— Дай мне три секунды на то, чтобы уйти.

— Хорошо, — сказал мой противник, ничем не выдавая своих чувств.

Я сделал шаг назад, пропадая из поля зрения Адама, затем резко прыгнул в сторону на стену и, перебирая руками и ногами, намеченным заранее путем вскарабкался по стене и завис в позе лягушки над входом. Теперь, Игорек, держись и лови момент, от него зависит твоя жизнь. Бешено колотилось сердце, дыхание стало учащенным, мне стоило большого труда, чтобы сдерживать с шумом вырывавшийся из легких воздух. Поза была неудобной, да и камни, за которые я держался руками, оказались горячими, но выхода не было, приходилось терпеть.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем я шестым чувством ощутил, как к выходу из грота подошел Адам. Он стоял какое-то время, очевидно, колеблясь, выходить или нет — не приготовил ли я ему какой-нибудь подвох. Но не век же ему торчать в гроте. Видимый мне между ног внизу краешек контейнера исчез — Адам отодвинул его либо поднял. Прошло еще некоторое время, прежде чем из входа появился кончик ствола. Он прошелся в одну сторону, затем в другую, потом появился весь ствол, а затем и рука до локтя. «Рано, Игорь, рано!» — успокаивал я себя, принуждая не торопиться, чтобы дать Адаму возможность полностью выйти из грота и оказаться в моей власти. Наконец трансфермен покинул грот. Он снова резко повел пистолетом по сторонам, направил ствол вдоль тропинки и, никого не увидев, опустил руку. В этот момент я и прыгнул на Демира. Обхватив его, будто пожарный столб, я проскользнул по нему с полметра, а потом Адам, не выдержав тяжести моего тела, рухнул на землю. Он попытался вывернуться и выдернуть из моего охвата руку с пистолетом, но я крепко прижал его запястье с оружием к телу своими бедрами. Левой рукой схватил Адама за волосы, приподнял голову, а затем со всей силы опустил ее, ударив затылком о землю. Голова у моего противника оказалась крепкой, во всяком случае, сознание он не потерял и продолжал подо мною извиваться как уж. Тогда я другой рукой несколько раз ударил его кулаком по лицу. Наконец Адам, издав стон, дернулся и затих. Опасаясь, что он притворяется, ждет, когда я отпущу его, чтобы выстрелить в меня, я, продолжая удерживать парня бедрами, повернулся и взялся за пистолет. Нет, Адам не притворялся — рука его была расслаблена, и я без усилия вытащил пистолет из его ладони.

Все, теперь можно расслабиться. Я встал, схватил парня под мышки и потащил в грот, отодвинув ногой попавшийся на дороге контейнер с драгоценностями. Бросив трансфермена на середине древнего помещения, подошел к находившемуся в полусидячем положении трупу Гуляева, уложил его на пол лицом вниз и снял с его связанных рук ремень. Мертвому Николаю теперь эти путы без надобности, а вот для Адама пригодятся. Вернувшись к трансфермену, я точно так же, как прежде Гуляева, связал за спиной Демира ремнем руки. В этот момент откуда-то сверху раздался приглушенный голос Алины:

— Игорь! Иго-орь! С тобой все в порядке?

Я поднял голову — сквозь провал в крыше на меня смотрела испуганная физиономия девушки. Я махнул рукою и устало проговорил:

— Спускайся вниз, все в порядке.

Через пару минут Алина спустилась и вошла в грот. Стараясь не смотреть на труп Гуляева, она с опаской глянула на лежащего в бессознательном состоянии Адама и вопросительно посмотрела на меня.

— Что с ним?

— Да не беспокойся, жив Адам. Так, пришлось вырубить.

В этот момент парень слабо шевельнулся.

— Ну вот, кажется, очухался. Давай помоги-ка мне подтащить его к стене, — попросил я Алину, нагибаясь к парню.

Вместе с девушкой мы взяли застонавшего Адама под мышки, протащили пару метров по каменному полу и прислонили к стене.

— Вот тебе и ответ на то, кто убил остальных членов нашей группы, — сказал я, отряхивая перепачканные во время возни с трансферменом шорты.

— Я уже догадалась, — печально проговорила девушка, явно сожалея о том, что ее поклонник оказался таким подлецом.

— Значит, догадываешься и о том, что Адам ухаживал за тобой не из-за испытываемых к тебе чувств, а для того, чтобы быть в курсе происходящих в нашей группе событий, быть поближе к нам, ну, и иметь возможность убивать.

Можно было, конечно, этих слов не говорить, щадя самолюбие девушки, но я сказал, и мои слова были маленькой местью за то, что Алина некоторое время играла со мной, принимая ухаживания Адама.

— Выходит, я тоже косвенно виновата в преступлениях, — произнесла она с убитым видом. — Я была между членами нашего коллектива неким связующим звеном, с помощью которого Адам подбирался к своим жертвам.

В это время трансфермен очнулся. Он приоткрыл глаза, непонимающим взглядом обвел помещение, посмотрел на Алину, потом на меня, вспомнил, что произошло, рванулся было, но, почувствовав на руках ремень, смирился со своим положением связанного пленника и прекратил дергаться.

— Зачем тебе нужно было всех их убивать? — тоном прокурора на заседании суда спросила Алина у трансфермена.

Тот промолчал и отвел в сторону хмурый взгляд. За Демира ответил я:

— Адам — сын Вячеслава и Татьяны Сосновских.

— Что-о?! — удивилась Алина. — Откуда ты это знаешь?

— Знаю, — вздохнул я. — Как я уже говорил, из коротких досье, присланных на электронную почту Бурмистрова подполковником Потаповым, мне удалось составить общую картину преступлений. Не хватало только одного звена, самого главного — кто же убийца? Впрочем, я уже догадался, что им был Адам — слишком часто он появлялся там, где происходили убийства членов нашей группы. Сбивала, правда, с толку смерть Светланы Бурениной — в момент ее гибели Адам рядом быть не мог, он находился в Турции, но, сопоставив кое-какие факты, я понял, что Буренину убил Гуляев, ибо он один из всех летевших рейсом Шереметьево — Доломан был знаком с Бурениной, и именно у него была причина сбросить женщину с балкона — Светлана была лишним претендентом (он тогда не знал, что их очень много) в его притязаниях на обладание бронированным контейнером с драгоценностями. Но хоть я и догадывался, что убийца Адам, моя теория требовала подтверждения, и я отправил, пользуясь электронной почтой, запрос, в котором просил поинтересоваться судьбой Татьяны Сосновской. Сосновская и ее сын Виталий, поскитавшись без квартиры по Москве, уехали в Турцию, но и здесь жизнь у Татьяны сложилась неудачно. Она зарабатывала гроши, мыкалась по квартирам, прозябая в нищете. Поскольку Татьяна осела в Турции на ПМЖ, то к тому времени уже поменяла своему сыну Виталию Сосновскому имя на Адама Демира.

— Ничего себе! — оторопело посмотрела на парня Алина. — Так ты что, русский, что ли?

Поскольку Адам молчал, за него ответил я:

— Да русский он, русский, только вот загорел здесь и от природы темноволосый. Вот за турка и сошел, хотя по лицу видно, что у него славянские корни.

— Прямо бразильский сериал! — то ли с осуждением, то ли с удивлением проговорила Алина. — Извини, я тебя перебила. Рассказывай, что там было дальше.