— Конечно, недовольна, — отвечает Эд. — Я тоже недоволен, Альба. Ты помешал нам.

Я закатываю глаза.

В холодильнике, кроме воды в бутылках, ничего нет. Я беру одну бутылку себе.

— Там пусто, — говорю я, садясь к ним за стол. — Ты и сам ничего не нашёл поесть, когда искал.

— Точно, я заявился в неудобный момент, — продолжает Альберт, поднося чашку к своим губам. — Хотя я думаю, что пришёл домой слишком рано. Можно было позже. Так бы хоть интересно было посмотреть. Хотя, — он пробегается по мне взглядом, — сомневаюсь, что было бы интересно.

Я бросаю на него взгляд, исполненный ненависти, на какой только способна. Мне так много хотелось бы сказать в его красивый фэйс, но я решаю, что лучше не обращать на него внимания. Пусть сам с собой разговаривает. Или со своим другом. И этого человека я должна буду еще поцеловать, если моя подруга выиграет спор.

Единственное, что меня радует, — это то, что я не вижу особых изменений в её отношениях с Климовым. Хотя, возможно, это только кажется, ведь Эд пригласил её в клуб, а не какую-то другую девушку. И о чём они разговаривали до поздней ночи, тоже неизвестно.

— Не обращай внимания, Эрви, — говорит Эд, усмехаясь. — Мой друг не всегда следит за словами.

— Это я уже поняла, — отвечаю я с натянутой улыбкой, намеренно избегая встречаться с ним взглядом.

Хотя иногда я всё же поглядываю на него, когда он не видит. На нём тёмные брюки и белая рубашка с парой расстёгнутых верхних пуговиц. Он сидит в расслабленной позе и изредка подносит чашку к губам. Пьёт нормально, не кривится от отвращения, не корчит рожи, хотя это такой же растворимый кофе, как и у меня дома.

Молодые люди начинают обсуждать забавные, по их мнению, моменты, связанные с учёбой, перебивая друг друга и смеясь. Это позволяет мне отдохнуть от беседы с ними. Впрочем, и они перестают обращать на меня внимание. Затем они переходят к обсуждению деловых вопросов, касающихся бизнеса, во что я уже и вовсе не вникаю. Всё равно ничего не понимаю.

Сколько времени проходит, я не знаю, но в какой-то момент я даже почти засыпаю.

— Ой, Эд, кажется, даме неинтересно то, что ты тут рассказываешь, — Альберт решает вспомнить, что я всё ещё нахожусь за столом.

— Я спать хочу, — хмуро произношу я, не глядя на Островского.

— Может, тебе у нас постелить? — предлагает Эд.

— Интересно, где? — изгибает бровь Альберт. — У тебя или у меня? А может, втроём на одной постели ляжем, чтобы не ссориться?

— Нет, — трясу головой. — Нигде не надо стелить. Отвезите домой. Вам и так хочется уже друг с другом поговорить, а я здесь явно лишняя.

— И правда, ей лучше уже домой, — соглашается Островский. — Ещё надо парню сладких снов пожелать.

Моё лицо не выдаёт ни одну эмоцию, но под столом я крепко сжимаю от злости кулаки. Сколько ему можно надо мной сегодня издеваться? Не надоедает?

— Ладно, отвезу, — кивает Эд и встаёт из-за стола. — Отойду пока на пару секунд.

Мы остаёмся с Альбертом наедине. Причём я остро ощущаю, что ему находиться рядом со мной так же некомфортно, как и мне с ним. Поэтому я решаю покинуть его и пойти в прихожую обуваться.

— Я пойду собираться, — быстро проговариваю я, не глядя на собеседника. Не знаю, зачем я ему ещё что-то говорю, могла бы молча встать и уйти.

— Стой, — произносит он, как только я собираюсь уходить. Я застываю на месте. — Не хочешь на меня посмотреть? — его голос вызывает во мне дрожь.

— Нет, не хочу на тебя смотреть и разговаривать с тобой тоже не хочу, — я принципиально сверлю взглядом стену.

— И чем я такое заслужил?

Ну нормально? Теперь он решает прикинуться дураком.

— Так ты откроешь рот, и из него снова начнут выливаться помои в мою сторону. Ты обращаешься со мной, как с грязью, — хмуро произношу я, а его злит, что я избегаю его взгляда.

— А как я должен относиться к той, что пару часов назад лежала на диване под моим другом и сосалась с ним? — его голос повышается. — Притом, что сама в отношениях. Не противно?

— Даже если и так, тебя это не должно касаться! — теряю терпение я и всё-таки перевожу на него свой взгляд. Меня трясёт от злости. — Ты мне никто. То, с кем я сосусь, — я делаю акцент на последнем слове, — только моё дело, ты не имеешь к нему никакого отношения.

— Уже никто, — удивляется собеседник. — Не так давно ты получала удовольствие в клубе от губ и рук этого «никто», — произносит с издёвкой. — Бьюсь об заклад, твой парень ничего не знает про твои похождения. А ты продолжаешь дурить ему голову.

— Ты ничего не знаешь про наши с ним отношения.

— И даже не хочу, — он опускает взгляд вниз, осматривая футболку на мне. — Я ошибался в тебе, ты и в правду оказалась обычной шалавой, коих целая куча. Ко всему прочему, наверное, ещё и заразная, — он произносит эти слова раздельно, каждое из них пропитано ядом.

— Что? Да я ни с кем ни разу…

— Удачи тебе с парнем, Птичка, — собеседник улыбается, а в глазах сквозит презрение. На мои слова он не обращает внимания. — Молись, чтобы мы никогда больше не пререкались.

Глава 46

Эд всё же отвозит меня домой, но за весь путь так и не может добиться от меня ни слова.

— С тобой всё в порядке? — предпринимает он ещё одну попытку заговорить, когда мы въезжаем во двор.

— Да, — решаюсь ответить я. — Спасибо за вечер, пока. — И я быстро вылезаю из машины, пока он не придумал ещё что-нибудь, что заставит меня остаться с ним наедине хоть на секунду.

Оказавшись дома, я переодеваюсь в пижаму, умываюсь и сразу же залезаю в постель, накрывшись тёплым одеялом с головой и не забыв поставить будильник на семь утра.

Если раньше я думала, что ненавижу Островского, то теперь это чувство стало ещё сильнее. Я ненавижу его до зубного скрежета. До сжатых кулаков. До потемнения в глазах. И тот факт, что этот человек одновременно отталкивает и притягивает меня, заставляет меня ненавидеть его ещё больше.

АЛЬБА

Раздаётся хлопок входной двери, и в комнате появляется Эд, держа в руках две бутылки пива.

— Ого, — я поднимаю бровь, — кто-то недавно говорил, что не будет пить, потому что завтра учёба. Не помнишь, кто это был?

Друг садится рядом со мной