лично партнеров по коммерческому делу сменили постоянные торговые представители в крупнейших северных городах. (У парижского торгового агента знаменитой фирмы «Барди» из Флоренции в начале XIV века родился блистательный сын Джованни Боккаччо.)[49] В конце концов был замещен и сам старый сухопутный путь специй и тканей. Уже в 1277 году храбрая генуэзская галера прошла Гибралтар и пересекла штормовой Бискайский залив, сумев проникнуть в Ла-Манш, хотя понадобилось еще некоторое время, чтобы судоходство стало достаточно безопасным, чтобы конкурировать по стоимости с сухопутными караванами. Что касается транспортировок, как сухопутных, так и морских, торговые магнаты XIV века изобрели еще одно прибыльное дело — страхование грузов.

Разные бедствия, естественные и искусственные, тревожили Труа, Шампань и все Западную Европу в XIV веке. Война Филиппа Красивого с фламандцами прервала ярмарочную традицию. Сельское хозяйство страдало от ряда неурожаев, один из которых в 1304 году принес голод в Труа, другие в 1320-х годах затронули прочие регионы. Король Англии Эдуард III, претендуя на французский престол и готовясь к военной кампании, занял четверть миллиона фунтов у итальянских, фламандских, немецких и английских финансистов, а затем, объявив себя банкротом, разорил могущественные фирмы Bardi и Peruzzi. Наконец, страшная катастрофа, именуемая Черная смерть, эпидемия чумы 1348–1350 годов, потрясла всю сельскохозяйственную и коммерческую структуру Западной Европы.

Однако даже без войны, голода и мора есть основания полагать, что бум XIII века просто исчерпал себя, придя к логическому завершению. Что именно стало причиной спада в XIV — начале XV века, остается загадкой. Даже если растущие налоги не задушили Шампанские ярмарки, они могли способствовать серьезному экономическому ослаблению. Отдельные историки указывают в качестве причины рост монополий. Пример чему — кожевенники Труа, заработавшие богатство и влияние на картельной торговле. Еще более поразительна история парижских мясников, которые в 1260 году взяли в бессрочную аренду двадцать пять муниципальных мясных лавок города. В течение века их количество сократилось до шести семей, не принимавших личного участия в торговле, но очень состоятельных и сыгравших решающую политическую роль в Столетней войне.

На втором этапе войны, главными действующими лицами которой был Генрих V и Жанна д’Арк, Труа ненадолго оказался в центре внимания, сначала в 1420 году, как место венчания Генриха с французской принцессой Екатериной, состоявшегося в церкви Святого Жана, и затем в 1429 году, когда его захватила Жанна д’Арк по пути на коронацию дофина в Реймсе. Но все же Труа переживал упадок. Город остался епископским и продолжал служить местным центром коммерции и производства, однако давно уже перестал быть политической столицей и ядром международной торговли. Париж, столица сильной централизованной монархии, перенял титул крупного экономического центра, превратившись к концу войны (1453) в метрополию с более чем ста тысячами жителей. Не уступал Парижу и Лондон, столица королевства — извечного соперника и торговый порт для растущей английской шерстяной промышленности. Расположенный через канал Антверпен, лучший порт своего берега оседлал волну новой морской торговли, оставив позади старые «суконные» города Фландрии — Ипр, Сен-Омер, Аррас и Дуэ. В Германии Гамбург и Любек, расположенные по двум сторонам основания Ютландии, возглавляли Ганзейскую лигу на ее блестящем пути коммерческого и политического господства на Балтике, монополизируя торговлю и рыбный промысел, воюя с королями и собирая пошлины.

Некоторые города на юге Франции (Авиньон, Монпелье) утратили былое влияние, другие продолжали упорно держаться (Марсель, Лион). В Италии Флоренция под управлением парвеню из банкирского дома Медичи поднялась на новые высоты, как и Милан при Висконти. Генуя сокрушила своего давнего противника Пизу, столкнувшись, в свою очередь, с трудностями и утратив большую часть своей обширной колониальной империи, хотя и осталась главным финансовым центром за счет находчивости в банковских делах. С падением своих морских соперников Венеция стала безраздельной королевой Средиземноморья, так что на некоторое время это ослепительное достижение мешало венецианцам заметить, что с открытием морского пути на Восток и Нового Света само Средиземноморье уже теряло свою значимость. Неудивительно, что открытие Нового Света совершил опытный генуэзский моряк на службе у королевы атлантического морского королевства Кастилии.

Америка, конечно, была открыта раньше, но Лейф Эриксон и Бьярни Херюльфссон и их команды привезли с собой лишь скромные технологии Старого Света X века. Разница между исследователями-викингами и Колумбом — это разница между ранним и поздним Средневековьем. У викингов не было ни колесных плугов, ни валочных топоров, ни железных борон, ни хомутов, ни подков, ни наливного водяного колеса, ни изобилия ремесел, позволяющих расположить к себе аборигенов; не было и огнестрельного оружия (появившегося в Западной Европе в XIV веке), чтобы понуждать их силой. Не было у них также и бурно развивающегося рынка золота, серебра и меха, давшего мощный стимул испанцам, англичанам и французам.

Коммерческая революция, как назвали ее современные ученые, обеспечила экономическую и технологическую базу для эксплуатации Нового Света. В то же время она заложила основы горной промышленности и металлургии, банковского дела и торговли, ведущих достижений в Северо-Западной Европе в XVI, XVII и XVIII веках. Потомки ремесленников, торговцев и ростовщиков из Франции, Англии, Германии и Фландрии XIII века неуклонно наращивали свою власть, свергая троны, лишая власти церкви, забывая священные обычаи и поглощая права привилегированных классов. Без коммерческой революции была бы невозможна ни Великая французская революция, ни Промышленная революция.

Подобно другим старым сонным городкам, с наступлением последней Труа получил толчок к развитию. Он даже восстановил малую долю своего былого статуса, развивая собственную производственную специализацию — трикотаж и завоевав почетное звание лидера индустрии ночных колпаков. Самый грозный пожар в истории города, случившийся в 1524 году, стер богатый и густонаселенный коммерческий квартал, разрушив суконные лавки, Командорство тамплиеров, соборную башню (старинную Башню виконта) и серьезно повредив церкви Святого Панталеона, Святого Жана и Святого Николая. Четыре с половиной не слишком деликатных к городам и людям последующих века, увенчанные немецким вторжением в 1940 году и освобождением города в 1944-м, еще больше истощили средневековое наследие Труа. Несколько зданий все же выдержали все испытания: среди них сильно перестроенный Отель-Дьё-ле-Конт, аббатство Святого Лупа, где сегодня размещается библиотека и музей, и собор с его витражами. В наши дни Старый квартал Труа, включающий старинный ярмарочный квартал, фактически весь застроен зданиями «послепожарного» времени. Однако он немало сохранил от оригинального расположения улиц: к примеру, Кошачий переулок по-прежнему составляет всего два метра в ширину, а верхние этажи его домов склоняются друг к другу.

До нас дошел и еще один реликт, пусть и неосязаемый. В старинных профессиях, таких как огранщик драгоценных камней, ювелир и аптекарь, до сих пор