– Дело в том, что мы как раз подыскиваем такое здание для нашего офиса.

– Правда? Нашли что-нибудь подходящее?

– Не совсем, но…

– Если хотите, я могу показать вам чертежи этого здания.

Он с минуту молча смотрел на нее, затем сказал:

– Да, я бы хотел взглянуть на них.

– Могу привезти их в ваш офис в понедельник утром.

– Буду с нетерпением ждать. Вечер прошел очень мило. Когда Гораций Гуттман добрался до дома, он заглянул в спальню жены.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он.

– Уже лучше, дорогой. А как ужин? Гораций присел на краешек кровати.

– Всем тебя очень не хватало, но у меня состоялась одна весьма любопытная беседа. Ты когда-нибудь слышала о Ларе Камерон?

– Конечно. Кто же о ней не слышал?

– Женщина замечательная. Немного, правда, странная. Говорит, что, как и я, родилась в Гэри, штат Индиана, и знает об этом городе буквально все – Глисон-парк и даже боулинг «12 – 20».

– Что же в этом странного?

Гуттман взглянул на жену и, улыбнувшись, проговорил:

– Эта маленькая леди родилась в Новой Шотландии.

* * *

Рано утром в понедельник Лара появилась в офисе Горация Гуттмана. В руках она держала синьки чертежей здания в Куинсе. Ее немедленно проводили в кабинет президента компании.

– Рад видеть вас, Лара, – приветствовал ее Гуттман. – Садитесь, пожалуйста.

Она положила синьки на рабочий стол и села.

– Прежде чем вы посмотрите чертежи, – сказала Лара, – я хочу кое в чем вам признаться, Гораций.

– Слушаю, – проговорил Гуттман, откидываясь на спинку кресла.

– Та история о Гэри…, которую я рассказала вам в субботу…

– И что же?

– Я никогда не была в этом городе. Просто мне надо было вас чем-то заинтересовать. Он рассмеялся:

– Ей-богу, я даже не знаю, что и сказать. Боюсь, мне просто не угнаться за вашей мыслью, юная леди. Давайте-ка лучше посмотрим чертежи.

Через полчаса Гуттман закончил изучение чертежей и задумчиво произнес:

– Честно говоря, я уже почти принял решение насчет другого здания.

– Да?

– Почему я теперь должен отказаться от него и принять ваше предложение?

– Потому что у нас вам больше понравится. Я сама прослежу, чтобы все было именно так, как вы хотите. Лара улыбнулась. – А кроме того, это обойдется вашей компании на десять процентов дешевле.

– Вот как? Но вы даже не знаете, какую сумму я собирался заплатить за то здание.

– Это не важно. Я поверю вам на слово.

– А вы и правда могли родиться в Гэри, штат Индиана, – снова рассмеялся Гуттман. – Считайте, что мы договорились.

* * *

Когда Лара вернулась в свой офис, ей сообщили, что звонил Филип Адлер.

Зал приемов в отеле «Уилдорф-Астория» был переполнен богатыми меценатами. Лара пробиралась сквозь толпу, ища глазами Филипа. Ей на память пришел телефонный разговор, состоявшийся между ними несколько дней назад.

– Мисс Камерон, это Филип Адлер.

Она почувствовала, как пересохло у нее в горле.

– Извините, – продолжал Адлер, – но я не мог раньше поблагодарить вас за тот дар, который вы преподнесли моему фонду. Я только что вернулся из Европы…

– Я сделала это от всего сердца, – сказала Лара, лихорадочно стараясь найти повод, чтобы продолжить разговор. – Да, между прочим, мне было бы очень интересно поподробнее узнать о вашем фонде. Может быть, как-нибудь встретимся, и вы мне о нем расскажете?

После минутной паузы Филип предложил:

– В субботу вечером состоится благотворительный ужин в «Уилдорфе». Мы могли бы там увидеться. Вы будете свободны?

Лара быстро взглянула на календарь. На этот день у нее был назначен ужин с одним техасским банкиром. Она не задумываясь решила:

– Да. Я с удовольствием приду.

– Чудесно. Пригласительный билет для вас я оставлю у портье.

Когда Лара положила трубку, она от радости прямо-таки светилась.

* * *

Филипа Адлера нигде не было видно. Лара протискивалась через огромный зал, слушая на ходу обрывки разговоров.

– …И тогда ведущий тенор сказал: «Доктор Клемперер, мне осталось взять только два верхних „до“. Вы послушаете их сейчас или на концерте?»

– …О, признаю, он великолепно владеет смычком. Его динамика и длинноты великолепны…, но tempi! Tempi! Упаси Бог…

– …Да вы с ума сошли! Стравинский чересчур схематичный. Его музыка словно написана роботом. Все свои чувства он держит при себе. Барток же – его полная противоположность. Стоит вам открыть шлюзы своей души – и вас сразу захлестнут эмоции…

– …Я просто терпеть не могу ее манеру исполнения. Как можно так уродовать музыку Шопена!

Все вокруг говорили на каком-то загадочном, непонятном Ларе языке. И тут она увидела окруженного восторженными поклонниками Филипа. Лара протиснулась поближе и услышала, как привлекательная молодая женщина с жаром говорила ему:

– Когда вы играли Сонату си-бемоль-минор, я чувствовала, как улыбается Рахманинов. Ваши интонации, ваше звучание, ваше мягкое, лирическое прочтение произведения… Великолепно!

– Спасибо, – улыбнулся Филип. Затем принялась изливать свои чувства какая-то дама средних лет с аристократическими манерами:

– Я все слушаю и слушаю вашу запись «Наtmerklavier». О Боже! Какая в ней всепобеждающая жизненная сила! Наверное, вы единственный в мире пианист, который по-настоящему понимает эту бетховенскую сонату…

Филип увидел Лару.

– Ах, прошу прощения, – пробормотал он и устремился к ней. – Здравствуйте. – Он взял ее за руку. От его прикосновения она затрепетала. – Рад, что вы смогли прийти, мисс Камерон.

– Благодарю вас. – Она огляделась вокруг. – Сколько народу! Он кивнул:

– Да. Как я понимаю, вы поклонница классической музыки?

Лара вспомнила песни своего детства: «Анни Лори», «Бегущая во ржи», «Родные холмы»…

– Да, – сказала она. – Отец воспитал меня на классической музыке.

– Еще раз хочу поблагодарить вас за ваш щедрый дар.

– Ваш фонд меня очень заинтересовал. Я бы хотела узнать о нем. Если…

– Филип, дорогой! Нет слов! Превосходно! – Адлера вновь окружили почитатели его таланта.

Стараясь перекричать сыплющиеся со всех сторон комплименты, Лара повысила голос: