– Не знаю, сэр, я бы с радостью, но, – она смерила меня испытующим взглядом, – дело в том, что в последнее время я не беру постояльцев и отвыкла от этого занятия. Боюсь, я не смогу устроить его с удобством. Короче говоря, вам лучше поискать другое жилье.

– О нет, – возразил мистер Монелл. – Неужели вы сможете, заманив человека в подобную комнату… – он с искренним восхищением обвел взором помещение, которое, несмотря на скромность, имело теплые тона и оставляло общее впечатление безмятежного уюта, – …отказать ему, когда он смиренно просит о чести провести единственную ночь в наслаждении ее красотами. Нет, миссис Белден, я вас слишком хорошо знаю. Сам Лазарь, постучись он в вашу дверь, не услышал бы отказа, а тем более такой милейший, умнейший молодой джентльмен, как мой друг.

– Вы очень добры, – начала она, и в ее глазах промелькнула почти болезненная любовь к похвале, – но у меня нет приготовленной комнаты. Я как раз занималась уборкой, и сейчас здесь все вверх дном. Если вы обратитесь к…

– Мой друг останется здесь, – с обезоруживающей уверенностью прервал ее мистер Монелл. – Если я не могу поселить его у себя, а по некоторым причинам этого лучше не делать, то, по крайней мере, буду знать, что он в руках лучшей хозяйки в городе.

– Да, – вставил я, но без слишком явного интереса, – после того как я увидел это место, мне будет жаль, если придется искать другое.

Встревоженный взгляд качнулся от нас на входную дверь.

– Меня никогда не называли негостеприимной, – начала миссис Белден, – но здесь такой беспорядок… В какое время вы желали бы вселиться?

– Я надеялся, что смогу остаться сейчас, – ответил я. – Мне нужно написать несколько писем, и если бы я мог сесть здесь и написать их, то был бы счастлив.

При слове «письма» я заметил, что рука миссис Белден потянулась к карману. Движение это, видимо, было непроизвольным, поскольку выражение ее лица не изменилось и она быстро ответила:

– Что ж, оставайтесь, если готовы мириться с такими условиями. Я не хочу, чтобы люди говорили, будто я отказала вам в том, что мистер Монелл любезно называет одолжением.

И с приятием не менее полным, чем до этого было противление, она мило улыбнулась и, не став слушать слова благодарности, вышла с мистером Монеллом к экипажу, где получила мою дорожную сумку и, что, несомненно, доставило ей гораздо больше удовольствия, была осыпана комплиментами.

– Я прослежу, чтобы комнату для вас подготовили поскорее, – пообещала она, вернувшись. – А пока располагайтесь. Если хотите писать письма, все, что нужно, найдете в этих ящиках.

И она, придвинув к креслу, в котором я сидел, столик, указала на маленькие отделения внизу с таким откровенным желанием отдать в мое распоряжение все, что у нее есть, что я призадумался над своим положением с некоторым подобием удивленного смущения, не столь уж далекого от стыда.

– Спасибо, у меня все свое, – сказал я и, поспешно открыв сумку, достал несессер с письменными принадлежностями, который всегда носил с собой.

– Тогда я оставлю вас, – сказала она, после чего, кивнув и бросив быстрый взгляд за окно, ушла.

Я слышал ее шаги. Она пересекла зал, поднялась на пару ступенек, остановилась, потом поднялась наверх, снова ненадолго остановилась и пошла дальше. Я остался на первом этаже один.

Чистейший грабеж, какой только можно себе представить[27].

Уильям Шекспир. Много шума из ничего

Начал я с того, что тщательно осмотрел комнату, в которой сидел. Как я уже говорил, это было приятное для глаз помещение, просторное, светлое и хорошо меблированное. На полу малиновый ковер; на стенах несколько картин; на окнах веселенькие занавесочки, со вкусом украшенные папоротниками и осенними листьями; в углу фисгармония; посредине стол, накрытый яркой скатертью, на котором лежали разные мелкие безделушки, недорогие, но красивые и до определенной степени декоративные. Но не эти вещи, подобные которым я много раз видел в других деревенских домах, привлекли мое внимание и подтолкнули к медленному обходу комнаты, которым я и занялся. Это была некая подоплека, общая для них всех, свидетельства, которые я нашел или хотел найти не только в общем обустройстве комнаты, но и в каждом банальном предмете, который попадался на глаза, в характере, настроении и истории женщины, с которой я теперь заключил сделку. Именно по этой причине я принялся изучать дагерротипы над камином, книги на полках и ноты на фисгармонии, а еще и для того, чтобы обнаружить любые свидетельства пребывания в этом доме такого человека, как Ханна.

Итак, сперва о небольшой библиотеке, которую я, к своему удовольствию, нашел в одном из углов. Состоящая из нескольких хорошо подобранных книг, поэтических, исторических и художественных, она объясняла скрытую образованность, которую можно было заметить в разговоре миссис Белден. Сняв с полки зачитанный томик Байрона, я открыл его. Многие абзацы в нем были выделены, и я, мысленно отметив ее восприимчивость к возвышенным чувствам, поставил книгу обратно и повернулся к фисгармонии, стоявшей у противоположной стены. Она была закрыта, но на аккуратно накрытой крышке стояла корзинка с красновато-коричневыми яблоками, лежали пара сборников церковных гимнов и незаконченное вязанье.

Я взял последнее, но, так и не поняв, что было задумано, положил обратно. Продвинувшись дальше, я остановился у окна, выходящего в маленький дворик, который огибал дом и отделял его от соседнего. Сцена снаружи не привлекла моего внимания, но самим окном я заинтересовался, ибо на одном из его стекол алмазным наконечником был нацарапан ряд букв, которые, насколько я мог разобрать, составляли какое-то слово или слова, но не несли смысла и не имели какой-либо очевидной связи. Решив, что это работа какой-нибудь школьницы, я перевел взгляд на стоявшую на столе корзинку для рукоделия. Среди находящихся в ней разнообразных предметов я заметил пару носков, слишком маленьких и слишком ветхих, чтобы принадлежать миссис Белден, и, осторожно вытащив их, проверил, не указано ли на них имя владельца. Не удивляйтесь тому, что я увидел на них совершенно четкую букву «Х». Бросив носки обратно в корзину, я облегченно вздохнул, одновременно посмотрев в окно, и меня снова привлекли те буквы.

Что они могли означать? Не зная, что и думать, я начал читать их в обратном порядке, когда… Но попробуйте сами угадать, что там было написано, читатель, и не судите меня за удивление. Воодушевленный открытием, я сел за написание писем и едва покончил с ними, когда вошла миссис Белден с объявлением, что ужин готов.

– Что до вашего размещения, – прибавила она, – я приготовила для вас собственную комнату, решив, что вы захотите остаться на первом этаже.

И распахнув дверь рядом со мной, она показала небольшую, но уютную комнатку, в которой я сумел рассмотреть кровать, огромных размеров письменный стол с ящиками и мутное зеркало в старинной темной раме.