нам вполне приличную ксиву, так чтоб мы с тобой смогли остаться в той же сраной Америке, и если кто из вас пожелает – отправляют учиться в разведшколу. По окончании учебы – звание младшего офицера.

Он замолчал и чуть погодя добавил, усмехнувшись:

– Ну а дальше… дальше как карты лягут.

– Забавно, – хмыкнул Мося. – Гопстопник по кличке Шайтан на службе американской разведки. Это же обоссаться можно.

– Можно, – согласился с ним Шайтан, – но я хотел бы знать, что думает по этому поводу Боцман.

– А что мне думать? – развел руками Андрей. – Я знал, что услышу от вас именно эти слова, и поэтому дал согласие. Что же касается той крови, которая прольется этой ночью… что ж, думаю, и Бог нас простит, да и трибунал скостит маленько.