— Ты пьян. Кроме того, мы еще не все обсудили, однако сейчас не время выяснять отношения. Я помогу тебе, — Руби протянула руку.

— Я не нуждаюсь в твоей проклятой помощи. — Андрей, шатаясь, поплелся в спальню.

Руби последовала за ним.

— Видел бы кто-нибудь тебя в таком состоянии. Люди скажут, что я вышла замуж за пьяницу, за кутилу. Ты сам не раз напоминал мне о твоем положении. Мне не нравится видеть тебя в таком состоянии.

— Иди в постель! — рявкнул Андрей.

Спустя полчаса он уже беспробудно храпел, а Руби рыдала, зарывшись лицом в подушку. Фактически муж изнасиловал ее, ругая при этом на чем свет стоит. Он унизил ее и физически, и морально.

Это была их первая стычка. Ей не удалось выйти из нее победительницей.

Утром Руби притворилась спящей и не встала приготовить мужу завтрак, ожидая, что он сам разбудит ее. Однако Андрей не сделал этого. Он даже не поцеловал ее перед уходом и не сказал ни слова.

Руби выбралась из постели только в половине девятого, но и тогда ей еще не хотелось вставать. Внезапно она почувствовала себя плохо. Вскоре в унитазе оказалась вся съеденная накануне вечером пища. Руби возвращалась в ванную комнату еще пять раз, преследуемая жестокими приступами рвоты. Она не понимала, что с ней происходит, и плакала бессильными слезами. Нужно же было этому случиться именно сегодня! Элис Эверли просила присутствовать ее на собрании в офицерском клубе, на котором будут обсуждать вопрос о сборе поношенной одежды. Затем Руби предстояло отправиться на квартиру одной из своих новых подруг, чтобы помочь подготовить рождественские игрушки, собранные клубом для бедных детей города. Кроме того, ее фамилия наверняка значилась в плане третьего мероприятия — по сбору продуктов для церкви.

Руби понимала, что должна позвонить Элис Эверли и объяснить, что ей очень плохо. Однако она не знала, что хуже: болеть или слушать зловещую мертвую тишину на конце телефонного провода Элис после подобного заявления. Пересилив себя, Руби все-таки решила отправиться в клуб.

Домой она вернулась в пять тридцать, совершенно усталая и разбитая. Квартира Дикси была погружена в темноту, а над ее собственной дверью весело мигали разноцветные рождественские лампочки. Руби с трудом сдержалась, чтобы не пнуть ногой дверь подруги и торопливо направилась к себе. Дорогу ей с громким недовольным шипением перебежал тощий кот.

Руби вздрагивала от холодного воздуха, но в то же время он несколько освежил ее. Она решила немного прогуляться, всячески оттягивая предстоящую встречу с Андреем. Муж уже был наказан тем, что ему не приготовили ужин. Правда, Руби оставила на столе записку, сославшись на срочные общественные дела. Андрей любил повторять: «Занимайся чем угодно, но не заставляй при этом страдать мой желудок». До сих пор ей удавалось следовать этому принципу.

Она вздрогнула от неожиданности, услышав за спиной чьи-то шаги, но, оглянувшись, увидела Хьюго Синклайера.

— Очевидно, вы призрак рождества Христова, — весело обратился он к Руби. — Как поживаете? Давно вас не видел. О, вы уже приготовились встретить праздник, — Хьюго указал на разноцветные лампочки над дверью.

— А куда исчезла Дикси? — стуча зубами от холода, поинтересовалась Руби. — В доме всегда темно.

— Вероятно, ее мучает один из ее обычных приступов мигрени, — добродушно ответил Хьюго. — Свет лишь раздражает глаза.

— Дикси вчера даже не открыла мне дверь.

— Она всегда так поступает во время приступа.

— Но Дикси никогда не говорила мне о мигренях, — холодно заметила Руби.

— Неужели у вас друг от друга нет никаких секретов? У каждой есть свои маленькие тайны, — насторожился Хьюго, пристально посмотрев на Руби.

— Дикси слишком скрытна и надежно хранит секреты, — поспешила успокоить его Руби, но все-таки не удержалась и бросила через плечо, как бы невзначай: — Позавчера вечером, стряпая на кухне, я услышала, как у вас в квартире говорит радио. Шла какая-то интересная программа, но я так ничего и не смогла найти похожее по своему радиоприемнику: какие-то крики, удары или что-то в этом роде.

Руби блефовала. Но ничего, пусть Хьюго поломает голову. Может, это несколько утихомирит его.

— Я дома, — вяло отрапортовала она, открывая дверь своей квартиры.

— Время уже поджимает, — как ни в чем не бывало отозвался из кухни Андрей. — Мадам, я приготовил восхитительную кулинарную новинку. Секрет заключается в том, чтобы все хорошенько перетереть и смешать со взбитыми сливками. Выглядит, конечно, как дерьмо, но я положил туда много специй, чтобы придать блюду неповторимый вкус. Я еще приготовил чай и принес… шоколадный торт из нашего воинского магазина взамен размазанного по холодильнику вчера вечером. Я действительно обо всем сожалею. Я не имел права так поступать. Ты не сердишься?

— Нет, не сержусь, я просто разочарована. Большое спасибо за заботу. Я не предполагала, что дела отнимут столько времени, но у миссис Эверли свои взгляды на этот счет. В беседе с женами офицеров она заявила, что ужин следует подавать примерно в восемь часов, это довольно модно и современно.

— Так и сказала?!

— Именно так. Ну что, подождем до восьми или поедим сейчас? — спросила Руби, заранее зная, что Андрей ответит утвердительно.

— Конечно, подождем. А как насчет того, чтобы завтра сходить в кино?

— Но мы ведь собрались теперь ужинать в восемь, а кроме того, у меня еще собрание. До Рождества остается всего несколько дней, и миссис Эверли буквально по часам распланировала мое время. Вдобавок я неважно себя чувствую.

— Вероятно, с Дикси происходит то же самое, — беспечно заметил Андрей. — Ладно, сходим в кино после Рождества. Занимайся своими неотложными делами, а я буду готовить обед. Потом ты обязательно ляжешь в постель и что-нибудь почитаешь. Мне совсем не хочется, чтобы ты заболела накануне нашего первого рождественского праздника. Кроме того, Элис Эверли никогда не простит мне, если ты в таком состоянии будешь тянуть лямку общественных нагрузок.

Руби уселась за стол, с трудом удерживаясь от колкого замечания. Еда на тарелке выглядела довольно аппетитной, украшенная к тому же веточкой петрушки, морковью и долькой апельсина.

— Неплохо, — улыбнулась Руби, по достоинству оценив усердие мужа.

— Вчера вечером я наговорил кучу всякой ерунды, да и ты тоже, — извиняющимся тоном начал Андрей, — Я вел себя как подбитый петух и надрызгался до чертиков. Давай забудем все случившееся.

Руби о многом хотела спросить мужа, но она лишь молча кивнула в знак согласия, решив не ворошить прошлое.

Этой ночью они два раза занимались любовью и еще один раз — ранним утром. Каждый раз Руби притворялась, будто получает от этого наслаждение, довольно правдоподобно изображая оргазм.

Каким-то чудом ей удалось благополучно пережить все праздники, а также череду вечеринок и пирушек, которыми буквально изобиловал сезон. Вопреки ее опасениям, Рождество прошло довольно весело. Правда, самой Руби было почему-то грустно. Она объясняла это недомоганием и усталостью, размолвкой с Андреем и отсутствием Дикси на всех праздниках.