Николя указал на хрустальный конус.

— А в этом случае?

— Цилиндрические, конические или пирамидальные зеркала искажают отражения предметов, на которые они направлены, и, как следствие, могут показать искаженные предметы так, словно это и есть их исходная форма. В своем трактате проницательный монах раскрывает секреты, как начертить на бумаге части изменчивого изображения.

— Скажите, почему вы решили преподать мне сей мудреный урок физики?

— Потому что, слушая вас, Николя, и вертя в руках призму, которую я только что приобрел для своей коллекции, мне вдруг показалось, что между вашим рассказом и теми явлениями, о которых я вам сейчас поведал, имеется некая связь.

— О, черт, ну и какая же?

— Надо признаться, все, что лежит на поверхности, очень мало похоже на истину. Ваш разум выстраивает аргументы, которые меня не убеждают.

Богатство — прах, и я не думаю о нем.[37]

В вашем рассказе присутствует переплетение мотивов, удивляющее, но не убеждающее.

— Что вы этим хотите сказать?

— Хочу сказать, что с самого начала и вы, и все мы поставлены перед чередой картин. Обманки, призраки? А правильно ли вы на них смотрите? Под каким углом? К каким выводам приводит вас ваш угол зрения? Представим себе, что кто-то решил злоупотребить вашей интуицией и вы рассматриваете совокупность фактов с ошибочных позиций. Тогда вы сами понимаете, к каким искажениям это может привести! Надобно еще раз разложить все факты по полочкам. Их слишком много, а потому внимание рассеивается. Ах, человек быстро утомляется.

Непостоянен он, как ветер легкокрылый!

Его рассудок — раб, игралище страстей.[38]

— Давайте передохнем, если хотите! Я согласен следовать за вами по извилистому пути, продолжая спрашивать себя, на чем основано ваше видение.

— В том-то и дело! Вы сами туда сунулись. А сейчас чуть ли не обвиняете меня в том, что у меня есть интуиция, та самая, которую прежде вы столько раз противопоставляли моим логическим доводам. И к тому же есть еще кое-что…

Он удовлетворенно потер руки.

— Много кое-чего! Поверьте, свою интуицию я черпаю из источника, который не только удивит вас, но и выстроит пресловутую перспективу под другим углом.

Заинтригованный, Николя вернулся на свое место и с нетерпением стал ждать, что ему поведает его старый друг.

— Соберем вместе все имеющиеся у нас факты. Неизвестный из Фор-Левека, убитый и добитый, как показывают факты, был связан с механическим ремеслом. Ювелир или часовщик?

Семакгюс встал. Николя отметил, что он, как и Сартин, любил подкреплять свои доводы ритмичными шагами.

— Еще добавлю цепочку слов, написанную на бумажке, найденной в стене камеры узника. Так вот, я, Семакгюс, наконец, понял, на что намекала фраза в бумажке! Что вы на это скажете?

— Скажу, что я, Николя Ле Флок, знаю, что это анаграмма, с помощью которой я установил имя жертвы: Франсуа Саул Пейли, часовщик, одетый в куртку из английской шерсти. Вот так! Что вы на это скажете, мой спорщик?

— Скажу, что иногда случайные находки равны чуду, ибо искомая записка предлагает тому, кто ее расшифрует, пути, позволяющие найти причину убийства.

И он широко взмахнул рукой.

— Боюсь, вы здорово опередили меня, и я уже не в силах следовать за полетом вашей мысли. Наверное, я что-то упустил в ваших рассуждениях.

— Вовсе нет. Что вам удалось прочесть на свернутой в трубочку бумажке?

— FüSee coniçal sPiraly, с заглавными буквами посредине.

— Этот гений использовал собственное имя, чтобы дать вам подсказку! Такие совпадения не могут быть случайными. Фраза показалась мне очень любопытной, и я обсудил ее кое-с кем из своих приятелей. Она навела на размышления одного из моих друзей из Академии наук. Он вспомнил о заседании Академии, состоявшемся в 65 или 66 году[39], во время которого королевский часовщик Пьер Леруа представил почтенному собранию совершенно новые часы.

— А чем таким особенным отличались эти часы, что они привлекли внимание столь ученого собрания?

— О-о, сейчас узнаете. Но прежде скажите мне, как обстоят у вас дела с географией.

— В иезуитском коллеже в Ванне географию преподавали весьма поверхностно.

— А что вам известно о географической широте?

— Насколько я знаю, параллели — это линии, проведенные нашим воображением по поверхности земли согласно законам природы, начиная от нулевой линии, именуемой экватором.

— Конечно, это немного общо, но вполне достаточно для просвещенного человека! А географическая долгота?

— Память мне подсказывает, что этот вопрос несколько более сложен. Кажется, географическая долгота, именуемая меридианом, не имеет нулевой линии, и определение ее зависит от времени суток, а также от высоты расположения солнца или звезд над линией горизонта.

— Тогда вы вполне способны понять вопрос, всегда волновавший мореплавателей всего мира. Представьте себе, мой дорогой, что вы плывете из Лорьяна в Бостон. Определить широту довольно просто, но долготу? Надобно определить для себя точку отсчета, установить время в этой точке и в той точке, куда лежит ваш путь, и точно установить момент полдня в той точке, где вы сейчас находитесь. Если ваши часы идут неверно, значит, вы неверно установили время в точке вашего отправления, и ваш курс проложен неверно. Час разницы представляет собой 1/24 часть от 360 градусов, составляющих суточный оборот Земли, иначе говоря, 15 градусов. Ошибка в несколько минут, и вот вы уже отклонились от курса и плывете в незнакомые вам воды. Прибавьте или убавьте еще час, и перед вами открываются Карибские острова или северная часть континента, но никак не Новая Англия!

— Однако, Гийом, мои часы точны, я всегда сверяю их с часами Дворца правосудия.[40]Они всегда точны и отбивают каждый час!

— Это ничего не значит! Ни те ни другие не выдержат испытания морем. На море часам приходится выдерживать качку, большие перепады температур, колебания атмосферного давления и еще много чего. А сколько крушений произошло исключительно по причине неправильного хранения часов! Чтобы не зависеть более от сохранности часов, составили таблицы долготы, основанные на астрономических наблюдениях. Но что делать, если небо заволокли тучи и не видно ни луны, ни звезд? Было решено, что единственным решением может стать изобретение устойчивых часов, которые бы показывали истинное время, начиная от порта отправки и кончая портом назначения, в любой точке планеты.