достойный и уважаемый, потом всегда кажется, что ты уделял ему недостаточно душевного внимания, чуткости и просто мало узнал из того, что мог бы узнать, чтобы обогатить свое представление о его жизни, работе. И на этот раз я сам не избежал такого же ощущения невосполнимой потери. Ибо всякая деятельность — неповторима, будь то ученый или артист, космонавт или бригадир строителей.

Все горевали об Игоре Логачеве, но больше всех, я думаю, Суровцев. В те же дни, получив полное одобрение жены, он решил дать новорожденному сыну имя не Антон, как его уже начали называть, а Игорь. В честь Игоря Ивановича Логачева. Так подрастающий мальчик будет всегда напоминать Анатолию Михеевичу и Валентине Петровне человека, которого они любили и вот таким образом как бы навсегда оставили в своей семье.

Своим, родным человеком Суровцевы считают и мать Логачева, часто ее навещают. Все друзья Игоря Логачева, вся суровцевская бригада окружила мать Игоря Ивановича сыновьей заботой.

Вскоре по своей инициативе Суровцев начал собирать среди работников управления деньги на хороший памятник Логачеву, который затем и был установлен на Востряковском кладбище.

Раскройте подшивки московских газет — и вы увидите, что в течение многих лет, пока Логачев возглавлял свою бригаду, его имя часто появлялось в рубриках, рассказывающих о замечательных строителях нашей столицы.

Я слышал его голос по радио, телевидению, рабочая популярность Игоря Ивановича в управлении, комбинате, во всей московской семье строителей лишь немногим уступала известности Копелева, Затворницкого, Злобина. И мне бы хотелось, чтобы эти идущие от сердца строки послужили бы доброй памяти о том, кто за свой сравнительно короткий рабочий век оставил добрый след на земле, славно потрудился для счастья людей и построил много домов и кварталов в нашем великом городе.

Вечерняя беседа

Копелевская бригада еще трудилась в Ивановском, когда Владимиру Ефимовичу предложили съездить в Германскую Демократическую Республику как участнику международной конференции, посвященной вопросам профессиональной ориентации молодежи в труде. И он согласился.

Владимир Ефимович рассказывал мне потом, с каким удовольствием в Берлине он участвовал в работе конференции. Ведь проблема того, как лучше привлечь молодых людей в сферу строительства, при колоссальном его размахе во всех социалистических странах ныне повсеместно важна и актуальна.

А потом была поездка в Америку, о которой я уже писал, а когда Владимир Ефимович вернулся домой, то узнал, что награжден орденом Ленина за успехи в строительстве, за досрочное выполнение производственных планов.

Вскоре последовали еще две поездки: в Финляндию — с делегацией ВЦСПС и в Монголию — с делегацией Верховного Совета СССР.

Весь этот год был для Копелева удачным, как бы хорошим запевом на всю девятую пятилетку.

Когда бригада Копелева закончила свою работу в Ивановском, ее летом 1972 года вновь на некоторое время вернули на экспериментальную площадку в Вешняках-Владычине. Кран все еще находился в стадии промышленных испытаний. На площадку приезжали различные делегации, гости. В управлении решили, что именно копелевская бригада сможет лучшим образом использовать потенциальные возможности крана, покажет высокий класс работы.

— Вот всегда так, — заметил по этому поводу Владимир Ефимович, — где самый трудный участок, туда и Копелева. Знают, что не запаникую, да и все ребята не ударят лицом в грязь при любых обстоятельствах.

С помощью нового крана бригада смонтировала в Вешняках-Владычине целиком девятиэтажный дом. А затем новый маршрут в юго-западном направлении от Вешняков-Владычина в строящийся жилой район, который называется Печатники.

Здесь новый фронт работ, новые дома и кварталы, которые предстояло смонтировать бригаде. Туда же в Печатники, как выразился Владимир Ефимович, «перескочил со мною и новый кран». И Копелеву стало ясно, что теперь уже судьба эксперимента прочно отдана в руки его бригады.

И снова, как и прежде из Вешняков-Владычина, из Ивановского, теперь из тридцать четвертого квартала Печатников стали поступать в Домостроительный комбинат и появляться на страницах московских газет сведения о замечательной работе монтажников.

Так, двадцать седьмого октября семьдесят второго года газета «Московская правда» сообщила, что бригада, «...возглавляемая депутатом Верховного Совета СССР В. Копелевым, сдав в эксплуатацию сорок три тысячи квадратных метров жилой площади, завершила свое годовое задание. Все дома приняты с оценкой «хорошо». В оставшееся время до конца года бригада обязалась сверх плана выстроить целый жилой корпус».

Почти за десять дней до Октябрьских праздников бригада завершила годовое задание. И все дома приняты с оценкой «хорошо».

За неделю до того, как я прочел эту заметку в газете, позвонив вечером домой Владимиру Ефимовичу, я узнал, что он только утром вернулся из дальней поездки по Австралии и Новой Зеландии, на обратном пути побывав в Индии и Сингапуре.

Был воскресный день, Владимир Ефимович отдыхал дома, проявлял многочисленные снимки, которые он сделал в поездке, и находился в отличном настроении.

Я это сразу почувствовал по энергии, с какой были произнесены им первые же слова, по тембру голоса, сильному и наполненному бодростью, по той очевидной радости, с какой он встретил мой звонок.

После двух-трех замечаний о здоровье, о женах, о том, все ли у меня и у него «в порядке», Владимир Ефимович, видно еще не остыв с дороги, тут же заговорил о поездке, о том, какая она была интересная и увлекательная.

— Ну, еще бы! Такой маршрут! Не сомневаюсь нисколько, — сказал я.

— Да уж, это так точно! Заходите на стройку в Печатниках или лучше домой, покажу фото, всякие материалы, поговорим, — предложил Копелев.

— Обязательно, вот выберу вечерок, — пообещал я. — В таких дальних краях не бывал. Побеседуем о вашей поездке.

— Почему только о поездке? Вообще поговорим о том о сем, в общем о жизни, посидим за ужином, будет у нас с вами вечерняя беседа, — сказал Копелев.

Я обещал зайти, как только выберется свободный вечер, а положив трубку, вдруг вспомнил, что, должно быть, перед самой поездкой в далекие края, на Южное полушарие, в те дни, когда его бригада уверенно двигалась к досрочному завершению годового плана, Владимир Ефимович провел одну интересную «вечернюю беседу» со всеми москвичами сразу. И сделал это при помощи нашей столичной вечерней газеты.

Я имею в виду его статью под рубрикой «Доброе имя москвича», которая называлась «Чем больше знаешь...» и была посвящена размышлениям строителя об учебе у книг и у жизни, о профессиональной чести строителя и о нравственной