– Как стало выгодно, сразу вспомнила, что маленькая, – пробурчал Вовкулака. – И впрямь подросла девонька.

– Все вы тут маленькие! – процедила Оксана Тарасовна. – Но быстро растете!

– Так есть же у кого учиться! – сладко протянула Танька. Оксана Тарасовна круто повернулась на каблуках и встала у окна, глядя в темный сад. Богдан попытался было открыть рот, но Вовкулака только предостерегающе вытаращил глаза, и тот затих в своем углу, стараясь даже не дышать. Лишь на полу тихо всхлипывала Марина.

– Катерина жива, – наконец сказала Танька. – Серокожий ничего им не сделает, пока не поймет, где Ирка.

– Конечно, она жива! – криво усмехнулась Оксана Тарасовна, вытаскивая из сумки коробочку с серебряными ножами. Лезвие каждого когда-то было натерто кровью одной из ро́бленных. Сейчас только нож Марины оставался чистым, зато остальные три… Нет, они не рассыпались и не подернулись ржавчиной, как если бы девчонок ранили. Казалось, что какой-то силач ради глупой шутки скрутил серебряные лезвия в штопоры. Теперь такой спиралью закручивалось и лезвие Катерининого ножа.

– Это что он с ними делает? – гневно спросила Танька.

– Вот и я бы хотела знать! – сквозь зубы процедила Оксана Тарасовна.

– Так в чем дело? – Танька достала гребень. – Через свечу, через окно или через порог?

– Через порог, – подумав, решила Оксана Тарасовна и встала в кухонных дверях, уперевшись пятками в порог и прижав ладони к дверным косякам. Богдан кивнул, свернулся калачиком на кухонном диване, и тут же здухач, отделившись от его тела, просочился сквозь потолок и взмыл над домом.

– Косяк дверной – в моих руках, порог домовой – в моих ногах, так и ты, вор-похититель, встань передо мною! – пронзительно выкрикнула Оксана Тарасовна.

– Жгу кровь твою, тело твое, разум твой! – подхватила Танька, проводя зубьями гребня над зажженной свечой. – Пусть молния тебя бьет, буря треплет, не спится тебе, не стоится и не сидится! Ни есть тебе, ни пить, ни думать, ни говорить: ни с мужчиной, ни с женщиной, ни с парнем, ни с девушкой, пока не встанешь передо мной, как лист перед травой!

Мгновение стояла тишина, а потом над деревьями сада пронесся ветер. Звучно задребезжала пластиковая ставня. Вдалеке глухо и угрожающе заворчал майский гром… и ливень, сплошной, непроницаемый, рухнул на старую городскую балку. И черное вечернее небо прорезал зигзаг молнии.

– Есть! – прокатился над крышами гулкий голос здухача.

Танька метнулась к своей швабре и распахнула окно. С неистовым хохотом ветер ворвался внутрь, швырнул ей в лицо пригоршню дождя, растрепал волосы.

– Мы что, полетим? – в ужасе завопила Маринка. – В такую погоду?

– Ну да, за жизнь нужно бороться исключительно в солнечный денек после плотного завтрака! – рявкнула на нее Танька. – Это тебя, между прочим, похитить собираются!

– Зато никакие птички не погонятся. – Оксана Тарасовна оседлала свою изукрашенную стразами кочергу.

Три ведьмы вылетели в ночь. На горизонте длинные молнии раз за разом долбили в одну точку.

– На набережной! – перекрикивая грохот дождя, прокричала Танька.

– Снова у реки! – недовольно пробурчала Оксана Тарасовна. Сквозь бурю троица ведьм неслась к цели. Мерцающим призраком сквозь потоки дождя скользил здухач – его алый плащ вился на ветру. Внизу, скрипя шинами на поворотах, мчался минивэн отряда быстрого реагирования «Серые волки» – Ментовский Вовкулака был практичным оборотнем и предпочитал четыре колеса четырем лапам. Сидящий за рулем Рудый швырял мини-вэн из поворота в поворот, мини-вэн скакал по выбоинам, заставляя набившихся внутрь оборотней валиться друг на друга. Танька вылетела на набережную и зависла над полотном дороги. Дождь вымыл с тротуара последних прохожих, а водители не имеют привычки глядеть вверх.

– Ну и где? – Танька оглядела набережную. Словно в ответ очередная молния с треском ударила в приземистое здание на берегу.

– Дворец пионеров? – прошептала Танька, потихоньку снижаясь. Когда-то это был чуть ли не самый большой и богатый Дворец пионеров в стране – Таньке мама рассказывала. В наши дни здание уже не выглядело таким крутым, зато предназначение свое сохранило – судя по объявлениям у входа, там по-прежнему обитали детские кружки, молодежный театр, художественная и цирковая студии.

– Что, опять?! – завопила Танька, завидев афишу студии танца. Ей уже представлялись очередные околдованные танцоры, засевшие по углам темного здания.

– Там никого нет, – глухим, словно призрачным голосом произнесла Оксана Тарасовна. Потоки воды катились по ее рукам и плечам, покрывая ведьму прозрачной пленкой, мокрые волосы облепили голову, но она, казалось, не замечала неудобств. Украшенная стразами кочерга парила в воздухе, а ладони Оксаны Тарасовны гладили воздух над крышей. – Ни одного человека, даже охранника или вахтерши!

– Странно, – пробормотала Танька. Рядом замерцало, и здухач плавно спустился по струям дождя, как по канату. Его глаза были плотно закрыты, только зрачки под сомкнутыми веками двигались как у беспокойно спящего. Он протянул руку, сквозь стекло дверей указывая на что-то в глубине темного холла.

– Туда? – Не тратя времени, Танька спланировала ко входу. Зажала швабру под мышкой. Капелька крови упала на кодовый замок, впитавшись в металл будто в песок, замок покорно клацнул, пропуская ведьм внутрь. Спрятанный на ночь рекламный щит торчал у самого входа.

– Экзотариум? – разочарованно протянула она. – Очередной? – Она оглянулась на здухача, но его уже не было рядом – воин сновидений испарился.

В прошлом году мода на экзотариумы стала настоящим бичом города. Их реклама висела на каждом столбе, экзотариумы открывались в каждом торговом центре, каждом парке, и даже по школам таскались передвижные мини-зоопарки, собирая по классам деньги и демонстрируя взамен парочку змей под стеклом, снулых ящериц, ярких птичек и почему-то вовсе не экзотических морских свинок и хомяков.

– Этот – самый паршивый из всех! – влезла Марина. – Мы тут на спектакле были, я сквозь дверь заглянула – представляете, эти придурки даже собаку в клетку посадили! Собака в клетке спала, я сама видела!

– А еще? – напряженно спросила Танька.

– Мыши, пауки, что-то вроде улья… – припомнила Маринка. – Говорю же, полный отстой!

Танька закусила губу. Мышь, конечно, страшный зверь… но не настолько, чтоб серокожий мог укрыться за ним от разъяренных ведьм… с другой стороны, он всегда использовал зверей… И вообще, кто умнее, Богдан или Маринка? Даже обсуждать нечего, надо просто делать, как здухач сказал, – один раз она уже не доверилась ему, и ничего хорошего не вышло! В приглушенном ночном свете ламп отлично видна была указывающая на лестницу стрелка с надписью «Экзотариум». Недолго думая, Танька побежала вверх по ступенькам.

– Куда? Не слышала, что я сказала? – прошипела Маринка.