Еще Октавиан жаловался, что Антоний, по сути дела, бросил его в беде, отказавшись дождаться в прошлом году в Брундизии. Младший триумвир упустил из виду один факт: встречу назначал он сам, и ему было проще успеть к сроку, чем Антонию, который даже не мог знать точного дня своего прибытия — ведь по пути из Афин его могла застигнуть непогода. Октавии, вероятно, пришлось также опровергать подозрение, что ее супруг явился в Италию с целью шпионить за Октавианом. Такие цели приписывает Антонию Дион, но если это и правда, то не извиняет Октавиана, еще раньше нарушившего договор.

Вывод отсюда следующий: молодой триумвир ни с кем не собирался делиться полученной властью — что бы он там ни подписывал в погоне за ней. Совершенно отталкивающая черта характера, но абсолютно присущая тем, кем движет исключительно жажда власти. И вряд ли Октавиан признавался, что поступает нехорошо, даже самому себе. Возможно, он оправдывал свои действия необходимостью отплатить Антонию той же монетой: после мартовских ид Антоний обещал помочь ему оформить усыновление, а сам изо всех сил старался оттянуть рассмотрение дела.

Посредничество Октавии принесло свои плоды. Ей хотелось, чтобы соперники встретились по-родственному и к взаимной пользе. Наверное, Октавией двигало в первую очередь желание спасти брак, бывший, судя по дальнейшим событиям, на грани развала. Если, упрашивая брата, она дала ему понять слабые места Антония, неудивительно, что Октавиан передумал и согласился на переговоры. На этот раз Октавия в основном получила то, чего хотела. Теперь она могла вернуться в Тарент и сообщить мужу хорошую новость: она наконец уговорила брата, и тот ждет Антония для дружеских переговоров. Желая окончательно успокоить Октавиана, Антоний послал к нему злосчастного Каллия, чтобы Октавиан «поговорил» с ним — то есть подверг пытке — и убедился: с Лепидом тот встречался не со злым умыслом.

Октавиан не счел необходимым подвергать вольноотпущенника мучениям. Учуяв свою очередную дипломатическую победу, он неспешно выехал из Брундизия в сопровождении Мецената и Нервы, а также двоих новичков в мире высокой политики — поэтов Горация и Вергилия, нужных, дабы правление его было прославлено в изящной словесности. Антоний встречал соперника на берегу реки Тары, со стороны Тарента; недалеко от берега был виден его флот, а за спиной выстроились рядами солдаты. Крупные силы Октавиана стояли на другом берегу реки, у города Метапонта. Октавиан прошагал мимо солдат к реке, а его старый враг сел в маленький челн и один выплыл на середину. Не желая уступать Антонию, Октавиан тоже поспешил показать, что не боится за свою жизнь; он быстро отыскал подходящее суденышко и поплыл навстречу.

В тот день они поспорили лишь о том, кто первый переправится на другую сторону. Октавиан победил — настоял под тем предлогом, что хочет повидать сестру. Он отправился с Антонием без охраны и провел ночь в дружеской беседе с обоими супругами. В результате они заключили соглашение, по которому триумвират продлевался еще на пять лет. По прежнему договору полномочия триумвирата закончились уже в начале года, просто не нашлось безумца, посмевшего заявить о том в сенате. Лепид по-прежнему оставался на птичьих правах.

Все это, впрочем, делалось для проформы. Куда важнее для дальнейших отношений между двумя верховными вождями римской державы было решение Антония передать Октавиану сто военных кораблей и еще двадцать других судов — в обмен на обещание последнего дать Антонию двадцать тысяч солдат без оговорки точного срока. Октавия, знавшая своего брата лучше, чем Антоний, уговорила Октавиана отдать одну тысячу солдат сразу — в обмен на дополнительные десять кораблей. В итоге Октавиан передаст Антонию лишь десятую часть обещанного и с опозданием почти на два года.

Октавия и ее муж отплыли вместе на восток, но как только достигли острова Керкиры, Антоний тут же отослал жену в Рим, к ее брату. Он мотивировал это (отчасти правдиво) заботой о жизни жены, дочери и не рожденного пока младенца, которых не желал подвергать опасностям парфянского похода. Официально он отправил супругу под защиту ее брата. Затем пришло известие, что в Антиохии Антоний встретился с Клеопатрой, которую, видимо, успел туда вызвать — как правительницу подчиненных ему земель, но на самом деле собираясь возобновить их любовную связь. Их браку с Октавией пришел конец, хотя официальный развод последовал лишь через пять лет, а до тех пор она жила в Риме как верная супруга Антония и неизменно блюла его интересы.

Ее брату оставалось теперь покончить с Секстом. Даже получив от Антония сто тридцать кораблей, Октавиан считал, что пока не готов вторгнуться на Сицилию. Он начал наступление только в 36 году до нашей эры, по трем направлениям; флот вели Лепид, Агриппа и Стацилий Тавр, которым потом предстояло командовать и на суше.

Даже в наши дни, когда корабли приводятся в движение машинами, сложные совместные морские операции часто выходят из-под контроля. Во времена же, когда суда двигались с помощью гребцов и парусов, а метеопрогнозы делались на основании изучения птичьих потрохов, проведение морского боя по задуманному плану могло считаться настоящим везением.

Сам Октавиан отплыл из Неаполитанского залива, совершив непростую церемонию жертвоприношения, чтобы умилостивить Нептуна, сыном которого считал себя Секст.

Лепид отплыл из провинции Африки, имея преимущество: он направлялся к дальней части Сицилии, противоположной той, где собрались почти все силы Секста, охранявшие Мессинский пролив, отделяющий остров от материка.

Тавр отплыл из Тарента и, видимо, двигался довольно медленно из-за западного ветра: когда разразилась буря, примерно 3 июля, он еще не встретился с противником и успел повернуть назад и укрыться от нее.

Главнокомандующему повезло меньше. Буря столь основательно разметала флот Октавиана, что в самой операции он, вопреки плану, никакого участия не принимал. Некоторые из кораблей удалось починить, но на это ушел целый месяц, хотя и были задействованы все рабочие силы. Октавиан спешно послал Мецената в Рим — опровергнуть слухи, что Секст, который, как сын Нептуна, носил теперь лазоревый плащ, вот-вот захватит город. Сам Октавиан стал объезжать поселения ветеранов по всей Италии: он старался поднять их воинский дух и набрать новых солдат на место утонувших. Ему удалось убедить всех, что Лепид достиг юго-западной оконечности острова и создал плацдарм для высадки крупных сил.

В начале августа, когда Октавиан починил корабли и был готов возобновить наступление, Лепид довел численность своего войска до двенадцати легионов, хотя во время второй бури у него тоже утонуло много солдат. Агриппа встретился с главными силами Секста у города под названием Милы, на северном побережье Сицилии, чтобы дать Октавиану возможность переправить через Мессинский пролив в относительно безопасное место четыре легиона. Октавиан успел переправить три, а потом появился вражеский флот, началась яростная схватка, кончившаяся очередным поражением Октавиана, которому удалось выбраться на берег с одним только оруженосцем.

Урок был не менее серьезный, чем во время сражения при Филиппах, когда Октавиану пришлось спасать свою жизнь среди болот. Хуже всего было то, что Октавиан осуществлял общее командование операцией, а вот Антония — поправить дела — рядом не оказалось. Какое-то время Октавиан не сомневался в полном поражении и, как говорят, подумывал о самоубийстве, хотя последнее маловероятно. Он, должно быть, рассудил, что появление флота Секста, или немалой его части, означает поражение Агриппы у Мил со всеми вытекающими отсюда зловещими последствиями. На самом же деле Агриппа, отогнав Секста, высадился на берег и захватил важную вражескую базу у мыса Тиндар. Об этом Октавиан узнал лишь после того, как его спасли солдаты Валерия Мессалы Корвина, человека, которого он и его коллеги-триумвиры когда-то внесли в проскрипционные списки.