– Понятно. Ну что же, заказ все равно никто не отменял. Мы работаем с серьезными людьми и просто так давать деньги они не будут. Кажется, я знаю, как нам вывести лесных солдатиков на чистую воду. Мы выждем несколько дней, и если у Двадцать Шестой базы…

– Двадцать Четвертой, – подсказал Йодль.

– Да, именно так. Одним словом, если у них снова появятся лишние боевые машины, мы пошлем туда одного из наших лучших мерзавцев, например…

– Майора Дройца из оперативного отдела. Этот состряпает любое дельце и соберет самые подлинные фальшивые улики.

– Да, этот подойдет, – согласился Гольфинг. – Пару раз он организовал нам подложные судебные разбирательства. Все прошло на самом высоком уровне. Вот только тему, по которой он будет работать, нужно выбрать сразу.

– Разрешите я предложу?

– Валяй.

– Нанесение бомбовых ударов по территории национального самоопределения. Насколько я помню, это тянет на восьмилетний тюремный срок. Посадим начальника базы, заменим его на спокойного и управляемого человека. Разумеется, за дополнительную плату.

– Насчет своего человека – это ты здорово придумал, Вилли. Это ты очень здорово скумекал, господин генерал.

Гольфинг хлопнул посетителя по плечу и, пройдя к сейфу, отпер дверцу длинным ключом. Затем достал несколько пачек с наличными – всего пять тысяч. Подумав, добавил еще пять и передал деньги Йодлю.

– Это тебе аванс, Вилли, и одновременно плата за идею. Идея действительно хороша и стоит немало. Однако со своим майором ты обгадился, так что засучи рукава и сам лично нырни во все это дерьмо.

– Да, сэр. Я разберусь, – пообещал Йодль, торопливо рассовывая деньги по карманам. – Я обязательно разберусь.

– Ну и славно. Поговори сегодня с Дройцем. Пощупай его.

– А чего его щупать? Он уже бывалая шлюха.

– Ну тогда просто обговори предварительные условия.

– А какие у нас условия?

– Три тысячи премиальных и…

– …и наша безграничная благодарность.

– Тут ты прав.

Команданте Ферро не спалось. По его мнению, с ним перестали считаться, а это был плохой признак.

Нет, для бойцов своего отряда он по-прежнему оставался непререкаемым авторитетом, уважали его и соседи – команданте Абрахаме и Лаэрт, а вот со стороны старших камрадов наметилось какое-то недопонимание.

Возможно, зря он жаловался на чинимый федералами беспредел. Но по-другому это и назвать нельзя было: что ни день – бомбежки, подрывы боеприпасов, пожары на вещевых складах. Беспредел, он и есть беспредел.

Поначалу районный камрад Грин как будто чего-то не понимал, но затем разобрался в сути проблемы и пообещал помочь.

Уже через пару дней на перевалочную базу, ту, что в пяти километрах от лагеря Ферро, стали садиться вертолеты-тяжеловозы. В кромешной темноте с них выгружали десятки тонн имущества и боеприпасов. За несколько дней весь ущерб от бомбардировок был восполнен и перевыполнен.

Оказалось, что возможности армии генерала Тильзера значительно расширились. Ферро связывал это с удачно проведенной операцией по уничтожению Четвертого опорного и добычей огромного количеств алмазов.

Команданте своими глазами видел длинный штабель из капроновых мешков с необработанными алмазами. Тяжелым «Си-309» пришлось делать три рейса, чтобы вывезти это богатство подальше от Двадцать Четвертой базы.

Вместе с радостью, которая была связана с более чем щедрым возмещением ущерба, появились и новые проблемы, ведь всю эту кучу обмундирования, оружия и продуктов следовало перетащить в лагерь, а еще большее количество снова укрыть в тайниках, расположенных близко к местам будущих сражений. Ведь глупо было бы бегать за патронами и тушенкой через границу территории самоопределения, когда бои будут вестись на подступах к Двадцать Четвертой базе.

Вертолеты с федеральной базы перестали донимать камрадов. Должно быть, израсходовали все бомбы или утратили к этому делу интерес. Будучи сам человеком увлекающимся, Ферро полагал, что второе вернее. Пользуясь этой передышкой, он бросил на перевозку имущества и вооружений все силы. Сто пятьдесят камрадов трудились на перевалочной базе, загружая скутеры военным имуществом. Эти мелкие суденышки сновали словно челноки, и в результате по закону муравейника перемещали огромное количество грузов.

Поначалу команданте хотел привлечь тяжелые вертолеты, однако первый же опыт по сброске в озеро грузов оказался неудачным. От удара об воду лопнули тюки, и полторы сотни ящиков с патронами ушли на дно, а сотня маскхалатов была унесена течением.

«Лучше медленно, но верно», – решил Ферро, и доставка снова легла на хрупкие плечики слабосильных скутеров.

Утром одного из спокойных дней, таких приятных после кошмарной недели пожаров и бомбардировок, прибыли эти самые парни, о которых радировали за полчаса до их появления.

Какое пренебрежение командиром отряда!

Текст радиограммы был путаный, рассчитанный на то, что не шибко грамотный Ферро ничего не поймет: посылаем вам группу для усиления, сбора информации и анализа.

«Кого они хотят обмануть? Команданте Ферро?» – такое отношение ранило старого партизана в самое сердце.

«Ну ладно, – думал он. – Встретим, обогреем. Может, они приличные камрады. Может, они такие же, как мы».

Однако все оказалось не так. Группа из двадцати трех человек незаметно миновала посты вокруг лагеря и совершенно неожиданно вышла к палатке команданте. То, что они продемонстрировали свое мастерство именно таким образом, унизило Ферро еще сильнее. Твои часовые – дерьмо, как будто говорили они своим поступком.

К команданте зашел их командир, здоровый белокурый парень. Он был похож на тех двоих, которых нанимали для помощи в штурме Четвертого опорного. Те ребята тоже оказались не слишком приветливы, однако с ними можно было разговаривать. К тому же они отлично выполнили свою работу: точный выстрел – и радиожучок в затылке федерального солдата. То был отличный выстрел, и он положил начало большой победе – под воздействием радиожучка солдат отключил минные заграждения.

Замечательная работа. Ферро и сейчас с удовольствием пожал бы этим наемникам руки, хотя и догадывался, что их денежного вознаграждения хватило бы для месячной выплаты всему его отряду.

– Команданте Ферро? – спросил белокурый, одетый в невиданную в этих местах сетчатую темно-зеленую форму.

– А ты кто такой?

– Вас должны были известить радиограммой.

– Меня известили радиограммой, – сказал Ферро и хлопнул по лежавшему на столе листку. – А ты-то кто будешь? Почему появляешься в моей палатке неожиданно, как лесной призрак?