Священник! И судя по одеянию, иезуит! Бласко не стал догонять его, так как ему в таком случае пришлось бы пригласить путника домой поесть и отдохнуть. Времена изменились, и теперь он не осмеливался приглашать в дом священников. Предупреждение доньи Марины было своевременным. Их дом скрывал тайну, которую священник мог раскрыть.

Поэтому Бласко придержал коня, надеясь, что иезуит свернет, а он потом сможет проскакать остаток пути галопом. Но священник продолжал ехать вперед, и вскоре стало ясно, что он направляется в дом Каррамадино.

Почему? Что означал этот визит? Неужели сплетни слуг достигли чужих ушей? Неужели этот человек стремится проникнуть в дом с определенной целью?

Если так, то нужно торопиться. Он должен предупредить Жюли о том, что может произойти, если она не будет соблюдать осторожность, должен заставить ее понять, что она подвергает опасности всю семью.

Вонзив шпоры коню в бока, Бласко поскакал вперед и нагнал священника у ворот дома.

– Добрый вечер, святой отец.

Священник обернулся и посмотрел на него. Весь страх Бласко мигом улетучился.

– Доминго! – воскликнул он.

Они сидели за столом. Слуги сновали взад-вперед, стараясь как следует угостить отца Доминго.

Он сидел между отцом и матерью. Уже давно они не видели за столом обоих сыновей.

Доминго сказал, что проведет у них несколько дней, а потом поедет дальше.

Он выглядел похудевшим и побледневшим с тех пор, как они видели его в последний раз, и это огорчало донью Тересу: она думала, что Доминго пришлось перенести самые тяжкие испытания. В некотором роде она этим гордилась, но ей хотелось, чтобы ее мальчик хотя бы немного пожил дома и позволил матери поухаживать за ним. Сыновья разочаровали ее – Доминго стал священником и дал обет безбрачия, а Бласко женился на француженке. Единственная польза от этого брака – их сын, ее любимый внук Луис.

Луис рассматривал дядю с величайшим интересом, задавая вопросы высоким писклявым голосом. Доминго вполне серьезно отвечал ему. Он рассказывал о городах, где ему довелось жить. Доминго учился в Париже и Риме, а недавно вернулся из Реймса.

– Скоро я отправлюсь за море, – сообщил он. – Поэтому я и хотел повидать вас перед отъездом.

– Ты поплывешь на большом корабле? – спросил Луис.

– Возможно, – ответил Доминго.

– Я бы хотел поплыть с тобой, – сказал мальчик. Жюли попросила его помолчать.

– Твой дядя хочет поговорить с родителями, а не с маленьким мальчиком, – сказала она ему. – Кончай есть и отправляйся спать.

– Пожалуйста, дай ребенку спокойно поесть, – вмешалась донья Тереса. – Ему вредно торопиться во время еды.

– Думаю, я знаю, что вредно, а что полезно моему сыну, – отозвалась Жюли.

– Есть нужно медленно. Не заглатывай куски целиком, малыш. Не забывай жевать как следует – помнишь, как учил тебя дедушка?

Луис переводил взгляд с матери на бабушку. Он привык к стычкам между ними и гордился, что является их причиной. Теперь он стал есть медленно, так как хотел остаться и послушать, что будет говорить его новый дядя.

Жюли взяла его за руку и сказала:

– Пойдем, Луис.

Ребенок посмотрел на бабушку. «Чего доброго, начнется очередная сцена, – подумал Бласко. – Они сцепятся из-за мальчика, как две голодные собаки из-за кости».

Но его матери, очевидно, хотелось побыть наедине с сыновьями, так как она не стала протестовать, и хотя Луис с надеждой смотрел на нее, Жюли увела его из-за стола.

Доминго рассказывал об учении в различных колледжах, не только в Испании, но и во Франции, и сообщил, что принял духовный сан и присоединился к обществу Иисуса.

Бласко понимал, что это означает. Коль скоро Доминго вступил в это общество миссионеров, его постоянно будут посылать за границу распространять истинную веру в тех странах, где она не процветает так, как в Испании.

Бласко не сомневался, что визит Доминго имел некую скрытую причину. Его занимало, что означает страдальческий взгляд брата. Неужели Доминго не смог обрести покой, последовав своему призванию?

По окончании обеда Бласко предложил Доминго прогуляться с ним в саду. Там многое изменилось, и ему хотелось бы показать все брату.

Доминго охотно согласился, и вскоре братья шагали по саду, наполненному ароматом цветов.

– По-моему, я пришелся не по душе твоей жене, – сказал Доминго. – Что я сделал, чтобы ей не понравиться?

– Дело не в тебе, а в твоей одежде. Должен сказать тебе всю правду как члену семьи. Жюли – гугенотка. За все годы, проведенные в нашем доме, она так и не приняла нашу веру.

– Но это очень серьезное дело. Гугенотка живет в нашем доме!

– А что, по-твоему, я должен был сделать, Доминго? Выдать ее инквизиции? Она вела себя очень осмотрительно – и мы все тоже. Мы никогда не ходим в часовню вместе – значит, никто не может утверждать, что она туда не ходит. Конечно, приходится вести себя осторожно.

– Ты говоришь об этом как о каком-то пустячном неудобстве. Эта женщина – еретичка! А с теми, кто укрывает под своей крышей еретиков, могут произойти ужасные вещи.

– А с теми, кто на них женится?

– Почему ты женился на этой женщине, Бласко?

– Потому что у нее не осталось ни дома, ни друзей, а на моих глазах погиб ее брат.

– Странная причина для брака.

– Не такая уж странная. Ее брат упрекал меня перед смертью. Эту сцену я никогда не забуду.

– Значит, из-за упреков иностранца на смертном одре…

– Да, именно из-за этого. Только смертным одром был пол в доме его отца, а смерть пришла от шпаг его врагов. Это произошло в канун Дня святого Варфоломея. Я понял, что должен спасти Жюли, глядя в глаза ее умирающему брату.

– Но она еретичка, Бласко.

– Я стараюсь забыть об этом.

– Стараешься забыть! Как это похоже на тебя, Бласко. Ты всегда отворачивался от того, на что было неприятно смотреть. А как же твой сын?

– О нем позаботится наша мать.

– Да, она добрая католичка. Но я не в силах понять, как наши родители могли приютить в доме еретичку.

– Теперь она их дочь и мать их внука.

– Укрывая еретичку, брат, ты взваливаешь тяжкое бремя на мою совесть.

– Ты имеешь в виду, что твой долг – выдать ее?

– Да, это долг сына Святой Церкви.

Бласко стиснул кулаки.

– Нет, Доминго! – крикнул он. – Ты не можешь так поступить!

– Иногда исполнение долга бывает мучительным, – заметил Доминго.

Бласко остановился и недоверчиво посмотрел на брата: