— Быстрее, Анастасия, — тихо рычит Регина, — я тут полдня уже сижу! — она рывком подвигает мне лист бумаги, швыряет сверху ручку, пока я, неуверенно кивнув мужчинам, которые сверлят меня внимательными взглядами, иду к столу, — вот образец заявления, твои документы, вот твоя трудовая. Вот конверт с зарплатой.

Я быстренько переписываю заявление под напряженное сопение начальницы, чувствуя, как чешется между лопаток — судя по всему эти трое продолжают за мной наблюдать. Взгляды тяжелые, ужас. Амине я немного сочувствую: если среди них есть ее муж, то мне бы было тяжко жить с таким пугающим человеком.

Протянув заявление Регине, я забираю конверт и трудовую, и под ехидное “ну, удачи, Анастасия”, выпрямляюсь, чтобы уйти, как едва не врезаюсь в одного из мужчин. Мамочки, даже внутренности холодеют.

— Пересчитай, — голос, как из преисподней. Бывают вообще такие низкие голоса?

— Ага, ладно, — я стараюсь смотреть не в мрачно поблескивающие глаза, спрятанные глубоко в глазницах, а на черную бороду, и дрожащими руками открываю конверт. Перебираю купюры, сбиваясь со счета, плюю и просто произношу, — все нормально.

Мужик кивает и отходит. Я не подгибающихся ногах выбегаю из кабинета уже бывшей начальницы, закрываю дверь и только сейчас замечаю на ней большую вмятину.

Интересно, если б я сказала “тут не все”, то меня бы не выпустили? На моих глазах бы из Регины выбили деньги? Или уже выбивали, поэтому она и дверь поэтому такие помятые?

Почему-то, несмотря на то что начальница у нас самая настоящая самодурка, прощаться с рестораном мне грустно. Я иду по коридору, в последний раз оглядываюсь на кухню, на пустующие столики, прислушиваюсь к непривычной, звенящей тишине и только тогда выхожу на улицу.

Вдыхаю свежий, согретый солнцем воздух и в груди лопается туго натянутая пружина, разливаясь теплом. Я подставляю лицо солнышку. Тут я нашла подруг, тут я снова поверила в то, что жизнь для меня не кончилась, получила поддержку, получила возможность немного опомниться после гнетущего и нервного декрета с унижениями от мужа, и полной растерянности после развода, когда есть только одна мысль “и как жить дальше? А я вообще смогу?”

Смогла. Не только жить, но и еще радоваться, наслаждаться жизнью. Забыть все, как страшный сон.

— Эй! — слышу я вопль Амины, — хватит там довольно скалиться! Иди поболтаем!

Черт, я совсем про нее забыла. Я прячу глупую улыбку, опускаю голову и иду к машине. Девушка сидит, хитро ухмыляясь и постукивает пальчиками по коленке.

— Судя по всему, у тебя или в жизни все прекрасно, или тебя так порадовал конвертик с пятью окладами. Или больше выбила из Регинки?

— Нет, пять окладов, — хмыкаю я, — почему она такая помятая?

— Пф, — усмехается Амина, — эта дурная полезла соблазнять моего мужа, когда ее пришли нагибать. Тот ее и встряхнул хорошенько, рассказав, что у нас на родине с такими женщинами делают!

— Ясно… — я тихо откашливаюсь в кулачок. Регина ко всем лезет, что ли? — так там твой муж торчит до сих пор?

— Ага. Выкупает эту шарашкину контору за копейки, — снова ухмыляется Амина, — я вчера пришла черт знает как домой, он и взбеленился. Заставил меня рассказать, что там Регинка творит, я ж молчала до этого. Разозлился еще больше. У тебя есть куда пойти? А то могу предложить местечко…

Я подозрительно смотрю на нее.

— Почему сама не пойдешь?

— Ой. — вздыхает Амина, — к мужу работать? Нет, спасибо. Он мне поблажки будет делать. Я хочу трудностей, конкуренции, карьерного роста…. а у него стоит мне скукситься, так он мне сразу и зарплату поднимет, и в отпуск внеплановый погонит отдыхать. Еще и другим из-за меня достанется. Ну так что?

Я вспоминаю мрачных мужчин в кабинете Регины и качаю головой.

— Да нет, Амин, спасибо. Мне место неплохое предложили.

— Где? — заинтересованно спрашивает она, — у кого хоть?

— Переводчиком… в “Ясной поляне”.

Амина изгибает бровь. Потом изгибает вторую и внезапно хмурится.

— Это Ярышева контора?

— Ага… откуда знаешь?

— Блин, Настя… — она поджимает неприязненно уголок губ, — слушай, не хочешь дождаться моего мужа? У него с этим Ярышевым давние счеты. Тот в начале двухтысячных его кинул и чуть не завалил потом.

— А я тут при чем? — хмыкаю я.

— Как при чем? За промышленный шпионаж хорошо нынче платят! — радостно заявляет мне Амина, отчего я осторожно оглядываюсь. Слава богу, парковка пуста, и никто не слышит, о чем мы тут говорим, — а если накопаешь что-нибудь серьезное на этого толстопуза — да озолотим тебя в момент! Амир уже несколько лет пытается своих туда заслать. Эта скотина всех раскусила и уволила!

Кажется, я начинаю понимать. Я отвожу взгляд и задумчиво смотрю на лужи, которые блестят в лучах солнца и отражают синее небо. Как сказал мне Олег Николаевич — он давно ищет переводчиков, предыдущие долго не держались на месте… похоже, он просто приукрасил. Увольнял он, наверное, их, подозревая в шпионаже. А встретил меня и, видимо, решил, что старая сотрудница уж точно не станет за ним шпионить.

В сердце легкими крылышками трепещет грусть. Я-то думала, что я такая незаменимая… эх!

— Не, Амин, я не буду вмешиваться в такое… — бормочу я, а девушка машет ручкой.

— Ой… ну как хочешь. Ничего тогда Амиру не скажу. Но если вдруг надумаешь или чего разузнаешь — звони мне! А если накопаешь что-нибудь, за что его посадить можно… — она подмигивает мне, смотрит за плечо и внезапно вопит:

— Машка! Ты за зарплатой? Выходи потом, поболтаем!!!

— Поеду я, Амин, — говорю я, понимая, что она уже нашла себе новую собеседницу. Девушка пожимает плечами.

— Спешишь? Ладно-ладно. Звони хоть, не забывай! У меня через неделю день рождения, не придешь — обижусь!

Я машу ей рукой и ухожу. Снова подставляю лицо солнцу — теперь меня греет не только оно, но и пухлый конвертик в кармане пальто. Жизнь прекрасна! Только короткая вибрация телефона отвлекает меня от веселых мыслей.

Я достаю его и смотрю на экран. Смс-ка от неизвестного номера.

“Анастасия, получил ваше резюме на почту. В ближайшее время сможете подъехать? Ярышев О.Н”.

“Конечно”, — тут же пишу я, — “могу хоть сейчас, если вам удобно, т.к в центре”.

“Отлично” — получаю я спустя секунду смс, — “тогда жду, подъезжай”.

Элиас предупреждал меня не связываться с Ярышевым, предлагая “тепленькое” местечко. К сожалению, я собираюсь нарушить его запрет.

На это у меня две причины: слишком уж мало прошло времени, чтобы я начала доверять человеку, так резко ворвавшемуся в мою жизнь. И, почему-то я уверена — если Ярышев так трясется за сохранность корпоративной тайны, то вряд ли он просто так избавится от меня. Я буду слишком удобным сотрудником, а значит, это мой шанс долго, стабильно и без нервотрепки работать.