С группой офицеров ГРАУ я выехал на базу формирования дивизионов. Специалистом, прошедшим весь фронт в период войны в качестве инженера полка, я был один. Ни одного офицера-специалиста в этих дивизионах не было. Даже сами командиры дивизионов впервые встретились с этим вооружением. Тренировки боевых расчетов велись условные. Только на одном посту поднимали аэростат. Остальные 53 поста учились – «глазами». В главном штабе войск ПВО по штату уже давно не было специалиста по боевой подготовке аэростатных подразделений. Почему-то из запаса не призвали квалифицированных офицеров и сержантов этой специальности.

Ровно через год случайно встретил одного из офицеров этой части в Москве.

«Около 8 месяцев кантовались на базе и ждали отправки, а куда – не знали, а потом нас расформировали, технику сдали на склады, жду отправки в свои ракетные войска, – сказал он, – аэростатному делу я так и не научился, некому нас и учить было…»

Сотни миллионов рублей (в том исчислении) ушли на ветер. А позднее снесли и стену, отделявшую ГДР от ФРГ.

До сих пор не утихают споры вокруг трагической судьбы «подводника № 1» Александра Ивановича Маринеско. А решительный и крутой поворот в ней произошел 30 января 1945 года, когда, совершив «атаку века», Маринеско потопил громадный немецкий лайнер «Вильгельм Густлов», отправив на дно около восьми тысяч его пассажиров, в том числе более трех тысяч классных подводников. В Германии, по распоряжению Гитлера, по этому случаю был объявлен трехдневный траур, а Маринеско попал в список личных врагов фюрера под номером 26. Первым же в этом списке был Сталин.

Памятник AM. Маринеско в Калининграде

Прежде всего обратим внимание на очень странный факт: лайнер «Вильгельм Густлов» загружался перед своим роковым походом в Данциге, фактически оккупированном советскими войсками. Над портом кружили наши разведчики и штурмовики, а роскошный пароход неспешно грузился целых пять дней! Последними на борт лайнера спокойно поднялись 3600 немецких подводников, в том числе командиры экипажей ста новейших фашистских подводных лодок серии XXI.

Это были крупные океанские лодки водоизмещением 1600–1800 тонн с надводной скоростью около 16 узлов и дальностью плавания экономичным ходом свыше 15 000 миль. Выйдя из германского порта, такая лодка могла бы без дозаправки дойти до Антарктиды, ни разу не всплывая на поверхность. К тому же все эти лодки были оснащены самыми современными для тех лет приборами и системами наблюдения и защиты.

Ради оправдания постройки этой армады гитлеровская пропаганда стала усиленно распространять слухи о готовящейся тотальной подводной войне против Англии. Весь этот подводный флот гитлеровцы предназначали для эвакуации партийной элиты и эсэсовских частей в страны Южной Америки с профашистскими режимами.

За год до описываемых событий секретная яхта абвера «Пассим» под нейтральным флагом совершила несколько рейсов к берегам Южной Америки, высадив там целую группу своих спецагентов. В глубине сельвы сооружались замаскированные лагеря для размещения тысяч эсэсовцев. В банки целого ряда латиноамериканских стран заранее переводились значительные денежные суммы, а на судах под нейтральными флагами туда доставлялись даже золотые слитки. Именно эту тайно готовящуюся эвакуацию, а вовсе не тотальную подводную войну сорвал торпедный залп «С-13», командир которой пополнил список личных и злейших врагов фюрера.

Лайнер должен был беспрепятственно добраться до цели своего назначения – Киля – и высадить на берег подводников для перехода на ожидавшие их там подводные лодки.

Уже через много лет после окончания войны стало известно, что ни один наш штурмовик и ни один экипаж подводной лодки не получал приказа атаковать «Густлов». По словам самого Маринеско, по трассе прохождения «Густлова» не было ни одной советской подлодки.

Когда советская разведка доложила Ставке, что на «Густлов» грузятся команды подводников для новых немецких подлодок, пришла в действие одна из самых тайных сталинских операций. К этому времени с действующих фронтов были отозваны моряки и летчики, знающие испанский и португальский языки, распространенные в Южной Америке. Не исключено, что Сталин собирался развернуть боевые действия за океаном…

Поразительно, что об этой тайной операции не знал даже командующий Балтфлотом адмирал В. Ф. Трибуц. Когда начались активные боевые действия на Балтике, он запросил у Сталина разрешения ввести в действие стоявшие в резерве боевые корабли. Но вождь категорически запретил их использовать. Трибуц подчеркивает в своих воспоминаниях, что Ставка, по-видимому, хотела сохранить эсминцы и крейсера для какой-то специальной широкомасштабной операции.

Неслучайным, конечно, было и то, что, когда, выполнив задание, подлодка «С-13» под командованием Александра Маринеско пришла в точку встречи с кораблями обеспечения и сопровождения, горизонт был пуст! На радиозапросы ответов не последовало. Лодка ушла на глубину, через некоторое время снова всплыла, послав новый запрос. В ответ – зловещее молчание. И тогда Маринеско решил самостоятельно идти на базу подо льдом (!). Но при возвращении по фарватеру, известному только нашим подводникам, «С-13» подверглась атаке неизвестной подводной лодки!

Вместо положенных наград экипажу лодки пришлось разделить со своим командиром долгие десятилетия умолчания и забвения. И даже в конце 1980-х годов политуправление Балтфлотом не пожелало простить Маринеско тот геройский подвиг.

Лишь только 5 мая 1990 года Александру Ивановичу Маринеско было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.

…В конце апреля 1990 года российское правительство под личным контролем Михаила Горбачева создало специальную межведомственную комиссию по расследованию советско-германского сотрудничества в период с 1922 по 1940 год. Тогда, в обход версальских соглашений, на нашей земле строились совместные с вермахтом заводы, химические лаборатории, аэродромы, танковые и авиационные школы. Активно велось обучение немецких офицеров.

Г. Геринг

Один из членов этой межведомственной комиссии обратился в редакцию «Комсомольской правды», когда закончился его восьмилетний срок по подписке «секретного умолчания». В то время этот специалист работал с документами по техническому обеспечению летной школы «Виф-Упаст» в архиве бывшего КГБ на Лубянке. Среди секретных материалов он обнаружил листок бумаги с записями на немецком языке. Единственное, что он смог перевести на русский в своей «находке», это имя получателя письма: Герман Геринг. Письмо Герингу было написано Надеждой Горячевой из Липецка 2 ноября 1926 года.