— Ты же дружил с ним, а сейчас тоже его судишь, — заметила жена.

— Именно потому что дружил! Если уж Олега, чистейшую душу, трясло, когда он рассказывал о Станкевиче, если уж Олег его ненавидел, то можно представить себе, что это за человек! — Кромин допил джин.

— А мне он нравился, когда был помощником Президента. Умный, взвешенный, спокойный, — сказала жена. — Мне было приятно с ним общаться, он хорошо знал живопись и тонко ее чувствовал. Я даже пожалела, когда ты перестал приглашать его в наш дом. А вот его жена мне никогда не нравилась. Я понимаю, чем она нравится вам, мужчинам, но тут уж… — Лина сотворила ироническую гримасу.

Кромин развел руками.

— Понять женщину может только сам Господь, который ее сотворил! Умно сказано.

— Кем? — не поняла Лина.

— Пока мной, а может быть, и до меня кто-то сказал.

Кромин поднялся из-за стола, его вдруг резко качнуло в сторону, и он чуть не упал, успев схватиться за шкаф.

— Что с тобой? — обеспокоилась жена.

— Чувствую, напился! Голова даже закружилась. Хорош джинчик! — усмехнулся Кромин.

— Не пей больше, я прошу тебя. Завтра такая встреча, а ты джин стаканами!

— Да я пошутил, я выпил-то граммов семьдесят.

— Иди приляг, отдохни. Тебе нужно как следует выспаться перед завтрашним раундом. Напряжение все-таки большое. — Лина стала убирать со стола.

— Ладно, пойду, — Кромин забрал свой стакан со льдом, из которого он пил джин.

— Жень, не надо, я прошу тебя! — умоляющим тоном проговорила Лина.

— Я немного, глоток — и спать!

Он вышел из кухни. В гостиной плеснул себе джина, тоника, поболтал со льдом и залпом выпил. Развязал галстук, снял рубашку, брюки — его пошатывало, и он с трудом удерживал равновесие. «Что за черт? — даже рассмеялся Кромин. — Не пьяный, а голова кружится! Кому-нибудь расскажи, не поверят!»

Кромин любил выпить, и спокойно выпивал грамм четыреста, сохраняя при этом ясность ума и памяти. — Но что происходило с ним сейчас, он понять не мог. «Может быть, в джин что-то подмешано? — подумал он, растянувшись на постели. — Но бутылку привез приятель из Парижа, хотя кто может сегодня за что-то поручиться. Вполне могли подмешать какой-нибудь наркотик. Есть такие остряки. Тонкий шприц и порция ЛСД. А от него не только голова, но и крыша поедет».

Вошла Лина, взглянула на мужа, подобрала его вещи, разбросанные по всей спальне, аккуратно сложила их на стул.

— Ну как ты?

— Ты знаешь, я думаю, что в джин что-то подмешали.

— Что?

— Не знаю. Может быть, ЛСД.

— ЛСД? Это такой синтетический наркотик?

— Он самый. А может быть, другой, но сильный. Я тебе клянусь: выпил сто граммов, не больше, а такое ощущение, что осушил пару бутылок. Голова кружится.

— Давай вызову врача.

— Нет! — Кромин на мгновение даже приподнялся, но снова рухнул на постель. — Ты с ума сошла! Потом все будут говорить: Кромин напился.

— Может, валерьянки?

— Нет, не надо.

— Ладно, отдыхай.

Лина ушла. Голова у Кромина тяжелела. Он вдруг подумал: надо пойти очистить желудок. Женя поднялся, держась за стенки, прошел в туалет. К счастью, жена была в гостиной и о чем-то говорила с матерью. Но в туалете ничего не получилось. Поплевавшись, Кромин вернулся обратно, рухнул на кровать. Спазмы сжимали горло, дышать становилось труднее. Теперь он уже ясно понимал, что джин отравлен. Попробовал подняться, но не смог. Странная сила не давала даже приподнять голову. В глазах все кружилось, спальня ходила ходуном. Кровь уже пульсировала в висках, сердце с трудом справлялось с повышенным кровотоком. Кромин хотел позвать жену, чтобы она вызвала врача, но только глухо простонал. Язык его не слушался. Женя понимал, что без врача ему уже не обойтись. Он еще верил, что утром сможет подняться и в одиннадцать быть у Президента. Он должен завтра использовать этот шанс.

— Я должен! — с трудом пробормотал он.

Удар был молниеносным и разящим. Кромин потерял сознание. Когда Лина вошла и посмотрела на мужа, на его раскрытый рот и неподвижный взгляд, она оцепенела. Еще через полчаса приехал врач, смерил пульс, давление, осмотрел зрачки, прослушал сердце.

— Он жив? — плача, спросила жена.

— Жив, — устало сказал врач «скорой» из спецуправления, складывая в сумку инструменты. — Сходи за носилками, — бросил он санитару.

— Что с мужем?

— Видимо, произошел резкий скачок артериального давления и, как следствие, кровоизлияние в мозг, инсульт… А уж каков характер всего этого — сказать сейчас трудно… Он сильно нервничал сегодня?

— Да нет, совсем не нервничал. Поужинал, сказал, что устал, решил отдохнуть. Вот только выпил немного, и ему стало плохо. — Лина дрожащими руками взяла бутылку джина, передала ее врачу. — Он сказал, что джин отравлен.

— Мы проверим. — Врач забрал бутылку.

Кромина погрузили на носилки и увезли. Лина поехала с мужем. Через час доктор Храмцов, дежуривший в тот вечер в Боткинской, вышел из реанимационной и сообщил, что у Кромина сильное кровоизлияние в мозг, но он жив. Правую сторону тела парализовало, повреждена речь, и он пока не может говорить.

— Сейчас он вне опасности, — закончил доктор. — Давление в норме, как ни странно, — врач усмехнулся, наморщил лоб. — Загадки природы.

— Завтра он должен был быть у Президента, — глотая слезы, проговорила Лина. — Он не сможет?..

Доктор недоуменно посмотрел на нее.

— Благодарите Бога, что ваш муж остался жив, — устало проговорил Храмцов, закуривая сигарету и, смягчившись, добавил: — Поезжайте домой, сейчас вы ему все равно ничем не поможете. Я думаю, он еще дней десять проведет в реанимации, пока мы не убедимся, что никакая опасность ему больше не угрожает.

Доктор двинулся по коридору.

— Подождите! — Лина окликнула врача. — А этот джин, вы проверили его?

— Какой джин? А-а, врач со «скорой» что-то говорил. Но я этим не занимаюсь. Его завтра передадут в лабораторию. Сегодня там уже никого нет.

Нортон был категорически против их участия в устранении Клюквина. Они привезли чертежи будущего центра для Станкевича, приехали получить «ловушку» и прибор. И еще провести несколько занятий с русской группой по современным средствам прослушивания. Собственно, группой пятерых парней из фонда Станкевича назвать было трудно, но тем не менее ребята были подобраны с умом: спокойные, интеллигентные, грамотные, все с высшим техническим образованием, и Нортону с Гжижей хватило двух дней, чтобы быстро ввести их в курс дела. Кое-какие приспособления, которые привез Кузьма, Нортон не видел даже у западных спецслужб. В этом плане Станкевич заимел хорошего физика, недаром именно в России задумывалось создание целого технологического института по разработке новых электронных средств защиты и подслушивания.