– Это что такое?

– Заговор против президента.

– Что?!..

– А ты раскрой, узнаешь... Мне в ФСБ надо.

– Будет тебе ФСБ. Все будет!.. В машину его!

Арестанта запихнули в зарешеченный отсек, и «уазик» загромыхал по тряской шоссейной дороге. Даниле же оставалось радоваться тому, что его не убили прямо на месте.

В камере воняло так, что из глаз выступили слезы. Какой-то недоумок навалил в чашу «Генуя», а смыть не догадался.

Данила глянул на сокамерников с пренебрежительным удивлением. Их было всего трое на восьмиместных нарах, и надо же было им здесь так обгадиться. Кучерявый длинноволосый атлет с изнеженным лицом, но суровым на вид взглядом. Короткая снизу футболка с ликом Шварценеггера, спортивные брюки, сланцы. Рядом с ним, подобрав под себя ногу, сидел брутальный рокер с черной банданой на голове, в кожаных майке и штанах, с медными набойками на зауженных носках запыленных туфель. Третьим был худощавый парень с неряшливыми вихрами на голове, небритый, кривоносый, с маленькими черными глазками, полными презрения ко всему окружающему.

Все трое молча смотрели на Данилу, внешне никак на него не реагируя. Никто ничего не сказал, когда он занял свободное место у стены.

– А вам не воняет? – не выдержав, спросил он.

– Это не мы, – брезгливо скривился атлет. – Это до нас было.

– До нас, – подтвердил рокер.

– Да мы ничего, мы привыкли, – пренебрежительно хмыкнул вихрастый. – И ты привыкнешь.

Данила пожал плечами. Вряд ли к такому безобразию можно было привыкнуть. Но и смывать за кем-то ему вовсе не хотелось.

Он закурил, окружив себя плотным облаком табачного дыма, но вонь от этого, казалось, лишь усилилась. В конце концов, его терпение лопнуло, он поднялся с места, взял стоявшее в углу примятое ведро, набрал из-под крана воды, смыл дерьмо.

Данила собрался вернуться на место, но рокер вдруг харкнул ему под ноги.

– И за мной прибери, шныренок!

– И за мной!

Вихрастый тоже плюнул, и Даниле пришлось убрать ногу, чтобы не испоганиться.

– Я не понял, вы люди или уроды?

– Мы люди! А ты шнырь! – злобно хохотнул рокер. – Твое дело дерьмо за нами выгребать!

Атлет ничего не сказал, но резко поднялся, преграждая Даниле путь к своему месту.

– Чмо, твое место у параши! – глумливо засмеялся вихрастый.

– Теперь я точно знаю, что вы уроды, – осуждающе покачал головой Данила.

– Как ты нас назвал? – басом надавил на него атлет.

Похоже, он всерьез верил, что его мощный торс и грозный голос могут ввергнуть противника в панический ступор. И, атакуя Данилу морально, он вовсе не думал о защите физической.

А Даниле было уже интересно, насколько крепок пресс у этого надутого болвана... Оказалось, что не очень. Его кулак легко протаранил мышечный щит и взорвал болевую точку.

Рокер увидел, как загнулся его дружок, вскочил и с высоты нар попытался ударить Данилу ногой. Но, к своему несчастью, он оседлал вдруг собственный вращающий момент и на нем домчался до сортирной чаши, ткнулся в нее головой.

Вихрастый судьбу пытать не стал. Презрение вдруг исчезло из его глаз, остался только голый страх за свою шкуру.

– Приберись, – сев на свое место, распорядился Данила.

Он хотел, чтобы парень смыл с пола плевки. Но он понял все не так. Поэтому наполнил ведро водой и опрокинул его на голову рокера, как будто этим он мог смыть ее в канализацию.

Данила лишь пренебрежительно махнул рукой в его сторону – дескать, что с убогого возьмешь?..

Часа три держали его в клетке перед окном дежурной части. И еще столько же он провел в камере предварительного заключения, прежде чем его выдернули на допрос.

В кабинете оперуполномоченных РОВД его ждал спортивного сложения мужчина лет тридцати. Модельная стрижка, располагающее к общению лицо, белая рубашка без галстука, светло-серый костюм. От него хорошо пахло мужским одеколоном.

– Ты хотел, чтобы тобой занималась ФСБ? – не здороваясь, насмешливо спросил он.

– А вы из ФСБ?

Данила решил не усугублять ситуацию, поэтому обратился к нему на «вы».

– Именно. Майор Бухаров, старший оперуполномоченный убойного отдела. Ты что-то там про президента говорил?

– Ну, президент фирмы, Конотопов Герман Леонидович...

– Да мы уже разобрались. А то бы с тобой сейчас из охраны Президента занимались... Ну, да ладно, будем класть яйца в одну корзину.

– Не понял.

– Ну, это я так, образно...

– Если образно, то яйца нужно класть в разные корзины.

– Это пусть домохозяйки так делают, а мы распыляться не будем... Где ты взял флешку?

– В доме госпожи Конотоповой.

– Откуда, если верить ее заявлению, ты украл бриллиантовое колье.

– У вас есть подробное описание этого колье?

– У меня нет. По той простой причине, что не я занимаюсь этим делом... Мое дело разобраться с материалами, обнаруженными в изъятой вами флеш-карте...

– Да, но ключ к этой карте находился в колье, в краже которого меня обвиняют...

Данила рассказал, как спас в тайге Лену, как нашел ее колье, как привез его в Москву, что за число было выцарапано на застежке. Рассказал про то, как госпожа Конотопова выпытывала у него тайну этой цифры – как в прямом, так и в переносном смысле.

– В конце концов, мы договорились, что сейф открою я. А в сейфе была эта флешка. И деньги, много денег... Я ответственно заявляю, что госпожа Конотопова и господин Сыромягин собирались уморить меня голодом. И если бы не Рита, я бы сейчас подыхал в подвале гостевого дома...

– Значит, флешка хранилась в сейфе, – в раздумье проговорил Бухаров.

– Да.

– И положил ее туда ныне покойный господин Конотопов.

– А больше некому... Он узнал, что Сыромягин убил его друзей и что он собирался избавиться от него самого. Но, видимо, не успел принять меры...

– Все это, конечно, хорошо... Ну, а вдруг запись на цифровом носителе поддельная?

– Это как? Хотите сказать, что я подделал запись?

– Заметь, это сказал ты сам, Качалов.

– Но какой смысл мне подделывать запись?

– Ну, насолить Сыромягину...

– Бред какой-то... Можно же проверить голос на подлинность.

– Ну, можно... Экспертизу мы, конечно, проведем... Ну, а может, все-таки ты нахимичил, Качалов? – раскованно развалившись на стуле, спросил майор.