Новоорлеанская газета писала: «Страшная ответственность за эту огромную человеческую жертву лежит на подрядчиках… Алчное желание увеличить прибыли за счет спекуляции вначале привело к фрахту прогнивших, старых и небезопасных кораблей, поскольку они были дешевы, а затем ради извлечения еще больших прибылей индейцев загоняли на эти утлые суденышки такими толпами, что о безопасности, комфорте или даже минимальной благопристойности не было и речи».

Племена чокто и чикасо быстро согласились на переселение. Крики были упрямы, и к ним пришлось применять силу. Чироки оказывали ненасильственное сопротивление. И одно племя – семинолы – решили сражаться.

Теперь, когда Флорида принадлежала Соединенным Штатам, территория семинолов оказалась открытой для американских землезахватчиков. Они проникли в северную часть Флориды от Сент-Огастина до Пенсаколы и южнее, вдоль плодородной прибрежной полосы. В 1823 г. в лагере на ручье Моултри-Крик с несколькими семинолами, которые получили обширные землевладения в северной Флориде в собственность, был подписан договор, по которому все туземцы должны были покинуть север Флориды, а также все прибрежные области и переместиться во внутренние районы полуострова. Это означало отход в заболоченные места центральной Флориды, где индейцы не смогли бы выращивать продовольственные культуры и где не выживала даже дичь.

Давление по поводу перемещения на запад и ухода из Флориды все возрастало. В 1834 г. были созваны семинольские вожди, и агент по делам индейцев сообщил им, что они должны переселяться. Вот несколько высказываний этих людей в ходе упомянутого собрания: «Мы все созданы одним Великим Отцом и все его дети. Мы все дети одной Матери и вскормлены одной грудью. Поэтому мы братья, а раз так, то мы должны обращаться друг с другом по-дружески.

Ваша речь хороша, но мой народ не может сказать, что он уйдет. Мы не хотим этого делать. И если их [индейцев] язык говорит «да», то их сердца кричат «нет», и имя им – лжецы.

Если вдруг оторвать наши сердца от домов, к которым они привязаны, наши сердечные струны разорвутся».

Агенту по делам индейцев удалось добиться, чтобы 15 вождей и их заместителей подписали договор о перемещении. Сенат Конгресса США быстро ратифицировал его, а военное министерство начало приготовления к переезду. И в этот момент начались кровопролитные стычки между белыми и семинолами.

Руководителем растущего сопротивления стал молодой вождь Оцеола, который был заключен в тюрьму и закован в цепи агентом по делам индейцев Томпсоном, а его жену отдали в рабство. Когда в декабре 1835 г. Томпсон приказал туземцам собраться для отправки в путь, никто не пришел. Вместо этого семинолы предприняли серию партизанских вылазок на прибрежные поселения белых по всему периметру Флориды, внезапно и последовательно нанося удары из внутренних районов полуострова. Они убивали семьи белых, захватывали рабов и уничтожали собственность. Сам Оцеола сразу застрелил Томпсона и армейского лейтенанта.

В тот же день, 28 декабря 1835 г., колонна из 110 солдат была атакована семинолами; только трем солдатам удалось избежать смерти. Позже один из оставшихся в живых рассказывал:

«Было 8 часов. Внезапно я услышал ружейный выстрел… за ним последовал выстрел из мушкета… У меня не было времени подумать о том, что бы это значило, как вдруг целый град, как будто стреляли тысячи ружей, обрушился на нас с фронта и с левого фланга… Я видел только их головы и ружья, повсюду выглядывавшие из высокой травы и из-за сосен».

Это была классическая индейская тактика, применяемая против врага, обладавшего лучшим огнестрельным оружием. Генерал Дж. Вашингтон однажды дал на прощание совет одному из своих офицеров: «Короче говоря, генерал Сент-Клер, будьте готовы к неожиданностям… снова и снова, генерал, будьте готовы к неожиданностям».

Теперь Конгресс выделил деньги на войну с семинолами. В сенате против нее выступал Г. Клей, сенатор от штата Кентукки, оппонент Джексона и противник перемещения индейцев. Однако его коллега виг Д. Уэбстер проявил межпартийное единство, ставшее стандартом во время войн, которые вела Америка:

«Точка зрения, высказываемая джентльменом из Кентукки, безусловно, правильная. Но война разгорается, враг силен, а рассказы о его набегах ужасны. Исполнительная власть попросила выделить средства для подавления этих враждебных действий, и поэтому было бы абсолютно правильно принять этот законопроект».

К исполнению обязанностей командующего приступил генерал Уинфилд Скотт, но его боевые отряды, с помпой вошедшие маршем на территорию семинолов, никого не обнаружили. Они начали уставать от грязи, болот, жары, болезней, голода – типичная усталость цивилизованной армии, сражающейся с народом, находящимся на своей земле. Никто не хотел столкнуться с семинолами лицом к лицу на болотах Флориды. В 1836 г. 103 офицера подали в отставку, осталось только 46 человек. Весной 1837 г. генерал-майор Томас Джесап принял участие в военных действиях, командуя десятитысячной армией, но индейцы просто растворились в болотах, время от времени появляясь, для того чтобы атаковать отдельные соединения противника.

Война затянулась на годы. В армию для борьбы с семинолами записывали представителей других племен. Но это тоже не помогало. Д. Ван Эвери пишет: «Адаптацию семинола к окружающей среде можно было сравнить только с адаптацией журавля или аллигатора». Война длилась восемь лет. Она обошлась в 20 млн. долл. и 1,5 тыс. американских жизней. В конце концов в 40-х гг. XIX в. семинолы начали сдавать позиции. От них осталась крошечная группа, которая противостояла огромной нации, обладавшей громадными ресурсами. Индейцы запросили перемирия. Но когда семинолы появлялись под белыми флагами, их раз за разом арестовывали. Оцеола, поднявший белый флаг в 1837 г., был захвачен, закован в кандалы и умер от болезни в тюрьме. Боевые действия стали затухать.

Несмотря на то что чироки не сражались с оружием в руках, они оказывали сопротивление по-своему. И тогда правительство затеяло старую игру – оно начало использовать одних чироков против других. На общину этого племени стали оказывать все большее давление: их газету запретили, правительство распустили, миссионеров заключили в тюрьму, а землю распределили среди белых в ходе земельной лотереи. В 1834 г. 700 чироков, уставших от борьбы, согласились отправиться на запад: 81 человек, в том числе 45 детей, погиб в пути, главным образом от кори и холеры. Те, кто выжил, добрались на место назначения на другом берегу Миссисипи как раз в разгар эпидемии холеры, и половина из них умерла в течение года.

В 1836 г. чироки были созваны для подписания договора о перемещении в поселок Нью-Эчота (Джорджия), но из 17 тыс. туземцев прибыло менее 500 человек. Договор все равно был заключен. Сенат, включая представителей северных штатов, которые когда-то поддерживали индейцев, ратифицировал документ, уступив, как выразился сенатор от Массачусетса Эдвард Эверетт, «силе обстоятельств… и крайней необходимости». Теперь белые жители Джорджии пошли в решительное наступление, чтобы ускорить процесс перемещения.

Правительство не сразу стало действовать против индейцев чироки. В апреле 1838 г. Ралф Уолдо Эмерсон[75]обратился с открытым письмом к президенту США М. Ван Бюрену, негодуя по поводу договора о перемещении (заключенного за спиной подавляющего большинства чироков) и спрашивая, что же происходит в Америке с чувством справедливости: «Человеческая душа, справедливость, великодушие, которое есть в глубине сердца любого человека, проживающего где бы то ни было от Мэна до Джорджии, с отвращением отторгают эту сделку… задумано преступление, которое приводит наш рассудок в замешательство своим размахом, преступление, которое на самом деле лишает нас родины в не меньшей мере, чем чироков, ибо как мы можем называть заговорщиков, уничтожающих несчастных индейцев, нашим правительством, а землю, проклятую их разлукой и предсмертными проклятиями, нашей страной? Вы, сэр, опозорите то кресло, в котором сидите, если печать Ваша ляжет на сей инструментарий вероломства, и ввергнете в позор эту нацию, благословленную религией и свободой, которая станет противна миру».