– Неубедительно, – покачала головой Марина.

Все большего труда стоило ей оставаться невозмутимой. Но она надеялась сохранить самообладание. И она бы его сохранила, если бы Игнат не нанес запрещенный удар под дых.

– А это убедительно?

Он вытащил из кармана и махнул перед ее глазами пакетиком с теми самыми алмазами, которых она лишилась по неизвестной, как ей казалось ранее, причине.

Как ни старалась, она не смогла скрыть своего возмущения.

– Так это была твоя работа?

– Именно, что работа... – без всякого злорадства улыбнулся он. – Признаться, я и не надеялся на удачу. Но мне повезло. Оказывается, у меня такой же нюх на тайники, как у тебя. Скольких ты людей обокрала уже после отсидки, а? А говоришь, Мурка умерла.

– Ты – чудовище!

– Волком быть, по-волчьи выть. Скажи спасибо, что я влез в твой дом без санкции прокурора. Была бы санкция, возможно, ты бы сейчас здесь не сидела.

– Что ж, скажу тебе спасибо. За то, что ты облажался. Теперь эти алмазы не могут быть уликой против меня. Теперь ты не сможешь бросить эти камушки в мой огород. Поверь, у меня есть деньги, чтобы нанять хорошего адвоката.

– Тебе совсем не обязательно тратиться. Я не собираюсь привлекать тебя к ответственности. Тем более что убийство Ушастика с меня сняли.

– Зачем же ты тогда под меня копал?

– А чтобы узнать правду. И вернуть долги.

– Какие долги?

– Я тебя предал. Из-за меня тебя чуть не убили. А то, что ты убила Ушастика, туда этому подонку и дорога. К тому же ты Мурка...

– У Мурки были алмазы.

– Ты хочешь, чтобы я тебе их вернул?

– Не отказалась бы.

Да, Марина бы не отказалась от камушков. Ведь она бизнесмен. А бизнесменам всегда нужны деньги. И неважно, чем они пахнут.

– А придется отказаться. Алмазы я тебе не верну.

– Что ж, можешь оставить их себе. В качестве оплаты за мою свободу.

– Оплата здесь ни при чем. Заметь, я взял алмазы, но не забрал деньги. Почему? Потому что деньги это деньги, а на камушках можно спалиться. Братва и без того считает, что это ты убила Жору и забрала триста тысяч с камушками в придачу.

– Не знаю, мне никто ничего не предъявлял.

– И не предъявят. Если не схватят за руку. К тому же Пахан не знает, где тебя искать.

– Пахан?

– Кличка такая, Пахан. Авторитет, под которым ходил Жора. Авторитет, которого ты поставила на деньги. Да он тебя, в общем-то, и не ищет. Похоже, он не очень-то и верит, что есть такая Мурка. Наслышан о тебе. А вот Лоцман тебя лично знает.

– Лоцман?

– Ну этого ты должна знать.

– Знаю...

Как не знать человека, который в свое время дал кров ей и ее подельщикам. Лоцман уважал ее. И даже готов был объявить подлого Кнута своим личным врагом, если бы тот не прекратил катить бочку на Мурку.

– Лоцман сейчас в законе, – сказал Игнат.

– Может быть, – тускло отозвалась Марина.

– Он не верит, что ты предала братву. Никогда не верил.

– Лоцман знал Мурку. Лоцман верил Мурке. А Кнут не поверил. Потому что не захотел верить. Да и Капрон тоже.

– Капрон сидит. Кнут сидит. Анисим и Баур тоже сидят. Капрон уже в законе. Кнут положенец.

– Кнут – положенец? – презрительно усмехнулась Марина. – Обмельчала братва, если такого козла к воровской короне готовят.

Ненавидела она Кнута. И Капрон сильно упал в ее глазах. Но мстить она им не собиралась. Кнут – ублюдок, но, как ни крути, он действовал по закону. По воровскому закону. Сдал братву – получи пулю.

– Анисима тоже могут короновать, – продолжал Игнат.

– Про Анисима сказать ничего не могу. Да и не мое это дело – ставить его статус. Мы же не на сходке. Да и не воры мы. Ты мент. Я в бизнесе.

– А мы и не будем о них говорить, – улыбнулся Игнат. – Они этого не стоят, чтобы о них говорить. А вот мы этого стоим. Поговорим о нас?

– Поговорим, – кивнула она. – Только я не знаю, о чем мы можем с тобой говорить.

Игнат молчал.

– О чем говорить? – повторила она свой вопрос.

– Не знаю, – пожал он плечами. – То, что у тебя есть муж, я знаю. Любишь ты его или нет – это не мое дело. А то, что у меня нет жены, так это скорее минус, чем плюс.

– Минус. – Марина не стала убеждать его в обратном. – А плюс в том, что ты ко мне зашел. Тряхнули стариной, так сказать. Только кому от этого стало легче?

– Может, мне. Может, тебе. Может, нам обоим. В общем, я сказал все, что хотел. Да и пора мне.

Марина его уже не гнала за порог. Но Игнат уходил сам. Поднялся, помахал рукой в знак прощания и вышел. Марина могла его остановить. Но не стала этого делать.

Треск горящих в камине дров успокаивал нервы. Огонь согревал душу и тело. А в кресле-качалке так удобно и уютно. Спать Владислав не хотел, но тем не менее задремал. И заснул бы, если бы не телефонный звонок. Как по нервам резанул.

– Да.

– Владислав Алексеевич? – вкрадчиво осведомился незнакомый женский голос.

– Допустим.

– Владислав Алексеевич, вы меня не знаете, но я должна вам сказать...

– Не надо ничего говорить! – недовольно поморщился он.

Он верил людям. Но не верил сплетникам и всякого рода «доброжелателям». А эта женщина, похоже, из этой подлой когорты.

– И все же я вам скажу! Вот вы сейчас дома, а ваша жена...

Владислав бросил трубку. Не желает он выслушивать гадости о своей жене. А ничего другого от сороки на том конце провода ждать не приходилось.

Марине он доверял. Но все же сомнение закралось в душу.

Что-то изменилось в ней за последнее время. Она все так же мила и обходительна с ним. Но нет уже той страсти, с которой она любила его во время свадебного путешествия и несколько месяцев после того. Нет прежней пылкости. От выполнения супружеского долга она никогда не отказывается, но все чаще ему казалось, что делает она это без особой охоты.

И на работе она частенько задерживается допоздна. Говорит, что дел много. Но ведь и он не бездельничает, но, как бы то ни было, дом и семья у него на первом месте.

Неужели у нее появился любовник? Неужели она изменяет ему? Владислав сделал несколько нервных кругов по комнате. Схватился за телефон, позвонил Марине в офис. Но трубку никто не брал. Может, она уже домой едет? А может...

Владислав выскочил из дома. Охранник за ним.