которого тот с нетерпением ждет. Ведь это на несколько месяцев стало бы ей надежной защитой. Он не смел бы ее тронуть, причинить вред, пусть даже она совершает поступки, от которых тот не приходит в восторг. А теперь – какая разница? Какое дело вообще до того, что хочет любитель черных накидок? Кто его будет спрашивать?

– Собери опытных бойцов, человек двадцать. И к ним еще двух-трех искателей. Пусть идут навстречу Говорящему.

– Хорошо.

Остановились у дверей ее дома.

– А что они должны сделать? – спросил Прыткий. – Когда найдут его?

– Сопровождающих перебить. Это его люди, они на мою сторону не перейдут. Ему пусть скажут: если хочет дальше жить, как жил, заниматься своими маленькими делами внутри гнезда, не мешая моим большим делам – может вернуться. Если же нет… Пусть принесут мне его голову.

Она открыла дверь, небрежно сбрасывая шубу в прихожей. Обернулась, посмотрела на парня, который топтался в неуверенности на ступеньках.

– Что еще не понял?

– А я?

– Что – ты?

– Мне сегодня прийти? Мы… Будем…

Пришедшая криво ухмыльнулась. Как же причудливо вертит людьми судьба! Только что Маша в корыстных целях склоняла молодого к соитию, а теперь он сам ищет возможности забраться к ней в постель. Хочет стать для Властительницы более значимым, чем может на это рассчитывать.

– Нет. Не будем.

Она хотела захлопнуть дверь, но вспомнила еще о чем-то.

– Да, и скажи охотникам: если вдруг Говорящий начнет сбрасывать одежду – пусть убивают не раздумывая.

Маша поужинала в одиночестве, проклиная жирный, плохо посоленый суп из черного мяса. Долго запивала его водой. Упав на кровать, размышляла – не позвать ли того, с темными волосами? Когда-то ей казалось, что, если будет возможность, она перепробует всех мужиков, до которых сможет дотянуться! Но после жутких ночей, проведенных с Говорящим, мысли о таких развлечениях вызывали лишь приступ дурноты. Может потом искреннее, животное желание вернется. А сейчас… Сейчас не только процесс казался неуместным, но и результат. Если носит она в себе новую жизнь, это будет только мешать. Не до того ей.

Утро пришло к Маше с чего-то ноющего, тревожного, засевшего внутри и не желающего ее покидать. Долго она не могла объяснить себе – в чем дело? Наконец уверилась, что это страх опоздать. Не совершить что-то важное, что требует ее внимания сейчас, сию минуту! И, до тех пор, пока она весь мир не переделает под себя, это чувство – Маша была уверена – будет встречать ее с каждым пробуждением.

Подробно объяснив, где спрятан смартфон, она отправила в порт искателя. Для него устройство прежних – не более чем магический амулет, который можно прикладывать к разным частям тела в надежде на волшебство. Искатель даже не поймет, что несет огромный архив информации, любой раздел которого может изменить его жизнь.

Смарт не понадобился бы и Маше, ведь в логове Говорящего есть компьютеры с доступом к спутникам. Но предстояла долгая дорога, в которой ей могут понадобиться любые знания той, уже почти забытой цивилизации. А брать с собой компьютеры не с руки, нынче даже лошадей с повозками нет, все приходится таскать на себе.

– Мы идем к антенне, – сказала она Прыткому.

– В логово?

– И до полудня, – добавила, не обращая внимания на его вопрос, – лучше бы нам вернуться.

– Почему?

– Потому что – скажи это охотникам – сегодня выдвигаемся на юг. Пойдут все, кроме того малого числа, что необходимо для охраны гнезда.

На улице светило солнце, отражаясь в белоснежных сугробах. Над верхушками деревьев и крышами неказистых избушек раскинулся ярко-голубой купол неба. Откуда-то со стороны доносились веселые крики. Раньше бы Пришедшая и внимания не обратила, но теперь ей до всего было дело, каждая мелочь казалась только от нее зависимой и потому требующей ее вмешательства.

Она стояла за спинами людей, собравшихся в тесную кучу, молча наблюдала. Не прошло и нескольких минут, как развлечение закончилось: раскрасневшийся охотник встал, принялся натягивать штаны. Тогда и Машу, наконец, заметили. Голоса моментально стихли, а разгоряченная зрелищем публика расступилась.

– Я разрешала? – негромко спросила Властительница, провожая взглядом женщину в разорванном платье.

Красное лицо охотника стало бледнеть.

– Так ведь… Вчера же… Делай что хочешь… Никто не вправе перечить… – пытался оправдываться он.

– Мое слово было? Делай что хочешь, если я разрешу. Это трудно понять? Обязательно нужно разжевывать и в каждую голову вкладывать? – Маша подошла к тому, кто все еще держался за штаны, сжала ладонь в маленький, но крепкий кулак и, ничуть не смущаясь огромных размеров мужика, несколько раз с силой толкнула его в висок, словно запихивая в голову нужную мысль. – Или кто-то думает, что можно на все наплевать, беспробудно жрать крепкую настойку и опускаться до повального распутства? Может, займетесь еще грабежом друг друга? Чтобы окончательно превратиться в одичавший сброд!

Она стала оглядываться, заметила Прыткого, жестом подозвала его к себе.

– Хороший охотник? – не глядя на высокого, указала на него пальцем.

– Жердь? Не. Кости хорошо ломает, когда нелюдей надо разделывать. А охотник из него так себе.

Кивнула.

– Был бы нужный для гнезда человек, выбрала бы ему наказание. Но раз “так себе”, то… смерть я ему уже придумала. Связать пока и посадить в клетку.

Прыткий шел рядом, а впереди и сзади – еще несколько вооруженных людей. Теперь Маша могла позволить себе такой эскорт, хотя и не думала, что путь от гнезда до логова может быть чем-то опасен.

– Тупые солдафоны, – зло ворчала она. – Во все времена одинаковы! Только дай им чуть больше свободы и все, приплыли!

– Так и не надо было обещать… Ну, это – “что хочешь, с кем хочешь".

– Много ты понимаешь в политике, неуч. Чтобы стать вождем, надо балансировать между "награждать" и "наказывать". Не пообещаешь золотые горы – не пойдут за тобой, а если не наказывать за любую провинность – обнаглеют и тебя же сожрут.

– Какие горы?

Маша отмахнулась.

Она оставила охрану на улице, позволила пройти с собой в лабораторию только Прыткому. Провела его мимо подопытных, все еще затравленно смотрящих сквозь металлические прутья. Мимо компьютеров, мерцающих мониторами. Указала на створку в серой стене.

– Видишь дверь?

– Ага.

– Там подземелье. Когда я закончу, отправишь туда трех человек. Только посообразительнее! Чтобы знаки на стенах какие-нибудь оставляли, что ли, а то