В 1924 году руководство РККА неожиданно закрыло только что организованную Высшую школу красвоенлетов в Липецке. На ее базе на правах концессии началось создание авиационной школы немецких летчиков «Виф-Упаст», замаскированной под 4-ю эскадрилью авиационной части Красного Воздушного флота. Сначала в школу прибыло 58 немецких самолетов «Фокер-Д13», однако советская сторона настояла на поставке в школу самых современных машин «Альбатрос». Уже через несколько месяцев в школу стали собираться первые «ученики».

Под аэродром была выделена площадка дореволюционного ипподрома, а немцев расселили в здании бывшей конторы винного завода. Будущие немецкие асы приезжали на обучение по чужим паспортам как командированные гражданские специалисты от частных фирм. Все оборудование, продукты, обслугу завозили из Германии. За восемь лет в летной школе прошли обучение около 180 немецких летчиков.

К началу 1930-х годов в учебном расписании были запланированы и нововведения: полеты на высоте 5–6 тысяч метров, бомбометание с истребителя и стрельба из пулеметов по буксируемым мишеням.

Свидетель пребывания немецкого авиаотряда – Яков Петрович Водопьянов, служивший в школе «Виф-Упаст» техником-испытателем самолетных двигателей, рассказал:

«О том, что среди немцев, учившихся у нас летному делу, был Герман Геринг, начали поговаривать еще до начала войны. Я сам тогда не раз слышал от друзей постарше, что те даже видели Геринга». Немецкие летчики быстро обживались, некоторые селились в частных домах, нанимали деревенскую прислугу. Большинство вполне сносно научилось говорить по-русски.

Немцы все чаще стали разгуливать по рынку или охотиться близ деревенских окраин. «Их можно было легко опознать по клетчатым гольфам и душистым сигарам, – вспоминает Водопьянов. – С некоторыми частенько выпивали. У них свой медведь был, и тот наше вино обожал. Ходили они и в деревню на танцы. Помнится даже, как играли они первую свадьбу – весь город собрался. Молодой летчик Карл Булингер женился на учительнице из Воронежа Асе Писаревой».

Была своя зазноба и у немца Геринга. Дочь станционного смотрителя Надя Горячева жила на городской окраине в районе Нижинки. Что помнят про Горячеву, так это ее гордость и красоту. Когда познакомилась с немцем, стала нелюдимой, только с ним и видели. Зимой 1926 года, после приезда в школу «высокой» немецкой комиссии, уехал на каникулы в Германию и Геринг. Любовные письма он продолжал писать до начала войны. Надежда, обучившись по школьным учебникам немецкому языку, тоже писала письма в Германию с признаниями, что «ждет Геру и готова пронести в сердце любовь к нему через всю жизнь». Тогда ей было неведомо, что часть писем оседала в архивах НКВД, так и не дойдя до Германии.

С августа 1933 года Липецкий отдел НКВД начал разрабатывать секретную операцию под кодовым названием «Летчик». До начала войны в застенках оказалось больше 65 «врагов народа», замеченных в связях с летчиками «Виф-Упаст». С наступлением войны, ранним летним утром, Надежда Горячева исчезла из города, а вернулась только в 1946 году умалишенной 38-летней женщиной. Надежда осталась жива только благодаря своему знакомству с «человеком номер 2» в нацистской Германии. Именно через нее, по одной из версий, советское командование пыталось выйти на переговоры с главарями рейха.

В этой истории еще много белых пятен, прояснить которые до конца смогут только засекреченные с тех времен документы. На главный для историков вопрос, почему же на город Липецк, находившийся в направлении главного удара германской армии, упали всего две шальные бомбы, а находящийся в 20 минутах полета Воронеж немцы стерли с лица земли? Может, оттого, что Гера помнил о городе своей молодости и Надюше Горячевой?

Несмотря на все большее в последние годы число публикаций о сотрудничестве граждан СССР с нацистской Германией в военное время, мы до сих пор не представляем себе ни подлинного масштаба, ни характера этой проблемы…

Большинство кадровых советских офицеров из числа перешедших к немцам оказалось в формированиях Власова (правильное название которых – «Вооруженные силы Комитета освобождения народов России»). Установлено, что в период с осени 1944 года по весну 1945 года в них служили 1 генерал-лейтенант Красной армии, 6 генерал-майоров, 1 бригадный комиссар, 1 комбриг, 42 полковника, 1 капитан 1-го ранга, 21 подполковник, 2 батальонных комиссара, 49 майоров и т. д.

Начальником штаба власовцев стал бывший профессор Академии Генштаба, а затем замначштаба Северо-Западного фронта генерал-майор Ф. Трухин. По общему признанию, талантливый военный специалист.

Истребительной эскадрильей власовцев командовал старший лейтенант Красной армии, кавалер ордена Ленина и Герой Советского Союза Б. Антилевский, ночной бомбардировочной – капитан, также кавалер ордена Ленина и Герой Советского Союза С. Бычков.

Начальником оперативного отдела штаба власовцев стал полковник А. Нерянин, которого начальник советского Генерального штаба Б. Шапошников когда-то называл «самым блестящим офицером Красной Армии». Неудивительно: Нерянин единственный из всего выпуска в 1940 году окончил Академию Генштаба на «отлично» по всем показателям.

А. Л. Власов и В. И. Мальцев

Командир 1-й пехотной дивизии Вооруженных сил Комитета освобождения народов России (в Красной армии – полковник) С. Буняченко, сын крестьянина, в октябре 1942 года принял 59-ю стрелковую бригаду, от которой осталось 35 процентов личного состава. Без поддержки танков и авиации он четверо суток отбивал атаки немецких танков и мотопехоты в районе Урух-Лескен. Почти вся бригада погибла, а самого Буняченко захватила румынская разведгруппа. Позднее в концлагерь, куда он попал, пришли власовские пропагандисты и склонили его к службе на стороне рейха.

Майор И. Кононов, ставший впоследствии командиром 102-го казачьего полка в вермахте, а затем и командиром казачьих дивизии и корпуса, получил в финскую войну орден Красной Звезды за бои в окружении. Летом 1941 года находился на самом сложном участке в арьергарде, прикрывая отступление своей дивизии… 22 августа с большей частью полка, со знаменем, с группой командиров и комиссаром перешел на сторону немцев, заявив, что «желает бороться против ненавистного сталинского режима».

Целые группы бойцов и командиров уходили к врагу организованно, с оружием в руках, иногда под звуки музыки (особенно в первый период войны, когда они еще не представляли, какой «порядок» установят немцы на оккупированных территориях).

Зная обо всем этом, можно вопреки общепринятым взглядам предположить, что значительная часть перебежчиков ушла к врагу не просто в попытках спасти жизнь или заполучить относительный комфорт в условиях военного времени. Тот же Трухин, по его собственным словам, не мог простить Сталину уничтожение военных кадров в 1930-е годы. Кононов потерял трех братьев в результате «расказачивания» на Дону. Так что причины измены были разные.