Папа поднял руки, заставляя толпу замолкнуть. Многие из них настороженно смотрели на нас, но теперь их внимание было приковано к отцу.

— Мое слово закон. Оно всегда было законом и будет им, пока мой сын не придет к власти и его слово не станет законом.

Амо стал еще выше, его выражение лица было наполнено гордостью.

— Когда вы клянётесь мне в верности, вы обязаны выполнять мои приказы, даже если вы с ними не согласны. Как Капо, я должен держать в голове общую картину.

Гроул и Амо исчезли и вернулись с двумя мужчинами, которые пытались убить Мэддокса.

Когда он объяснил, что они сделали, я увидела, что несколько человек не видят вины в случившемся.

— Суть в том, что вы пошли против моего прямого приказа. Вы посчитали себя выше закона. Вы решили, что знаете, что является лучшим выбором для Фамильи, а не я. Но я Капо.

Это слово эхом отозвалось в зале, и отец сделал паузу, подчеркивая эффект.

— Я объявил Мэддокса Уайта нашим человеком. Может, он и не один из нас, но он работает с нами, а мы уважаем союзников.

Отец продолжал говорить, но меня отвлекали люди, переглядывающиеся между мной и Мэддоксом. Конечно, все уже знали о нашей связи. Я высоко подняла голову и ответила на их взгляды.

— Фамилья построила свою мощь, создавая союзников и пробуя новые совместные операции на протяжении многих лет. Хотя мы должны чтить наше прошлое и традиции, мы также должны готовиться к будущему, если хотим быть успешными.

Отец заставил обоих мужчин встать перед ним на колени, и они снова признались в своих преступлениях.

— Вы не подчинились прямому приказу. Вы пытались убить союзника и поставили под угрозу не только миссию, но и жизнь моей дочери. Мэддокс Уайт помогает нам найти сторонников Эрла Уайта, которые могут преследовать ее. Есть только одно наказание за это преступление: смерть.

В толпе воцарилась тишина. Я затаила дыхание, опасаясь, что люди могут взбунтоваться, но за исключением нескольких неодобрительных лиц большинство людей приняли приговор.

Я приготовилась, когда отец поднял пистолет и выстрелил сначала в одного, потом в другого мужчину. Я едва вздрогнула. Похищение и смерть Эрла приучили меня к определенной жестокости. Думаю, я должна была поблагодарить его за то, что наконец-то набралась смелости и присоединилась к Фамилье.

На лице Мэддокса отразилось удивление.

— Я не думал, что твой старик действительно пойдет на это.

— Может, тебе не стоит называть его так здесь, — сказала я, забавляясь.

Мэддокс быстро ухмыльнулся, но папа перехватил его взгляд, и они кивнули друг другу, что, вероятно, было своего рода мирным договором в тайном мужском коде. Затем настала моя очередь. Папа пригласил меня присоединиться к нему на платформу.

Мое сердце бешено билось в груди, когда я поднялась и встала рядом с ним.

С этой точки обзора толпа казалась еще больше, и я не могла отрицать, я нервничала.

— Перемены неизбежны, — произнёс отец громким голосом. — Будущее не ждет, пока мы догоним его. Оно опередит нас, если мы ему позволим, и я не намерен позволять кому-либо управлять этой лодкой, кроме меня. — он указал на меня. — Как я уже говорил некоторым из вас на собраниях, моя дочь Марселла присоединится к бизнесу.

Все уставились на меня, и их сомнения придали мне еще больше решимости доказать каждому из них свою правоту. Отец протянул мне один из своих кинжалов. Он сверкал под мерцающими прожекторами, падающими на нас из-за углов.

Я посмотрела папе в глаза и провела лезвием по нежной плоти ладони. Мои внутренности на мгновение перевернулись, но я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не отвлекаться.

— Рождённая в крови, поклявшаяся на крови, я вхожу живой и ухожу мертвой, — твердо сказала я, и все сомнения, которые испытывала, испарились в этот момент.

Это моя судьба. В моей крови, как и в крови Амо, текла кровь Фамильи.

Я убрала клинок и повернулась лицом к толпе, показывая свой порез и позволяя крови стекать на помост.

Весь зал повторял слова, которые я только что произнесла. По всему телу побежали мурашки. Я поймал взгляд Мэддокса, и гордость в его глазах дала мне чувство принадлежности.

Наконец-то я стала официальной частью Фамильи. Конечно, это только начало. Мне предстояло провести остаток жизни, доказывая свою состоятельность всем мужчинам, которые считали, что единственное предназначение женщины — согревать постель своего мужа.

Я не хотела становиться такой, и благодаря свободе, которую предоставил мне отец, мне никогда не придется быть такой.

Мэддокс

Свадьба никогда не входила в мои планы. Я всегда представлял, что в какой-то момент я обзаведусь Старушкой, девушкой, которую я буду временно терпеть рядом, пока она, как и все предыдущие, не начнет меня раздражать, и я ее не брошу. Любовь до тех пор, пока смерть не разлучит нас, казалась мне чем-то вроде фильма, который я никогда не посмотрю.

Жизнь без Марселлы была пыткой, о которой я даже не хотел думать. Вечность с ней? Мое единственное желание. Если бы существовали более тесные узы, чем брак, я бы выбрал их. Я хотел, чтобы Марселла принадлежала мне навечно, а я хотел принадлежать ей. Я хотел, чтобы каждый ублюдок, который морщит нос от нашей связи, и особенно от меня, знал, что мы с Марселлой принадлежим друг другу, что ничто в этом мире не может нас разлучить. Даже Лука Витиелло не смог этого сделать.

За последние шесть месяцев я пытался доказать ему свою правоту, помогая ему уничтожить несколько сторонников Эрла и защищая Марселлу, как только мог. Но мы с ним так и не говорили ни о чем, кроме бизнеса, и, несмотря на настояния Марселлы и Арии, меня так и не приглашали на семейные ужины.

Я не мог его винить. Если бы у меня была такая дочь, как Марселла, я бы превратил в ад жизнь любого, кто посмел бы посчитать себя достойным ее. Возможно, сегодня чаша весов наконец-то склонится в мою пользу, а может, это заставит его выйти из себя.

Вышибала только кивнул, когда я шагнул в Сферу. В то, что настанет день, когда я смогу приходить и уходить из клуба Фамильи, верилось с трудом. Сегодня меня привел сюда не бизнес. Я направился в подсобку, где находился кабинет, и постучал.

— Войдите, — раздался глубокий голос Луки.

Должен признаться, я немного нервничал. Марселла любила своего отца и, несомненно, хотела его одобрения.

Я вошел. Лука сидел за своим столом и что-то печатал на ноутбуке. Он откинулся в кресле и указал на стул напротив. Я сел и ненадолго почувствовал себя молодым человеком во время одного из моих многочисленных визитов в кабинет директора.

— Что привело тебя ко мне? — спросил он нейтрально.