— Так что, мне уйти отсюда? Оставить все как есть?

— Это тоже действие, у которого будут последствия.

— Тогда остаться сидеть на этом дереве до скончания века?

— Действие не в том, что делают твои руки и ноги. Действие здесь, — русалка постучала себя пальчиком по лбу. — И здесь. — Она приложила ладонь к груди. — Не этому ли учат и ваши Хранители?

Ведун криво усмехнулся.

— Как вы, живущие под водой, умудряетесь знать о том, что твориться на суше, лучше тех, кто по этой суше ходит?

Русалка ответила загадочной улыбкой.

— Мы давно живем в этом мире. Тому, кто однажды обжегся, нет нужды каждый раз совать руку в огонь, чтобы узнать, что он жжется.

— Этот оборотень… — ведун задумчиво прищурился. — Он действительно может быть так важен для людей, как считает Инциус?

— Может, — не задумываясь, кивнула русалка. — Наш мир таков, что в нем нет ничего невозможного.

— Н-да… Хороший ответ, — ведун пристально глянул на русалку. — А скажи честно, ты ведь не для того приплыла, чтобы просто поболтать со мной о том, о сем?

— Нет, — нимало не смутившись, ответила русалка.

— Тогда зачем?

— Чтобы узнать, что нас ждет.

— Узнать, что вас ждет? — ведун казался непритворно удивленным. — От меня?

— Почему нет? Тому, кто умеет видеть суть вещей, даже одна капля может многое сказать о целом океане. Того, кто умеет слушать, далекий гром всегда предупредит о надвигающемся ненастье. Мудрый не ждет беды, но всегда первым замечает ее приближение.

— Хм… Похоже, ты все-таки даешь мне совет, — негромко проговорил ведун.

— Нет! — русалка рассмеялась. — Это не совет! Хотя, возможно, мои слова повлияют на твое решение, ты не сможешь упрекнуть меня в том, что я толкнула тебя на неверный путь — ты ведь не знаешь моего интереса в этой истории.

— И какой же он, твой интерес? — шутливо, почти не надеясь на ответ, поинтересовался ведун.

— Такой же, как и у всех живущих. Я хочу жить. По возможности так, чтобы быть довольной собой и тем, что происходит вокруг. Все очень просто.

— Значит, с востока и вправду идет беда? — посерьезнев, спросил ведун.

— Смотря что считать бедой, — пожала плечиками русалка.

— Конец Мира это беда?

— Какого Мира? — уточнила русалка.

— Того, в котором мы все живем.

— Мы живем в разных мирах. Когда люди пришли в Тридолье, это тоже стало концом чьего-то Мира. Это было бедой?

— Скажи… — ведун неуверенно потер подбородок. — А до того, как в Тридолье пришли люди, здесь жили одни только Древние Народы? Только нелюди?

— А что говорят об этом ваши Хранители? — помолчав, поинтересовалась русалка.

— Говорят, что люди жили в этом Мире испокон веков, а все рассказы жрецов о том, что мы откуда-то пришли — сказка. Еще они говорят, что раньше люди мало чем отличались от животных… — ведун говорил осторожно, тщательно подбирая слова. Разговор с каждой минутой становился все интереснее и интереснее.

— Что ж… — русалка вздохнула и грустно улыбнулась. — И ведуны, и жрецы помнят многое. Многое, но не все. Ваши знания — лишь осколки целого…

Ведун молчал, затаив дыхание, боясь спугнуть нежданную откровенность собеседницы. Никогда еще ему не приходилось слышать подобные речи ни от русалов, ни от кого-то еще из нелюди. Всем своим существом ведун ощущал мимолетное, готовое вот-вот исчезнуть прикосновение великой Тайны.

— Правы и те, и другие, — тихо проговорила русалка, когда ведун уже решил, что не дождется от нее больше ни слова. — Раньше, очень давно, в нашем мире жил другой разумный народ. Но они жили не в Тридолье…

— В Глухолесье? — догадался ведун. — Они и сейчас там?

— Нет, — русалка покачала головой. — Их больше нет…

— Они исчезли во времена Великих Сумерек? — с трудом сдерживая охватившее его нетерпеливое возбуждение, ведун старался говорить размеренно и спокойно, с надлежащей долей безразличия в голосе. — Повелители Ужаса убили их?

— Повелители Ужаса? — русалка посмотрела на ведуна со странной улыбкой. — Похоже, легенда о Повелителях Ужаса это единственное, в чем еще сохраняют согласие ведуны и жрецы!

— Хранители не считают их злом, — счел нужным пояснить ведун.

— Правда? А чем они их считают? Вот ты ведун, что ты сам думаешь об Ужасе?

Ведун подумал немного и растерянно пожал плечами. Он с удивлением понял, что и в самом деле не может сказать об Ужасе ничего вразумительного, кроме того, что он… ужасен. Это всегда было для него чем-то само собой разумеющимся, таким же, как собственное дыхание или смена дня и ночи. Почему день сменяет ночь в раз и навсегда строго определенной последовательности? Почему вода мокрая? Чем страшен Ужас? Странные вопросы…

В свое время ведун прочитал — наставник заставил — все жреческое Девятикнижие. И до сего момента он был уверен, что понял в нем если не все, то уж самое главное точно. Теперь он осознал, что ошибался. В Девятикнижии часто упоминались Повелители Ужаса, но упоминания эти в большинстве своем были краткими и поверхностными. В основном они сводились к настойчивому внушению мысли о том, что времена правления Повелителей были сплошным бедствием для человеческого рода. Но каким именно Ужасом повелевали Повелители? Это был Ужас — перед чем? Ведун понял, что не знает ответа на эти вопросы. В Девятикнижии об этом напрямую не был сказано ни слова, Хранители тоже обходили эту тему стороной…

Прочитав ответ ведуна по его лицу, русалка усмехнулась.

— Вот то-то и оно! Мудрые говорят, ужас — сын беспокойства и внук неизвестности. Представь себе, что ты живешь в Мире, о котором знаешь только то, что ничего о нем не знаешь. Ты не понимаешь смысла того, что с тобой происходит, не знаешь, что тебя ждет через мгновенье, не знаешь даже, кто ты такой! У тебя есть только память, но и она ненадежна: ты помнишь события, но их значение меняется в зависимости от того, в какой ситуации ты о них вспоминаешь. Единственное, что ты знаешь в этом мире — так это свою Смерть. Неизвестно когда и как, но ты точно умрешь, и это единственное, в чем ты можешь быть уверен. Каково это, по-твоему — жить в постоянном ожидании смерти? И не той смерти, о которой говорят ваши Хранители или жрецы, а смерти, после которой не будет ни перенесения в Вышний Мир, ни второй попытки в этом Мире, ни даже растворения в пустоте. Эта Смерть — Неизвестность, и нет никакого способа узнать, что она собой представляет, кроме одного — умереть самому…

Русалка говорила негромко, с отрешенным видом и отсутствующим взглядом. Со стороны казалось, что она и сама пытается представить то, о чем говорит. И не очень-то у нее получается…

— Как, по-твоему, страшно жить в ТАКОМ Мире?

— Не знаю, — покачал головой ведун. — Твоих слов мало, чтобы понять это.