находят самой неприятной. В конце концов они перестают пытаться пробиться. 

— Как долго длится этот дорогостоящий и утомительный процесс? — спросил старик, потирая подбородок и глядя на пойманного в ловушку кенку так, что Среди-Синевы стало не по себе, несмотря на то, что это был друг Каэралонна. Каэралонн пожал плечами.

— Некоторые более настойчивы, чем другие, но я думаю, что эта группа готова двигаться дальше, — сказал он, затем повернулся к помощнику. — Впустите нового подопытного.

Помощник кивнул и открыл вторую стальную дверь в клетке. Молодой самец кенку ворвался в проем с вызывающим криком, который заставил сердце Среди-Синевы подпрыгнуть в ответ. Сильный молодой кенку схватился за прутья клетки обеими когтями и яростно потряс их крыльями. Клетка выдержала, и в конце концов жизнерадостный молодой самец поднял голову. Когда он увидел отверстие в крыше, то подпрыгнул в воздух — и все четверо других кенку прыгнули на него. Когти рвались, крылья бились, и вскоре молодой самец был подавлен, крепко прижат к полу визжащими, перепуганными кенку. Среди-Синевы слышались мысленные крики атакующих кенку, какофония отдельных слов, лишенных сложности и тонкости человеческого языка Каэралонна.

Боль.

Стой.

Нет.

Боль.

— Поразительно, — сказал старик.

Каэралонн улыбнулся и сказал:

— Они учатся медленно, но учатся.

Старик провел рукой по клочковатым остаткам своих седых волос и сказал:

— Но вы держали молнию наготове на всякий случай.

Каэралонн рассмеялся.

— Нет, — ответил он. — В этом нет необходимости. Не сейчас. Теперь они будут сами себе тюремщиками.

Старик кивнул, а Среди-Синевы беззвучно заплакал.

* * * * *

Верхом-на-Ветре все еще висел в воздухе, когда обернулся, чтобы посмотреть на летающую лодку. В живых осталось только два солдата, один с кривыми зубами, а другой с проседью в черных волосах. Они быстро следовали за ним. 

«Держите их на хвостах, братья», — сказал Верхом-на-Ветре четырем выжившим кенку, — «но не слишком близко».

Впереди над зазубренными вершинами скалистых гор клубились глубокие серые облака — отличное место для целей Верхом-на-Ветре. Солдаты следовали за ними, и хотя они понесли потери, у Верхом-на-Ветре были основания для оптимизма. Оставалось только ждать появления Врага. Верхом-на-Ветре он был уверен, что тот покажется. Он должен был.

Туман, возникший перед ними в сверхъестественной вспышке желто-зеленого цвета, встопорщил перья Верхом-на-Ветре. Пахло ядом и грязной магией. Верхом-на-Ветре опустил передние края крыльев и крепко втянул когтистые лапы. Его голова опустилась, и остальная часть тела последовала за ним в сосредоточенном, быстром погружении. Он пронесся мимо передней части колдовского облака и повернулся в воздухе, чтобы увидеть, как оно проходит над ним. Несомый-Сквозняками и Обнимающий-Облака проносились мимо него, достаточно умные и проворные, чтобы даже кончики их крыльев не прорезали туман. Кружащегося-на-Высоте и Над-Всем-Этим нигде не было видно. Обнимающие Облака пронзительно закричали, предупреждая.

«Где они?» — спросил Верхом-на-Ветре у своих товарищей.

«Они не могли вовремя развернуться» — начал Несомый-Сквозняками замолчал, когда Обнимающий-Облака снова пронзительно кричал.

Кружащийся-на-Высоте и Над-Всем-Этим, гордые воины кенку, падали из облака, оставляя за собой тошнотворный туман и пожухнувшие перья. Даже издалека Верхом-на-Ветре чувствовал, что они мертвы, и знал, что его инстинкты не обманули, когда он избежал странного тумана.

«Крепитесь, братья», — послал мысль Верхом-на-Ветре.

Ответом было чувство без слов: Несомый-Сквозняками и Обнимающий-Облака полетят с ним, чтобы уничтожить врага. Верхом-на-Ветре никогда не ждал бы иного. Верхом-на-Ветре обогнул облако и развернулся лицом к летающей лодке. У него перехватило дыхание, когда он увидел третьего человека. Он был высоким и гибким, молодым, но не юным, закутанным в неудобные одежды человеческих магов. Его руки были сложены перед собой, а глаза сверкали повелительным огнем. Его лицо было маской из рваных шрамов. Оба солдата повернулись к нему лицом, и Верхом-на-Ветре видели, как шевелятся губы новоприбывшего. Он отдавал им приказы, и они внимательно слушали. Этот новый человек был Врагом, поработителем, генералом.

Юрнейль.

«Он пришел, братья», — сообщил Верхом-на-Ветре другим кенку. — «В горы. К тяжелому небу.»

Несомый-Сквозняками и Обнимающий-Облака яростно били крыльями, миновав медленно опускающееся облако желто-зеленого яда, и рванули в сторону гор. Верхом-на-Ветре завис на границе и протараторил ряд слов, передаваемых от вождя к вождю. Молнии сине-зеленой энергии вырвались из его груди и пронеслись по небу быстрее самого быстрого стрижа. Их путь безошибочно вел к ненавистному Врагу.

Человек оторвал взгляд от своих солдат и уставился на приближающиеся снаряды.

«Видишь их приближение, поработитель?» — подумал Верхом-на-Ветре. — «Последнее, что твои глаза...»

Архимаг протянул руку, и стрелы энергии, которые по опыту Верхом-на-Ветре всегда попадали в цель, отклонились и прошли всего в нескольких дюймах от развевающейся

одежды человека. Изгиб их отклоненной траектории привел к тому, что снаряды врезались в лицо солдата с сединой в волосах. Голова солдата взорвалась вспышкой света, и его тело безвольно упало на палубу летающей лодки.

Верхом-на-Ветре взвыл от разочарования и повернул назад, чтобы присоединиться к Несомому-Сквозняками и Обнимающему-Облака. Горы теперь маячили близко впереди.  «Молодец, вождь», — эхом отозвался голос в голове Верхом-на-Ветре.

«Это не может быть человек», — подумал Верхом-на-Ветре.

«Но это так», — был ответ человека. Враг!

Верхом-на-Ветре не оборачивался отправил яростный импульс. Человек послал смех в разум Верхом-на-Ветре, от чего горло кенку защекотало.

«Твой отец хорошо учил тебя, вождь», — продолжил человек, — «Как учил его отец, и его отец, начиная с тех времен, когда я учил твоего дикого предка славе Плетения».

«Во имя того, что отец отца твоего отца сделал с моим народом, шейд», — подумал Верхом-на-Ветре, — «я отправлю тебя обратно в ад, где ты был». 

«Это был я, вождь», — перебил его человек. — «Я живу сейчас так же, как жил тогда. На каждое заклинание, которое ты произносишь, за все колдовство, которое ты унаследуешь, в моем распоряжении будет еще тысяча. Только такой дикарь, как ты, ничтожество, может думать, что трудно прожить тысячу лет, или две тысячи, или три».

Верхом-на-Ветре быстро взмахивал крыльями, мчась вперед и не сводя глаз с лежащего впереди приза. Если то, что утверждал этот человек, было правдой, его победа была бы еще слаще.

«Разве ты не помнишь меня, кенку?»

Верхом-на-Ветре сглотнул пересохшим горлом и мысленно увидел картины на стене Высокой Пещеры, дома своего народа. Картины были стары, как Клан Парящих Высот, и рассказывали историю города на летучей горе, солдат в их летающих лодках, страданий рабства и исчезновения ненавистного