— Их радость в карманах звенит, — пискнул Бинго. — Висят и висят, внушают, стало быть. У пещерных орков, например, в чести головы на колья надевать — да не вдоль дорог, а прямо в своих же деревнях. Там тебе и дети, и королевские особи… ну, какие там у них королевские — который всех дальше из лука стреляет, тот и король.

— Безумный мир.

— У орков-то? Это да. Без ума там точно обошлось.

— Вообще тут у вас, на поверхности. Небо, что ли, на головы так давит, что всякий разум из них вытесняется?

На это Бинго не взялся так с ходу ответить. Знавал он одного аскета, который жил в подземной каверне, питался мхом и улитками, а говорил нараспев и невпопад, так не было похоже, что отлучение от неба благотворно на нем сказывалось. И, наоборот, многие умы, почитаемые за великие, нарочно повадились селиться к небу поближе — в высоких башнях. Правда, помимо мудрецов, в башнях обычно живут и принцессы-блондинки, лучшее подтверждение Торгримовой теории… Задумавшись же о блондинках, Бинго с критики их разума незаметно перешел на осмысление иных их сторон и вскорости уже глупо ухмылялся, начал плямкать губами, развесил слюни до седла, блаженно зажмурился и наконец так треснулся лбом о сук, коварно перекинутый старым кленом через дорогу, что опрокинулся на могучий круп Рансера. Для Торгрима иных подтверждений слабоумия наземников и не требовалось… да и вообще не требовалось. А Бинго полежал, потирая голову, да так и пристроился было ехать лежа, даже задумался, закрепиться ли как-нибудь, чтоб даже во сне не свалиться, но долго прохлаждаться ему не довелось.

— Вижу разметный столб, — заявил дварф. — Похоже, тут-то графские земли и кончаются. Правда, незнамо что еще начнется.

— Хуже, чем было, в эту сторону быть не должно, — лениво заверил Бинго. — Ну, по крайней мере, до Рухуджи.

— А там будет?

— Там все по-другому. Никаких тебе, понимаешь, пасторалей, только успевай стрелы зубами ловить да от особо крупных троллей прятаться.

— Что-то ты больно безмятежен в свете таких радостей!

— Берегу нервы. Чего сейчас-то плакаться? Вот как пойдет самая забава, тогда-то всласть и поною, поскулю, разревусь и обделаюсь.

— И не хочешь пути поспокойнее поискать?

— Как же его поищешь? Думать ты запретил, чему я и рад, к тому же есть народная примета — если что-то можно было сделать безболезненно и без усилиев, то это уже давным-давно гномы сделали. Нет уж, тут искать бесполезно — придется лезть, как набежит, а там уже по обстоятельствам от плюх уворачиваться. Это вон что там?

Лес расступился, выпуская дорогу в раскидистые луга, а Бинго перстом пометил возникшую вдали постройку, над которой поднимались дымовые клубы.

— Похоже, предсказанная кузня, — смекнул Торгрим. — Вот что, давай-ка в этот раз я сам поговорю, а ты молчи в тряпочку. И не зарься на кузнечиху! Здешний мастер, как я понимаю, весь при делах, непьющий и суровый, как реморхаз на морозе, к тому же нам может быть полезен, так что не зли его никаким образом.

— А кого я когда злил?

— Меня. Всегда.

— Это у тебя разлитие желчи. Тебя все злят! Мастеровой пьет — ты недоволен, старушка косо глянула — ты в ярости, на национальный вопрос переводишь, увидел в лесу людей при деле — сразу норовишь их буген…

— Вот только скажи это слово еще раз, и я его к тебе применю в полном объеме!

— Во-во, я и говорю, чуть беседу поддержишь — сразу за топор, а не поддержать тоже боязно — сочтешь за неуважение, как влупишь! Ладно, трепись со своим кузнецом сам, только не забудь у него вызнать, как нам дальше ехать, где заночевать, в чем смысл жизни, ну и вообще всякое.

— Смысл жизни-то тебе зачем?

— Мне незачем, да я слыхал, что один заморский мудрец его ищет и обещал щедрейше наградить принесшего.

— Вечно вы, наземные, все хотите задурно, на чужом горбу. Жизнь у каждого своя, и смысл в ней тоже свой у каждого. Даже если у кузнеца он водится, мудрецу не подойдет — тот вовсе не сдвинет такую кувалду.

Торгрим наподдал коняжке каблуками под бока и вырвался в авангард. Бинго без особой охоты сел в седле, посмотрел было на шлем, но солнышко припекало, края железного ведра нагрелись, и влезать в него совершенно не захотелось. Гоблин подумал было выдернуть из пучка мечей один и присобачить на бок, чтобы смотреться гордо и убедительно, но и этой мерой по здравом размышлении пренебрег — перед кузнецом Торгрим пускай сам рожи корчит и иначе выделывается. Если заведутся разговаривать и тем паче кольчугу кроить, надо будет слезть и прилечь поваляться, дабы силы зря не расходовать. И не вводить окружающих во искушение пообщаться, чреватое, как водится, рукоприкладством и другими архаичными формами насилия.

Кузня попалась добротная — обширный сарай с двойными воротами, в окружении огородов, промеж которых вилась тропка к неплохому домику на горизонте. Рачительный и соображающий хозяин попался! И место у дороги удачное, и живет рядом, не приходится каждый день пилить из ближней деревни. О путниках кузнеца, видимо, загодя предупредили — то ли выдающееся чутье, то ли кто-то из снующих подмастерьев, так что он выдвинулся на порог глянуть, кого принесла нелегкая. Рожей местный мастер оказался таков, что Бинго на его фоне сошел бы за ангела. Черная злодейская борода его топорщилась, словно фаланга пиками, а ручищами, похоже, кузнец мог и без молотка обрабатывать железо. Кожаный передник зиял дырами и пятнами копоти, чем чрезвычайно умилил Торгрима.

— Благословение богов на твой дом и твою мастерскую, человек! — гаркнул Торгрим с седла, не торопясь слезать, дабы хоть начать общение не снизу вверх.

— Не обижены, — ответствовал кузнец осторожно. — Вы проездом или хотели чего?

— Мы хотели! — опередил дварфа Бингхам. — И хотим! И…

— Молчи лучше, — прирявкнул на него Торгрим. — Ты, хозяин, не уделяй ему внимания, он дурнее, чем непрокованная крица.

На физиономии кузнеца враз образовалась заинтересованность.

— Разбираешься в ковке, путник?

— Выпивал как-то с мастерами, — отрекомендовался Торгрим скромно. — Ну там клещи держал пару раз деду Аркраму.

Челюсть кузнеца с чавком отвисла, явив толстый обложенный язык и неровные зубы.

— Самому таки Аркраму Звездному Молоту?!

— Ага, только он к тому времени отошел от дел созидательных и перешел в наставники. Вишь, какое дело, уважаемый, мы тут поспешаем с товарищем… ага, с этим, дурным, ты не волнуйся, ему Аркрам и уголь подвозить не доверил бы! Дела срочные, дела тайные, но хотелось бы потолковать кой о чем с человеком, понимающим в железе.

Кузнец оглядел обоз, заметил связку мечей и криво ухмыльнулся:

— Бульвиговых головорезов повстречали?

— Напрыгнули какие-то дикие, — ответствовал Торгрим уклончиво. — Мы уж и сами гадаем, не погорячились ли, но в наших краях разговор с вымогателями обычно громкий и решительный.