16 ноября 1950 г. верховный комиссар Канады в Индии отправил послание в Оттаву, в котором дал сжатую характеристику статуса Тибета. Он указывал на несостоятельность китайских аргументов по «освобождению». Во-первых, Китай никогда не ратифицировал соглашение, по которому китайский сюзеренитет согласовывался бы с тибетской автономией. Далее, сюзеренитет — вряд ли то же самое, что суверенитет, особенно когда автономия — часть соглашения. Если бы Китай владел Тибетом, не было бы оснований для двусторонних отношений и посылки армии.

21 ноября 1950 г. государственный секретарь по внешним делам Канады направил в канадское посольство в Вашингтоне меморандум правового отдела в связи с возможностью постановки тибетского вопроса в ООН. В нем говорилось, что даже если слабо выраженный китайский сюзеренитет над Тибетом и существовал до 1911 г., то затем он превратился в простую фикцию. Фактически, последние 40 лет Тибет сам контролировал свои внешние и внутренние дела. В такой ситуации он должен рассматриваться как независимое государство с точки зрения международного права. Правительство Канады рассекретило эти документы лишь в 2009 г.

17 ноября 1950 г. Национальная ассамблея Тибета передала всю светскую и религиозную власть Далай-ламе XIV, которому тогда было 15 лет. Его секретарь по иностранным делам заявил: «Тибет объединяется, как один человек, вокруг Далай-ламы, который принял всю полноту власти, и нет шансов для пятой колонны, действующей в собственно Тибете. Мы обратились к миру за мирной интервенцией (перед лицом) этой неспровоцированной агрессии, но при отсутствии помощи мы решили бороться за независимость. При необходимости мы готовы даже переместить правительство и Далай-ламу в другие области, чтобы продолжить борьбу. Тибет — большая и труднодоступная страна в смысле рельефа, и, если у нас будут люди и амуниция, мы сможем продолжать военные действия бесконечно».

24 ноября 1950 г. в Каме китайцы создали первый Тибетский автономный район провинции Сикан. Его центром стал г. Дарцедо (Кандин). Этот район простирался от р. Янцзы на западе до р. Дадухэ на востоке. В мае того же года был создан Тибетский автономный уезд Тяньчжу (Пари) в провинции Ганьсу.

КНР охватила пропагандистская лихорадка. Проходили многолюдные митинги за «освобождение» Тибета. «Отсталые» тибетцы, часто не видевшие ничего, кроме своей деревни, вдруг проявили чудеса политграмотности. Повсеместно на этих митингах они «полностью поддерживали» центральное правительство, клеймили американский империализм, «требовали мирно освободить» весь Тибет и т.п. Более того, они выступали против американской агрессии в Корее, планов американского империализма на Дальнем Востоке, ремилитаризации Японии, за подписание Пакта мира пятью державами. Вот характерный пример. Один высокопоставленный китаец спросил крестьянина, что тот думает о новом режиме. Крестьянин ответил, что совершенно счастлив. «Только вот если бы не одна вещь — новый налог». — «Какой новый налог?» — «Хлопательный налог. Каждый раз, когда к нам приезжает китаец, все мы должны собираться и хлопать».

Образчики китайской пропаганды появились даже в Непале. Например, китайско-тибетский еженедельник, состоявший из многочисленных фотографий, на которых «освобожденный» тибетский народ знакомился с китайцами: шеренги улыбающихся девушек чистили машины, процессии молодежи со знаменами приветствовали вождей и т.п. «Он назойливо напоминал, что великан под именем “материализм” находится уже у самого порога».

Даже некоторые вожди непокорного племени голок в 1951 г. вступили в контакт с китайскими властями. С 1952 г. с их согласия стали приезжать «рабочие группы», которые образовали целую сеть. Создали «народные правительства», начали строить школы, больницы, ветеринарные станции, почту. Однако голоки стали опасаться возрастающего влияния китайцев и через шесть лет примкнули к восстанию.

19 декабря 1950 г. Далай-лама по инициативе приближенных уехал из Лхасы в Дромо у индийской границы с эскортом в несколько сотен солдат под командованием Царонга. Он прибыл туда 5 января 1951 г. Здесь же обосновалось тибетское правительство. Своей резиденцией Далай-лама сделал монастырь Донкар. Из Лхасы на границу с Сиккимом вывезли некоторое количество золотого песка и серебряных слитков — через девять лет они оказались крайне необходимыми. Отъезд Далай-ламы вызвал панику в Лхасе. Богатые люди грузили свое добро на мулов и уезжали в безопасные места. Индийский представитель в Лхасе сообщал, что дух сопротивления там угас.

Тем временем Нгапо Нгаванг Джигме и другие тибетские чиновники, попавшие в плен, проходили в Чамдо «перевоспитание». Они видели, что китайские войска там ведут себя вполне корректно. По воспоминаниям Нгапо, войска размещались только в палатках, никогда не останавливались в монастырях и домах тибетцев, не брали у них «даже иголки», всячески помогали в работах, оказывали медицинскую помощь и т.д. В итоге пленный губернатор послал два письма в Лхасу, призывая к переговорам во избежание военного вторжения. Но он смог отправить и секретное письмо. В нем он сообщал, что не может больше действовать независимо, соглашается с теми, кто взял его в плен, что тибетское правительство должно поступать так, как сочтет нужным, не беспокоясь о нем и других пленных чиновниках. После долгих дискуссий тибетское правительство назначило делегацию из 3 чел. (включая Нгапо) для переговоров в Чамдо.

Далай-лама и Кашаг дали Нгапо полномочия на ведение переговоров. В письме говорилось, что он должен настаивать на независимости Тибета и отказываться от размещения там НОАК. Ему вручили также заявление из пяти пунктов, с которых следовало начинать дискуссию: (1) в Тибете нет империалистического влияния; был только слабый контакт с британцами как результат поездки Далай-ламы XIII в Индию; отношения с США только коммерческие; (2) если возникнет иностранное империалистическое влияние в Тибете, он обратится к Китаю за помощью; (3) китайские войска, размещенные в Каме, должны быть выведены; (4) на китайское правительство не должны влиять Панчен-лама и фракция Ретинга; (5) территории, захваченные маньчжурским Китаем, Гоминьданом и новым Китаем, должны быть возвращены Тибету.

Когда Нгапо сообщил китайцам эти пункты, они, фактически, отвергли их все, кроме четвертого, и предложили Тибету районную автономию. Поскольку позиции сторон сблизить не удалось, Нгапо предложил тибетскому правительству провести переговоры в Лхасе или Пекине.

В тибетских правительственных кругах обсуждали, надо Далай-ламе уехать за рубеж или начать переговоры в Пекине. Последнее мнение возобладало. В январе 1951 г. Далай-лама отозвал из Индии делегацию Шакабпы. В феврале для переговоров в Пекин была направлена делегация, состоявшая из двух групп: одна направлялась из Тибета, а другая — из Индии. Делегацию возглавил Нгапо Нгаванг Джигме. Кроме него, в нее вошли командующий вооруженными силами Тибета, личный секретарь Далай-ламы и еще 18 чиновников и представителей монастырей; из провинции Цинхай в Пекин выехал Панчен-лама.

Делегации во главе с Нгапо был дан письменный документ со списком участников. Ей дали инструкции, что нельзя принимать суверенитет Пекина над Тибетом, по всем важным вопросам надо обращаться за консультациями в Дромо, между Пекином и Дромо надо наладить радиосвязь. Хотя Нгапо был назначен руководителем делегации, он не имел права выносить решения без консультаций с Кашагом и Далай-ламой. Члены другой части делегации, приехавшие через Индию, получили новые инструкции Кашага. Вначале делегации следовало отстаивать независимость Тибета, а если переговоры зайдут в тупик, — согласиться, что Тибет станет частью Китая на следующих условиях: (1) Тибет должен иметь полную внутреннюю независимость; (2) там не должно быть китайских войск; (3) за оборону должна отвечать тибетская армия; (4) китайский представитель в Лхасе, его штат и охрана не должны превышать 100 чел.; (5) китайский представитель должен быть буддистом.