– Товарищ Сталин, – Верховный услышал в трубке знакомый голос, – Василевский у аппарата…

– Слушаю вас, товарищ Василевский, – сказал Сталин и спросил: – Что-то случилось на фронте?

– И да, и нет, товарищ Сталин, – ответил Василевский.

– Выражайтесь яснее, товарищ Василевский, – недовольно сказал вождь. – Так случилось что-то у вас или нет?

– Пока еще нет, товарищ Сталин, – ответил начальник Генерального Штаба. – Дело в том, что обстановка под Брянском складывается таким образом, что у немцев оказалось значительно меньше свободных резервов, чем мы вчера ожидали. По данным разведки, их войска, в пешем порядке спешно стягиваемые к Карачеву, и состоят из рот и взводов, снятых со спокойных участков фронта. В сложившейся ситуации товарищ Бережной запрашивает у нас разрешение на нанесение упреждающего удара имеющимися в его распоряжении силами – одной моторизованной и двумя танковыми бригадами – по создаваемой против него немецкой группировке, с последующим выходом в район Орла.

Верховный обдумал сказанное ему начальником Генерального Штаба, а потом сказал:

– Товарищ Василевский, упреждающий удар – это, конечно, хорошо. Только скажите, как вы думаете, не будет ли такое решение авантюрой? Это при том, что нашим стрелковым соединениям потребуются еще как минимум сутки для того, чтобы выйти в район сражения.

– Никак нет, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – большей авантюрой будет дать немецкому командованию возможность без помех завершить перегруппировку своих сил. Если товарищ Бережной, за счет выучки своих войск и их полной механизации, опережает противника в развертывании, то этим надо непременно воспользоваться.

– Хм, – сказал вождь, – раньше немцы опережали наши войска, а теперь все наоборот. Впрочем, таких генералов, как товарищ Бережной, у нас пока немного. Подумайте еще раз, давать ли товарищу Бережному разрешение на упреждающий удар, или лучше все же подождать?

– Товарищ Сталин, – ответил Василевский, – с учетом того, что, по данным разведки, со стороны Смоленска к Рославлю и далее к Брянску, движется 11-я танковая дивизия немцев, то принятое товарищем Бережным решение считаю наилучшим. Если мы промедлим, то получим классический для немцев удар на Брянск двумя сходящимися клиньями.

– Одиннадцатая танковая? – переспросил Сталин. – В ПРОШЛЫЙ РАЗ она, кажется, участвовала в немецком летнем наступлении на Воронеж?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – участвовала.

– Хорошо, – сказал Верховный, – делайте так, как считаете нужным. Под вашу с товарищем Бережным личную ответственность. Надеюсь, что пока на этом всё?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – всё.

– Тогда до свидания, товарищ Василевский, – сказал Сталин. – И немедленно докладывайте мне обо всех изменениях обстановки.

– До свидания, товарищ Сталин, – ответил Василевский.

Положив трубку, Верховный задумался. Вот он – наглядный пример того, как нужно менять планы в соответствии с ежечасно меняющейся обстановкой. В политике ведь все так же, как и на войне, поскольку марксизм для большевиков – не догма, а руководство к действию. Просто нужно все тщательно продумать, а если кто-то будет недоволен, то для таких у него есть Лаврентий Берия. Пусть для начала поинтересуется – кто там в украинском ЦК был недоволен временной передачей управления освобожденными районами Донбасса правительству РСФСР? И в Прибалтике тоже… Пусть Никитка и помер, но вряд ли он там был один такой умный. Пора бы уже перетрясти всех этих местных бояр и удельных князьков, а то как бы потом не было хуже.

18 мая 1942 года, 15:35. Поселок Богородицкое на трассе Брянск—Орел

Гвардии подполковник ОСНАЗ Сергей Рагуленко, позывной «Слон»

Ровно в полдень по заранее разведанным с воздуха передовым позициям немцев в районе поселка Альмова беглым огнем ударила наша корпусная артиллерия. Да и какие это были позиции – один смех. Наспех занятый жидкими заслонами пехоты – до батальона включительно – рубеж по крутым и овражистым берегам небольшой речки, слегка усиленный противотанковыми «колотушками» и легкими пехотными пушками. Ни как следует окопаться, ни подтянуть основные силы, снятые с других участков фронта, которые были еще в пути, немцы не успели, тем более что в их тылу с самого утра свирепствовали наши штурмовики, а в небе с самого рассвета как привязанные висели высотные разведчики. Пару раз, где-то высоко-высоко, разматывая за собой пушистые нити инверсионных следов, пролетели и «наши» Су-33.

Примерно полчаса бригада тяжелых шестидюймовых башенных самоходок (гибрид ходовой танка Т-42 и пушки-гаубицы МЛ-20) и корпусная бригада ПТО тяжелых 100-мм самоходных орудий (гибрид ходовой БМП-42 и пушки БС-3), в случае необходимости способных работать орудием огневой поддержки, перепахивали своими снарядами жиденькие немецкие окопчики. Одновременно к ним подключились внаглую вышедшие прямо в наши боевые порядки бригадные 122-мм самоходные дивизионы. Потом взлетела зеленая ракета, команда «Атака», и, под прикрытием огневого вала, все рванули вперед…

От деревни Грибовы Дворы, что на окраинах Карачева, где находились наши исходные позиции, до первого немецкого рубежа было что-то около шести-семи километров. Справа от неприятных сюрпризов нас прикрывала река Снежеть, слева, вдоль железной дороги, прямо по полям, развернувшись в боевые порядки, атаковала еще ни разу не бывавшая в бою танковая бригада. Наступавший еще левее нас кавалерийский корпус генерала Жадова вышел на окраину лесного массива и пока остановился там. На открытой местности, при отсутствии артиллерийской поддержки и прикрытия с воздуха, кавалеристам будет как-то неуютно. Вот когда фашисты побегут, а они непременно побегут, тогда и наступит их черед. Еще одна танковая бригада нашего корпуса находилась в резерве прямо за нами, предназначенная, в случае необходимости, для развития успеха.

Артиллерийская подготовка смолкла, когда мы находились фактически уже метрах в ста от вражеского рубежа. Навстречу нам раздалось несколько заполошных выстрелов из «колотушек», истерично затрещали пулеметы и зазвучала беспорядочная винтовочная пальба. Мы тоже не остались в долгу, ответив из танковых пушек и короткими очередями из скорострелок БМП. Это было уже бессмысленное сопротивление – вдвойне бессмысленное из-за того, что прорвавшаяся левее танковая бригада не имела перед собой вообще никаких естественных препятствий, а также потому, что немцы то ли не смогли, то ли не сумели взорвать перекинутый автомобильный мост. Местность тут открытая до самого Орла, и укрыться отступающему противнику было просто негде. Бежать же на своих двоих от атакующих БМП – это занятие для абсолютных придурков. Все те немцы, которые не догадались остановиться и поднять руки в гору, были уничтожены. Наши потери – два поврежденных «колотушкой» БМП и один танк со сбитой гусеницей.

Судя по большому количеству разбросанных там и сям подбитых и сгоревших «ганомагов», а также мотоциклов, оборону тут держал, скорее всего, какой-то разведывательный батальон, наспех брошенный против нас в качестве заслона. Сила, достаточная для отражения атак линейной пехоты РККА, поддержанной в лучшем случае несколькими трехдюймовками, но абсолютно беспомощная в случае удара механизированных частей ОСНАЗ. Одним словом – смертники. Конечно, дай мы им еще сутки-двое на подтягивание резервов и укрепление обороны, и все могло бы сложиться несколько иначе. Остановить нас немцы бы тут вряд ли не сумели, но задержать смогли бы вполне, нанеся более тяжелые потери. Однако, как говорит наш Батя: «Хорошо бьет тот, кто бьет первым».