сиротой, а когда ей было уже сильно за шестьдесят, появились ее мемуары. Литературную обработку выполнил некий Сен-Жермен Ледюк. «Украшал» ли он рассказы Мадам Бесцеремонность, мы не знаем, в том, что она сама кое-что приукрасила, можно не сомневаться. Это нормально. Пусть будет лучше так – изображений Терезы Фигёр практически нет, зато мемуары – есть.

Мемуары, надо сказать, весьма увлекательные. Есть в них непосредственность, вызывающая доверие. Тереза ведь из низов, и ее рассказ о событиях совсем не такой, как у генералов или политиков, взвешивающих каждое слово.

«Разразилась революция, но почти четыре года я почти ничего не знала о ней». Просто и понятно! А почему политика должна волновать совсем юную девушку, которой свойственна мечтательность, а она вынуждена работать в магазине торговки сукном?

Книги великих просветителей Тереза не читала, с образованием у нее вообще большие проблемы, предпочитала прислушиваться к мнению старших. Прежде всего – занимавшегося ее воспитанием дядюшки, Жозефа Вьяра, бывшего лейтенанта королевской армии. Дядя как раз с самого начала революции был за роялистов, а казнь Людовика XVI повергла его в шоковое состояние.

В общем, воевать Тереза Фигёр начала на «неправильной стороне». Вместе с дядей присоединилась к федералистам, противникам Конвента. Что примечательно, дядя сразу обрядил 19-летнюю племянницу в мужской мундир. Пока – артиллериста. Терезе понравилось. «…Я словно опровергала природу, которая неплохо позабавилась, сотворив меня женщиной. Мое призвание определилось: Тереза Фигёр – солдат».

Снова – быстро и просто. Такое время, можно и природу опровергать, и убеждения поменять. И жизнь потерять тоже легко. Тереза и ее дядя попали в плен к солдатам Конвента, которыми руководил генерал Карто. Тот самый, которому сильно не понравился «выскочка» Буонапарте, который пришел к нему представляться под Тулоном.

У Карто имелись недостатки, но злоба и мстительность среди них не числились. Девушка-артиллерист вызвала в нем нечто похожее на восхищение, и он сразу предложил Терезе выбрать «правильную сторону». Да еще и пообещал ей «лучшую лошадь из своей конюшни». Тереза сопротивлялась совсем недолго. Выпросила прощение и для своего дяди, моментально забывшего о роялизме, и все вместе отправились на конюшню. «Там я присмотрела себе красивую кобылку серой в яблоках масти…»

Первая своя лошадь Терезы Фигёр, начало новой жизни. Дальше будет много лошадей и еще больше – приключений. Прозвище Сан-Жен Тереза получила едва ли не сразу же. Не заслужила, ей просто, как было принято в некоторых частях, дали боевое прозвище. Младший лейтенант предложил, Тереза согласилась.

…«Яувидела у него эполеты майора на артиллерийском мундире, он был щуплый, кожа у него была оливкового цвета, вся какая-то землистая, щеки впалые, а сам он был весь угловатый, но при этом лицо у него было такое, какие запоминаются навсегда. На столе лежала его шляпа, желтоватый султан которой показался мне ужасно грязным, что могло свидетельствовать о том, что ему часто приходилось находиться в пороховом дыму батарей. Не поворачивая головы в мою сторону, он достал часы.

– Тебе нужно было три четверти часа, – резко сказал он, – ты же потратила час десять. Отправляйся на гауптвахту».

Первая встреча с Бонапартом – и такой конфуз! Забегая вперед, скажем, что теплых чувств, а тем более восторга, Сан-Жен у Наполеона не вызывала. Многие из его приближенных, например генерал Жюно, очень хорошо относились к Терезе и покровительствовали ей. Но сам Наполеон женщин-солдат ценил не очень-то высоко. Сексизм, наверное. Хотя о таком явлении Наполеон, конечно, не знал.

Под Тулоном Сан-Жен получила первое (легкое) ранение, а вскоре присоединилась к драгунскому полку. В драгунах она и будет воевать, что само по себе примечательно. Драгуны, как мы уже знаем, тот вид кавалерии, который требовал особых навыков. Драгуны должны были уметь сражаться как в конном, так и в пешем строю, стрелять из ружья и орудовать тяжелым палашом. Что как минимум требует и хорошей физической подготовки.

Мужское занятие? Тереза Фигёр доказала, что женщине оно тоже по силам. При росте примерно в 160 см (по тем временам не таком уж и маленьком) она, по ее же словам, обладала «железным здоровьем», была очень выносливой и отлично держалась в седле. Все испытания во время военной подготовки в Кастре она выдержала с легкостью. Поблажек ей никто не делал.

Еще раз подчеркнем важнейший нюанс. В отличие от многих других женщин-солдат, Сан-Жен никого не обманывала. О том, что она – женщина, знали все, хотя для кого-то это становилось сюрпризом. Сама Тереза, кстати, считала себя хоть и не красавицей, но вполне «пикантной». Такой эпитет она и употребляет в мемуарах. Настоящая француженка!

Когда Конвент в 1793 году запретил женщинам службу в армии, командование Восточно-Пиренейской армии, в которой находилась Тереза Фигёр, сразу выступило в ее защиту, и Сан-Жен осталась драгуном. Сражалась Сан-Жен храбро и, в отличие от многих мужчин, благородно. Она приводит немало примеров того, как самолично противостояла мародерам и спасала пленных от грабежа и насилия. К мелким кражам, вроде курицы на обед, относилась вполне лояльно.

Мемуары Терезы Фигёр как раз наиболее интересны не описанием боевых действий, а той повседневной солдатской жизни, о которой мы мало что знаем. Наблюдательная и бесхитростная Сан-Жен передает и нюансы, и настроение. Она позволяет увидеть войну с разных сторон, очень эмоционально, потому что она – женщина.

Две темы выделим особо. Первая. Как ее пол влиял на принятие судьбоносных решений? Вторая – отношения Терезы Фигёр с Наполеоном.

Сан-Жен – война есть война – несколько раз попадала в плен. И порой именно ее принадлежность к «слабому» полу сильно помогала Терезе. Как, например, в истории с участием знаменитого австрийского полководца и дипломата принца де Линя в 1799 году.

Тереза Фигёр оказалась в руках австрийцев, и ее отправили к де Линю, который симпатизировал французам. Когда Сан-Жен, одетая, разумеется, в мужской мундир, сообщила де Линю о том, что она – женщина, тот пришел в неописуемый восторг. Он стал звать к себе придворных и кричать:

«– Слышали ли вы когда-нибудь о чем-то подобном? Она – женщина! На такое способны только эти черти французы!»

Де Линь приказал хирургу осмотреть раны пленницы, ее накормили прекрасным обедом, дали выспаться на застеленной тонким бельем кровати, сшили новый костюм и – отпустили из плена. К своим она добралась не без приключений, но в том вины де Линя нет.

Англичане отнеслись к Сан-Жен совсем не так благосклонно. Самый драматичный период службы Терезы – испанский. Тяжелая, страшная война… Других вроде и не бывает, но в Испании практически с самого начала боевых действий – жестокость. Причем у