– Таким образом, Хамаю пыталась по возможности избавиться от фактора, который был бы невыгоден для меня при дворе. Весь этот год.

Хамаю наконец пришла в себя, услышав слова Масухо-но-сусуки, которая будто отмахивалась: мол, медвежья услуга.

– Вовсе я ничего такого и не пыталась.

– Думаю, что пыталась. Признайся, – небрежно сказал молодой господин. – Тот, кто хоть чуть-чуть соображает, поймет, что происшествие с письмами – на совести Фудзинами. Когда выяснилось происхождение Хамаю, она сразу привлекла Такимото, чтобы та помогла ей взять вину на себя. А Такимото тоже не знала, что делать с письмами, так что помощь пришла вовремя.

Из-за занавеса, за которым находилась Фудзинами, доносились только всхлипывания. Даже Такимото ничего не говорила.

Молчание – знак согласия.

– Однако, – с сомнением сказала Тя-но-хана, поглядывая то на занавеси вокруг почетного места, то на молодого господина, – почему Хамаю пыталась выдать госпожу Масухо-но-сусуки за молодого господина? Я не понимаю, зачем Хамаю это делать.

– Уж конечно, – пробормотал в ответ молодой господин. – Думаю, не ошибусь, если скажу…

* * *

– Все это ради меня.

* * *

Раздался грохот. Все вздрогнули и повернулись на звук: это встала побледневшая Хамаю.

– Нельзя же быть настолько самовлюбленным! Ради тебя?! С чего вдруг?! Да мы с тобой даже не встречались до сих пор!

От ее крика шатались колонны. Молодой господин пережидал этот взрыв, прикрыв глаза, но затем, приподняв одну бровь, посмотрел на Хамаю:

– Ты думала, я не замечу, глупышка?

Хамаю замерла на месте. Она недоверчиво смотрела на молодого господина, широко раскрыв глаза, и ее губы задрожали.

– Ты… не может быть!

– Сказки оставим на потом. Видите ли… – Молодой господин, обращаясь к изумленной Тя-но-хане, указал на Хамаю. – Между нами есть кое-какая связь, это моя старая знакомая. Похоже, она с самого начала планировала сосватать за меня Масухо-но-сусуки. И Фудзинами она прикрывала с той же целью.

Он пожал плечами.

– Она решила, что с политической точки зрения устроить мой брак с Масухо-но-сусуки будет для меня лучшим решением. Остальные рассматривали ситуацию с позиции своих домов, поэтому ничего не поняли. А кто-нибудь думал об этом, став на мое место? Если смотреть на вещи просто, лучший ход – это сделать госпожой Сакурой дочь Западного дома.

– Если бы супругой молодого господина стала Хамаю, его, без сомнения, убили бы рукой Южного дома. – Среди потерявших дар речи дам, кажется, только Масухо-но-сусуки что-то сообразила. – Узнав, что Южный дом действительно пытается убить молодого господина, я тоже поняла истинные намерения Хамаю.

Потом она тихонько добавила:

– И увидела противоречие в ее словах. Если цель – лишить наследника трона, зачем тогда строить препоны претенденткам из других домов? Для Южного дома самое простое – выдать за молодого господина свою дочь, а затем сделать так, чтобы он пал от руки кого-то из ее слуг.

– Из-за этого Хамаю и принялась действовать так, как не подобало девушке благородных кровей. Она изо всех сил старалась ухудшить общее отношение к Летнему павильону, пытаясь избежать этого замужества. Чтобы не допустить убийцу – ее придворную даму – ко мне. Ведь верно, Карамуси? – С жуткой улыбкой на лице молодой господин взглянул в сторону бамбукового занавеса Летнего павильона. – Сначала Хамаю изображала образованную, утонченную женщину, прекрасно владеющую бивой[22]. Она вела себя как подобает девушке из хорошей семьи, но, как только прибыла во дворец, начала демонстрировать свой истинный характер, и ты, должно быть, занервничала.

– Что вы изволите говорить?

Хотя Карамуси и делала вид, что она спокойна, ее голос слегка дрожал.

Молодой господин чуть улыбался, но в его глазах не было и тени улыбки.

– Сопротивление Хамаю было неожиданностью и для тебя, и для твоего настоящего хозяина. Чтобы не навлечь опасность на других девушек,

Хамаю не появилась даже на музыкальном пиру. Она делала все от нее зависящее ради молодого господина. Восточный дом не нуждается в захвате власти путем замужества дочери. Северный дом почтет такое замужество за честь, но они не настолько честолюбивы, чтобы таким образом пытаться захватить власть. Ради моей безопасности больше всего будет стараться Западный дом. Поэтому она незаметно пыталась создать выгодную позицию для Масухо-но-сусуки.

Масухо-но-сусуки, взглянув на не поднимавшую глаз Хамаю, которая сидела, закусив губу, повернулась к молодому господину:

– Молодой господин. Значит, вы… возьмете в супруги Хамаю?

Хамаю больше остальных девушек, приехавших во дворец, включая Масухо-но-сусуки, старалась ради молодого господина. При виде такой самоотверженности Масухо-но-сусуки подумала, что, стань Хамаю госпожой Сакурой, она сможет это принять.

Однако молодой господин небрежно бросил:

– Этого я пока не знаю. Странная логика. Только из-за того, что она так старалась ради меня, делать ее моей женой? Она ведь сама захотела так действовать.

От его холодных слов многие широко раскрыли глаза.

– Но…

Масухо-но-сусуки заговорила было, но спохватилась, что еще не озвучила вопрос, который хотела задать больше всего, если бы не разговор о Хамаю. Она выпрямилась:

– Молодой господин…

– Что? – спросил он.

– Почему вы не изволили пожаловать во дворец Окагу?

– Потому что не чувствую в этом необходимости, – быстро ответил он, даже не делая вид, будто задумался.

Масухо-но-сусуки обомлела, а молодой господин недоуменно посмотрел на нее:

– Ты чем-то недовольна? Что тут странного? – не дрогнув, спросил он.

Масухо-но-сусуки смотрела на его невозмутимое лицо и не знала, что сказать.

– Но ведь до сих пор молодой господин изволил посещать дворец Окагу и выбирал госпожу Сакуру.

– То, что происходило до сих пор, не имеет ко мне никакого отношения. Вопрос в том, что даст мне выгоду, а что нет. Вот и все. Если бы визитами можно было понять качества той, что станет супругой правителя, я бы сам посещал Окагу, без чьих-либо указаний.

Молодой господин перехватил взгляд Масухо-но-сусуки. Она украдкой сглотнула, но смело ответила:

– Но что тогда с положением девушек, представленных ко двору? Каждая мечтала стать вашей супругой, прилагала к этому усилия. Каждая с нетерпением ждала вашего визита. Вы ни разу за весь год не посетили нас. Вам нас не жалко?

Голос Масухо-но-сусуки звучал обвиняюще. Но она решила, что, если будет говорить от лица всех, кто ждал его, наказания не будет.