Первая стрела Менандра вонзилась в другого солдата. Он умер мгновенно, хотя и не с таким драматическим эффектом. Вторая стрела Валентина прилетела долей секунды позже. Третий малва отправился на тот свет.

Ужинавший поблизости взвод понес первую потерю. Тяжелое ранение, но не фатальное. Жестокая стрела Анастасия пробила левое плечо солдата малва Анастасий не отличался точностью стрельбы из лука, но его лук был еще мощнее, чем лук Валентина.

Теперь в тридцати ярдах малва несли новые потери. Трое солдат погибли от копий, брошенных из ближайшего леса. Прилетели еще три копья. Двоих насмерть. Сразу. Третий получил смертельное ранение.

Теперь Валентин прикончил уже пятерых. Убил всех сразу же. Менандр прикончил еще одного, ранил третьего Анастасий убил двух.

— Достаточно! — прокричал Валентин.

Катафракт развернулся и бросился в темноту, предоставляемую деревьями. Менандр с Анастасием последовали за ним. Менандр слышал, как слева убегают принц Эон и сарвены.

Не прошло и полминуты, как катафракты добрались до небольшой опушки, где Гармат и Кадфисес держали лошадей. Несколько секунд спустя на опушку выскочили Эон и сарвены.

Услышав их приближение, Гармат и Кадфисес уже вскочили на лошадей. Другие тоже быстро сели в седло.

Валентин развернул лошадь, направляясь на небольшую тропу, ведущую сквозь лес на юго-запад. Назад к армейскому лагерю малва. Даже сквозь деревья они слышали создаваемый солдатами малва шум.

Анастасий и Менандр последовали за ним. Как и Эон. Валентин придержал коня и гневно посмотрел на принца.

— Прекрати эту глупость, Эон! — рявкнул Эзана.

Они с Вахси, вслед за Гарматом и Кадфисесом вели своих лошадей и всех запасных к другой тропе, идущей на юго-восток от опушки. Прочь от лагеря.

Эон нахмурился, но остановил лошадь. Мгновение принц и Валентин гневно смотрели друг на друга. Затем гнев на лице Валентина заменила улыбка.

Однако в этой улыбке ветерана не было ничего веселого. Просто улыбка товарища.

— Спасибо, Эон, — сказал Валентин почти мягко — Но ты ведешь себя глупо. Аксумиты — пехотинцы, не кавалеристы. Это работа для катафрактов.

Затем он исчез. Несколько секунд спустя Анастасий и Менандр исчезли вместе с ним среди деревьев.

Эон вздохнул, развернул лошадь и погнал ее рысью по тропе, по которой поехали другие аксумиты. Мгновение спустя молодой принц пожал могучими плечами, отбрасывая сожаления, и поехал быстрее вперед, догоняя Эзану.

Сарвен бросил на него взгляд и нахмурился. Однако достаточно скоро перестал хмуриться. А еще через минуту на лице появилась улыбка. Мрачная улыбка.

Молодые принцы, напомнил себе Эзана, должны быть смелыми. Даже импульсивными. Лучше так, чем наоборот. Лучше так, чем осторожными и хитрыми, проницательными и знающими тактику. Этому можно научить.

Улыбка стала шире. Но все равно оставалась мрачной.

«Если он когда-нибудь станет негусом нагастом, то может оказаться не очень мудрым правителем, — думал Эзана. — По крайней мере недостаточно мудрым для новых времен, для малва. Но ему никогда не будет недоставать смелости. Не моему принцу»

В переулке, где прятались императрица и сопровождающие ее лица, также услышали взрывы гранат. Конечно слабые звуки из-за расстояния. Но не совсем приглушенные. Каушамби был огромным городом, кишащим людьми. Но как и во всех городах того времени, задолго до появления электрического освещения, подавляющее большинство жителей вставало и ложилось по солнцу. Несмотря на занимаемую площадь и количество проживающих граждан, город ночью окутывала тишина, которая поразила бы горожанина из будущего.

Жрецы Махаведы и йетайцы, стоявшие на страже перед оружейными мастерскими, также слышали взрывы. Двое йетайцев прекратили ленивую болтовню, вытянули шеи в направлении звуков. Однако кроме этого не пошевелились.

Один из жрецов Махаведы нахмурился и шагнул вперед из-под навеса, где стоял на страже вместе с двумя товарищами перед тяжелыми двойными дверьми — главным входом в оружейные мастерские. Жрец сделал несколько шагов по улице, остановился, развернулся в направлении звуков, прислушался. Его пальцы нервно теребили короткий меч на поясе.

Он слушал. Слушал.

Ничего.

Тишина.

Конечно, прилегающие к причалам территории в эти минуты совсем не были погружены в тишину. К этому времени кшатрии малва и йетайцы уже носились по барже, разбегались во все стороны по причалу, бросались в темный переулок, выкрикивали приказы, потом другие выкрикивали диаметрально противоположные приказы, орали. Но эти звуки производили люди, и, несмотря на достаточную громкость, они были все равно слишком слабыми, чтобы долететь до оружейной мастерской.

— Сейчас, — прошипела Шакунтала.

Наблюдавший за малва Кунгас сделал повелительный жест.

— Пока нет, — прошептал он в ответ.

Императрица напряглась. У нее в сердце тут же стала подниматься императорская надменность, и она чуть не рявкнула на него. Но ее спас здравый смысл — здравый смысл и годы жесткого обучения Рагунатом Рао. Она прикусила губу, промолчала. У себя в сознании она слышала голос Рао:

«Итак, глупая девчонка. Ты, значит, гениальна? Ты понимаешь тактику лучше, чем человек, которые одержал победы над врагами на сотне полей сражений? Такой человек, что даже я не смог с ним справиться?»

Жесткий голос. Издевательский. Любимый.

Стоявший в центре улицы жрец Махаведы пожал плечами и пошел назад к своему месту. Еще дальше двое йетайцев опять стояли «вольно». Звук гранат прозвучал где-то далеко. Очень далеко. И за ним ничего не последовало. Никаких других звуков. Возможно, случайность. Несчастный случай. Их это не должно волновать.

— Сейчас, — прошептал Кунгас.

Шакунтала выкинула из головы все мысли о Рао. Она встала и вышла на улицу. За ней последовали четыре женщины из народности маратхи.

Тарабай вышла вперед перед Шакунталой.

— Следуйте за мной, Ваше Величество, — прошептала она. — И делайте то же, что и я. Как сможете.

Снова на мгновение королевская надменность угрожала прорваться наружу. Но на этот раз Шакунтала быстро и легко ее поборола. Ей не требовалось призывать Рао на помощь. Хватило здравого смысла.

«Ну и что, что я надела эту одежду? Но на самом деле я не имею ни малейшего представления, как действует проститутка»

Она наблюдала за плавной, скользящей походкой Тарабай и пыталась, как могла, копировать ее. За спиной услышала голос Ахилабай, поднявшийся над приглушенными голосами мрачных кушанских солдат.

Резкий голос. Насмехающийся голос:

— Если хотите благотворительности, то ходите с кружкой нищего!

Шакунтала и. Тарабай наполовину перешли улицу. Императрица увидела, как впереди напряглись жрецы Махаведы. Вначале от удивления. Затем от смертельного оскорбления.