Взгляд мисс Годдар устремился к носу Анджелины, приведя ее в смущение, но мисс Годдар ни слова не сказала.

— И совершенно нелепо, — продолжала Анджелина, — что вы не можете пожениться только потому, что он граф, а вы дочь ученого джентльмена. Полагаю, его семья считает, что вы ниже их или даже вообще вульгарная. Но за эти несколько дней они поймут, как сильно ошибаются, и увидят, как вы любите его, а он любит вас, и потому что они тоже его любят, они… ну, дадут свое благословение на ваш брак и…

До того как они вышли в сад, Анджелина могла бы поклясться, что местность тут ровная. Но должно быть, она все-таки слегка поднимается вверх, а они, должно быть, идут быстрее, чем ей казалось. Она с трудом дышала. И откуда вдруг налетел такой ветер, что у нее заслезились глаза? Она не чувствовала никакого ветра.

— Леди Анджелина, — произнесла мисс Годдар негромко и ласково, — мы с Эдвардом друзья.

— Ну конечно, — ответила Анджелина, поморгав, и сообразила, что они остановились перед толстеньким каменным херувимом, чьи невидящие глаза уставились в небо. — В этом-то и вся прелесть. Когда он недолго за мной ухаживал только потому, что я оказалась невестой, которую выбрала ему его семья, потому что я очень подходящая, они меня не знали. Они меня даже ни разу не видели. Когда он за мной недолго ухаживал, он меня поцеловал, только один раз и совсем недолго, понимаете, потому что мы были в Воксхолле, и дорожка была такая уединенная, и луна почти полная, и в таких обстоятельствах каждому хочется делать глупости, и я… о чем я говорила?

Ей не следовало рассказывать мисс Годдар о том, что граф ее целовал.

— Когда Эдвард недолго за вами ухаживал, — подсказала мисс Годдар, протянув руку, чтобы дотронуться до каменных кудряшек херувима.

— Ну, — сказала Анджелина, — мы с ним вообще не были друзьями. Он сказал, что я ему нравлюсь, что на самом деле вообще ничего не значит, правда? Потому что когда я спросила, любит ли он меня, он вряд ли мог сказать «нет», правда? Ну, то есть он, конечно, мог, но не сказал бы, потому что он джентльмен и не захотел бы ранить мои чувства. И мне кажется, если бы я сказала «да» и вышла за него замуж, я бы ему нравилась до конца жизни. Он бы не допустил ничего меньшего. Но мы бы никогда не стали друзьями. А я думаю, что муж с женой должны быть друзьями, а вы?

— Да, я тоже так думаю, — ответила мисс Годдар, когда они пошли дальше.

— Но вчера вечером он играл в карты в паре с кузиной Розали, а вы — с сэром Уэбстером Джорданом. И так может тянуться все пять дней. У меня есть план, но придется рассказать вам о нем, чтобы вы смогли выполнить свою часть. И нет ничего плохого в том, чтобы добиваться того, чего хочешь. И ничего плохого в том, что вы хотите графа Хейворда. Он же не виноват, что унаследовал титул.

— И в чем заключается ваш план? — помолчав, спросила мисс Годдар.

— Лорд Уиндроу, — ответила Анджелина.

— Лорд Уиндроу?

Они снова остановились, но теперь смотрели не по сторонам, а друг на друга. Брови мисс Годдар высоко изогнулись, но она ничем не походила на испуганного зайца. Только на человека, который не понимает, о чем ему говорят.

— Во время приема в саду, — сказала Анджелина, — лорд Хейворд кинулся к нам сразу, как только лорд Уиндроу повез вас кататься в лодке. Он спросил, не докучал ли лорд Уиндроу мне, но на самом деле беспокоился из-за вас. Когда я сказала, что нахожусь в полной безопасности и что вы всегда оказываетесь рядом, чтобы спасти меня, он спросил, кто спасет вас. И не отрывал от вас взгляда.

— Он ждал, когда мы вернемся, — произнесла мисс Годдар. — Меня это по-настоящему раздосадовало, потому что мне вовсе не нужно, чтобы Эдвард или кто угодно другой мчался мне на выручку всякий раз, когда какой-нибудь мужчина окажет мне немного внимания, что, как вы и сами знаете, случается не часто. Он отвел меня на террасу с напитками и закусками, и мы довольно славно провели вместе полчаса.

— Я видела, — заметила Анджелина. — И когда мы возвращались домой, я попросила кузину Розали пригласить лорда Уиндроу, чтобы мы смогли это повторить. И еще раз повторить, если потребуется. Заманите его, чтобы лорд Хейворд обезумел от тревоги за вас, хотя, конечно, никакая опасность вам угрожать не будет, вы и сами понимаете, вы же не будете уходить далеко от других, кроме того, я не верю, что лорд Уиндроу — настоящий распутник. Ему нравится поддразнивать других и нравится флиртовать, но в глубине души он джентльмен, пусть и не такой достойный, как лорд Хейворд, и у него есть привычка решать любые споры кулаками, но мужчин так воспитывают, и они думают, что это просто мужественный способ себя вести, поэтому нельзя их за это очень винить, правда? Мои братья точно такие же. Мы… вы сделаете это?

— Заманить лорда Уиндроу в мою берлогу и пофлиртовать с ним? — уточнила мисс Годдар.

— О, не пофлиртовать! — ответила Анджелина. — Но притвориться, что вы… не можете от него отделаться. Притвориться… ну, не то что вам угрожает опасность, но что вы чувствуете себя неуютно и немного обеспокоенно. Тогда лорд Хейворд кинется вас спасать, как во время того приема в саду, и поймет, если до сих пор не понял, что единственный способ не подвергать вас опасности — это жениться на вас. И его семья увидит, как он вас любит, и… вот.

Мисс Годдар серьезно смотрела на нее, и в глубине ее глаз зарождалась улыбка. Она так и не появилась на лице, но в глазах определенно была.

— Леди Анджелина… — негромко произнесла она, склонив голову набок. — О, леди Анджелина…

Нелепо, но Анджелине захотелось расплакаться. К счастью, она сдержалась.

— Сделаете? — снова спросила она.

Мисс Годдар медленно кивнула:

— Да.

Противоречивые чувства не были новостью для Анджелины. Она могла испытывать гордость и ликование, узнав об очередной безумной выходке своих братьев, одновременно чувствуя, как напрягается от ужаса и злости каждый нерв, стоит представить, что могло бы случиться и какие они дураки, что подвергают себя такой опасности. Но это никак не могло сравниться с тем, что она чувствовала сейчас.

Бурный восторг, вот что.

И такое ужасное отчаяние, что ей пришлось до крови закусить губу.

Эдвард уснул поздно, а проснулся рано. Не самое удачное сочетание, и чувствовал он себя уставшим. Но он привык использовать ранние утренние часы для того, чтобы хорошенько подумать и принять кое-какие решения. Так что новый день он встретил в куда лучшем умонастроении, чем проводил предыдущий.

Прежде всего он решил, что следует забыть о своей неприязни к лорду Уиндроу. Тот, конечно, отвратительно себя повел по пути в Лондон, это правда, и Эдвард ничуть не сожалел, что призвал его к порядку. Случись такое еще раз, он бы сделал то же самое. Но все же лорд Уиндроу не порочное чудовище. Он всего лишь повеса, не более того. В той гостинице он принял леди Анджелину не за горничную — это, конечно, невозможно, потому что она вовсе не похожа на служанку, — но за обычную путешественницу достаточно беспечного поведения и, возможно, не особо строгой нравственности. Яркий, дерзкий цвет ее платья только добавил ему уверенности, что так оно и есть. Если бы она согласилась на его предложение сесть к нему на колени и выпить из его стакана, он, несомненно, воспользовался бы этим и развлекся бы с ней наверху, а потом поехал дальше. Но для этого она должна была проявить готовность. Он не стал бы ее заставлять. Повесы вовсе не обязательно насильники. Собственно, такие встречаются крайне редко, у них нет в этом нужды. Всегда существуют женщины, готовые их удовлетворить за определенную цену, а иной раз и бесплатно.