– Ну если так, – сказала она, – то, конечно, выдадим ее за кого-нибудь из наших. Кто же, однако, будет самым подходящим для нас?

– Да я и сам думал уже об этом по дороге. Кто ж бы это в самом деле мог быть?! Ума не приложу просто. Ага! Ну а как, по-твоему, Тюмару, что живет на чердаке?

– Оно, конечно, господин Тюмару, пожалуй, был бы ничего, только там по соседству живет кошка. Ну а если случится грех какой? Не наплачешься ведь потом…

– Тогда Тюкуро из помойной ямы. Как находишь его?

– Что ж? Господин Тюкуро хорош бы, да опять же неподалеку от него нора хорька. Сам знаешь, опасно ведь такое соседство.

– Так! Ну вот тебе Тюнэн из старой буддийской кумирни!

– Да ведь он же из секты монто[152]. Они ведь там отделываются цветами при жертвоприношениях. Цветы у них постоянно в ходу, это правда; ну а если насчет чего посущественнее… Так уж не взыщи, пожалуйста.

– В таком случае Тюами, который живет у ворот буддийского храма.

– Ну там все из секты дзёдо[153]. Боязно уж очень: у них она живо переселится в рай.

– Положим, это правда. Но, однако, если будем так разбирать, то ничего не выйдет, ничего не придумаешь тут.

«Куда ни кинь, везде клин», – говорит пословица. Так вышло и с супругами-крысами. Они не могли ничего придумать и были в большом затруднении. Вдруг жене пришла в голову мысль.

– А что я скажу тебе только! Толковали мы и о том, толковали и о другом. А ведь лучше выдать ее за нашего приказчика Тюскэ. Что скажешь на это? Тюскэ живет у нас с самого детства, и за все время за ним не замечено ничего дурного. К нам он очень привязан, предан всей душою, да к тому же с самого детства он рос вместе с Отю. Знают они друг друга прекрасно и уж, конечно, поладят между собою как нельзя лучше.

Тюбэ только хлопнул себя по коленям.

– Так, так! – воскликнул он. – Тюскэ? Ну, конечно, Тюскэ! Ведь вот поди же ты! Я думал все о других, а про Тюскэ совсем из ума вон. Уж предан он нам действительно всей душою, про это и говорить нечего. А я как раз думал и награду ему выделить этим летом. Пусть откроет свою собственную лавку. Это как раз кстати! Отдадим за него. Конечно же, за него!

Сейчас же позвали они Тюскэ и объявили ему свое решение. Тюскэ был вне себя от радости и заскакал даже. «Тцю, тцю!» – раздавался его ликующий писк[154]. Тюбэ тоже был очень доволен. Затем родители сообщили Отю, на чем они порешили; она также осталась довольна, что так вышло. Тут же, не откладывая надолго, обсудили они и все подробности свадебного торжества.

И так Тюбэ решил наконец выдать свое ненаглядное детище, Отю, за Тюскэ. Но все же оно казалось ему как будто не совсем удобным выдавать дочь за своего приказчика, который живет у них на хлебах, поэтому он немедленно помог ему устроить отдельное жилище и поселил его там. Затем начались приготовления к свадьбе Отю. Наконец выбран был счастливый день, в который и состоялось тожество ввода невесты в дом жениха.

Жилище Тюскэ было напротив в амбаре и от Тюбэева дома отстояло довольно далеко. Когда наступил день ввода невесты, Отю уселась в пышный паланкин и тронулась в путь, сопровождаемая спереди и сзади толпою провожатых. С дверных балок – по стропилам, со стропил – по оконным карнизам, с карнизов – по свесам крыш в стройном порядке двигалась свадебная процессия. Все живущие поблизости крысы толпами высыпали отовсюду, чтобы поглазеть. С полок, из дыр в стенах, из-за перегородок, из щелей раздвижных дверей – отовсюду глядели они жадными глазами на шествие. Говорят, что когда бывает свадьба лисицы, то пригревает солнце и идет дождь. Но тут была свадьба крысы; погода стояла восхитительная, и свадебный поезд был так пышен, двигался так величаво и степенно, что все только ахали.

Прибыли к жилищу Тюскэ. Невеста вышла с помощью свата Тюдаю из паланкина и проследовала прямо в парадную горницу. А здесь уже стояли в порядке посреди комнаты симадай[155] и чашечки. Отю села возле них, и сейчас же началось питье сочетальной чаши.

Так и стала Отю молодухой, женой Тюскэ.

Мирно и любовно зажили себе молодые новобрачные, и ни разу не случалось у них, чтобы они кинулись кусать друг друга, оскалив свои острые зубы. Между ними царило полное согласие. Делом своим они занимались усердно, отца и мать чтили, и царил в доме у них мир, и успех сопровождал их. Все, как есть все, шло у них по-хорошему. Тюбэ нарадоваться не мог, глядя на их житье.

– Ведь вот же! И чего только было мне обращаться зря совсем и к Месяцу, и к Облаку, и к Ветру. Самая подходящая партия – это свой своему, в своем кругу: конь – лошади, бык – корове, ну а крыса – крысе, конечно. Нет ничего лучше, как заключать браки таким образом. А все же оно вышло для нас так, очевидно, благодаря содействию бога Дайкоку, в которого мы так веруем. Надо помнить это и не забывать! – внушал Тюбэ молодоженам.