И, пока Турецкий набирал номер Грязнова, Филипп убрал постельное белье, сложил в пакет и, взяв лист бумаги со стола, крупно написал: «Наташа» и сунул в пакет. Показал ей и сказал:

— Вот, если что, у тебя есть своя постель, имей в виду.

— Славка! — закричал Турецкий. — Как хорошо, что ты дома. Звоним из «конторы». Рядом Филя тебе кланяется. И девушка Наташа. Тебе что-нибудь удалось?.. Хорошо, — сказал он и кивнул девушке, — сейчас перейдем на громкую связь. Это чтобы не играть в испорченный телефон. — Крикнул в трубку: — Вячеслав, переключаюсь на громкую. Помни о девушке… Ну да поневоле приходится за язычком следить. Ну, давай, — он подмигнул Наташе и включил микрофон.

— Здравствуйте, мои дорогие, — услышали они хрипловатый, но бодрый голос Вячеслава Ивановича. — Как живы-здоровы? О ваших новостях лучше напишите, чтоб деньги зря не тратить. Саня, а я все жду тебя. Ты же вроде с Нинкой прилететь хотел, так в чем дело? У нас тут скоро лето кончится! А красотища, ребятки, такая, что я про все свои дела забываю, любуюсь! Фантастика, Саня! Приезжай, ведь подохну, либо хунхузы шлепнут, больше никогда не увидишь!

— Типун тебе! — сказал в микрофон Турецкий. — Вот с одним делом расквитаемся, и обязательно прилечу. Нинка уже исстоналась вся, хочу, говорит, у дяди Славы на тигров посмотреть, не может она без тигров, видишь ли… А что по нашему общему делу?

— Ты про Николаева?

— Да, вот, можно сказать, почти уже невеста его у нас.

— Она слышит?

— Ответьте, Наташа, — Турецкий показал на микрофон. Девушка подошла к столу, чуть наклонилась и произнесла: — Я слушаю вас… Вячеслав Иванович. — Она вопросительно взглянула на Турецкого, и тот ей кивнул.

А когда она снова наклонилась к микрофону, Александр Борисович молча откинулся в кресле, быстрым, оценивающим взглядом скользнул по ее фигуре, поджал губы в восхищении и показал Филе большой палец. Филя, состроив несчастное выражение на лице, прерывисто вздохнул, показывая глазами, мол, хватит, повеселились и будет.

— Я вас слушаю, Вячеслав Иванович.

— Ну, вот что, дочка, я тебе хочу сказать. Парень у тебя — золото высшей пробы. В управлении — на лучшем счету. Стихи сочиняет, их тут даже по местному радио поют. Летает как бог. Встретился я с его начальством, потом и с ним. Рассказал про твою просьбу к нему. Прямо засветился весь парень от радости. Но, самое главное, о чем я еще не сказал, он же рыжий! — Грязнов воскликнул с такой силой, что стекла зазвенели.

— А-а-а… при чем здесь? — не поняла девушка.

— Как это — при чем? Это же и есть самое важное! Рыжие, запомни, они самые умные, самые верные и самые достойные! Я и сам — рыжий… это… был когда-то, так что знаю, можешь мне верить. Да и Саня не даст соврать, у него спроси, подтвердит. Подтвердишь, Саня?

— Обязательно!

— Ну вот, видишь, дочка? А мне, кстати, тут все зверье верит. Бурундуки в дом забегают за кедровыми шишками, представляешь? Словом, вот тебе мое слово: если хочешь быть всю оставшуюся жизнь счастливой, бросай свои московские дела и прилетай сюда. И встретим, и обогреем, и жить есть где. У меня в городе пустая двухкомнатная квартира. В хорошем районе! А я там и не бываю… И с работой, скажу тебе, элементарно! Врачи, медсестры нам позарез нужны. Хочешь учиться — в институт с ходу определим. Думай, но быстро. Такие парни, как Сережка, на дороге не валяются, а девушки у нас… ох, Санечка, где мои семнадцать лет?! Будешь телиться, уведут из-под носа, это я тебе точно говорю! Ребятки, проследите, чтоб девушка свою судьбу не упустила! Помогите ей там… Сань, я как этого Сережку-то увидел, думал, сердце остановится. Понимаешь меня?

— Очень хорошо понимаю, старина. Мы тут… были у него, и от тебя, как ты просил…

— Спасибо… Ну, будет деньги зря переводить. Я жду вас. Чего передать-то, Наташа?

— Я думаю, Вячеслав Иванович, надо сказать парню, чтоб он готовился встречать свою красавицу-невесту, и вряд ли, я думаю, ему стоит сюда прилетать, — сказал Филя. — А мы ей, конечно же, поможем. И еще скажи ему, что та контора, ну, интернет-кафе, закрылось на ремонт. А другой возможности близко нет. Короче, она подробно напишет письмо. И вообще, я думаю, что в связи с определенной оперативной обстановкой, а мы как раз этим делом занимаемся, им лучше некоторое время в сайт знакомств не лазать. Хозяин этого сайта у нас в оперативной разработке, и мы собираемся ему предъявить серьезный счет, не уверен, что отвертится. Но это для общих сведений, широко разглашать не стоит.

— Понял вас… Ты не обижайся, Наташа… Мужики, я хочу у вас спросить, вы ж там рядом, хорошая девушка?

— Просто отличная, — ответил за Филю Турецкий.

— Ну и слава богу, я вам верю. Пока, хлопчики! Позванивайте иногда…

Пошли громкие гудки отбоя. Наташа вернулась в свое кресло, с некоторой робостью взглянула на мужчин, те смотрели на нее с улыбками — добрыми, мягкими, как смотрят на любимых детей своих. И она глубоко вздохнула, словно сбрасывая со своих плеч тяжеленный груз, который тащила, даже и не зная куда, не говоря уж зачем…

В кабинет, тяжело ступая, вошел неповоротливый Макс.

— Здорово, бродяга, — приветствовал его Турецкий. — Что новенького?

Макс, вскидывая бороду, как бы указал на девушку, будто хотел спросить: при ней можно?

— Вы ж разговаривали, — подсказал Филя, но Макс как-то странно пожал плечами, словно хотел сказать, что говорить — это одно, а вот разглашать ли то, о чем он узнал, стоит подумать. Немногословно.

— Филь, как считаешь? Это нужно? В плане безопасности, а?

— А давай спросим у Наташи, чего мы гадаем? — и, не дожидаясь ответа от Александра Борисовича, сказал: — Наташ, тут такая, понимаешь, штука… Я тебе уже говорил, что в связи с некоторыми обстоятельствами, мы занимаемся делом, которое непосредственно связано с твоей лучшей подругой, то есть с Юлией.

— А что с ней случилось? — забеспокоилась девушка.

— Пока ничего, — ответил Филя, и она вздохнула с облегчением.

Но тут заговорил Макс:

— Он правильно сказал насчет «пока».

— А у тебя что-то есть? — спросил Турецкий, Макс кивнул. — Ну так, может, не стоит сейчас? — спросил Турецкий, и Макс снова усиленно закивал. — Так, — продолжил Александр Борисович, — у нас к Наташе, кроме звонка, еще вопросы есть? — он посмотрел на Филю.

— Конкретно еще нет, но они могут возникнуть в любую минуту, потому что те оглоеды явно не намерены успокаиваться. — Филя кивнул в сторону окна.

— Твои предложения?

— Их нужно спровоцировать, чтобы ускорить процесс созревания груш. А уж околачивать их нас с Колей учить не надо.

— Понятно, — усмехнулся Турецкий, — о способе я и не спрашиваю. Тогда подождем, Николай собирался к одиннадцати подгрести, у него дела личного плана. Филя, я бы на твоем месте уже давно накормил девушку вкусным завтраком. По глазам же видно, что ребенок голодный. Как тебе не стыдно?