– Предводитель войска, которое взяло в плен твоего сына, зовут Ингви сын Сигимара. Я знаю его род, – Рери слегка нахмурился, но выдавать, что это его кровный враг, не собирался. Нетрудно было сообразить: если франки узнают о том, как сильно он сам жаждет расправиться с их врагом, то плата за его содействие сразу упадет. К чему платить человеку за то, что он и сам хочет сделать?

– Но чем я могу помочь вам ослабить целое войско?

– Мы должны пойти на хитрость. Сам Один не гнушался использовать обман, чтобы добиться важных для него целей, и мы должны стремиться к достижению желаемого любой ценой.

– Кто это? Ваш король? Или твой предок?

– Где-то да, – Рери усмехнулся. – Все роды наших королей ведутся от самого Одина.

– Это один из языческих богов, которым поклоняются в северных странах, – пояснил ей Хериберт. – Я, госпожа графиня, когда томился в плену в датском городе Хейдабьюре, даже видел идола.

– И там приносят человеческие жертвы? – графиня глянула на Рери с ужасом, словно он именно это и предложил сделать.

– Господь не привел мне увидеть такое своими глазами, но я слышал, что кое-где иной раз это еще случается, – вздохнул Хериберт.

– Вы о чем? – с подозрением спросил Рери.

– Я рассказываю графине, кто такой Один.

– Да что ты-то можешь рассказать? Вот я расскажу! – загорелся Рери, в памяти которого промелькнули разом все саги о разнообразных подвигах Отца Богов, а также предания Смалёнда. – Ладно, короче. Насчет Ингви. Графиня должна послать к нему людей и предложить переговоры, как предложила нам.

– Я уже предлагала. Я делала уже несколько попыток выкупить моего сына из плена. Но эти люди не принимали те деньги, которые мне удавалось собрать. Они хотят слишком много. И в последний раз сами посланные не вернулись, и никто не знает, какая участь их постигла.

– Сколько ты предлагала?

– Тысячу фунтов серебром. Те же, что я теперь предлагаю тебе. Это все, что у меня есть.

– А сколько они хотели?

– Они говорили, что в Сен-Кантене возьмут вдвое больше, а потом придут и сюда…

– Теперь скажешь, что собрала пять тысяч фунтов.

– Но мне негде взять столько! Даже мой брат, король Карл, не может мне помочь, потому что у него слишком много врагов… – графиня запнулась, подумав, что норманнам незачем знать о трудностях короля франков. Хотя слабость королевства они каждый день видят и так.

– Да я же не говорю, что ты должна дать им пять тысяч фунтов! Ты должна только пообещать. Скажешь, что собрала и что брат-король помог. И пригласишь их на переговоры, пообещай накинуть, если что. А в качестве первого дара, чтобы, дескать, склонить к переговорам, твои люди отвезут им вина. Вот вина действительно надо будет найти, и побольше. Сможешь?

– Уж не хочешь ли ты их отравить? – с беспокойством спросил Хериберт.

– Нет. Убить их таким образом будет жестоко и неблагородно. Но пьяные и полупьяные не смогут достойно сопротивляться, и мы предложим им сдаться. А трезвых перебьем, – спокойно и деловито сказал Рери. – Вот кого мы точно убьем, неважно, пьяных или трезвых – сыновей Сигимара. Ингви и его братьев, кто окажется с ним.

– У нас осталось вино прошлого урожая, правда, не очень много… – заметила графиня. – Но можно поискать в монастырях… Я думаю, епископ не откажется помочь благому делу…

– Сколько времени тебе понадобится?

– Я сейчас не могу сказать. И еще ведь надо будет найти посланцев, чтобы они решились на такой подвиг и сумели достойно выполнить порученное.

Графиня вопросительно оглянулась на своих людей. Здесь толпились все те, кто придавал ее дому блеск – управляющий, конюший и прочие слуги. Все это были достойные люди и добрые христиане, прекрасно справлявшиеся со своими обязанностями. Но после того как ее прежний конюший, посланный к Сен-Кантену, не вернулся, браться за такое поручение и вовсе никто не хотел.

– Если епископ Лиутгард благословит и вы, госпожа графиня, позволите, то я мог бы поехать в Сен-Кантен, – с обычным непреклонно-смиренным видом заметил Хериберт.

– Ты? – графиня удивилась.

– Да. Ведь мой христианский долг – всемерно помогать ближнему, а значит, способствовать избавлению графа Адаларда.

– Но ты понимаешь, как это опасно?

– Все мы в Божьей воле, госпожа. Но я знаю язык норманнов, и мне легче будет с ними объясниться. К тому же как пленник я для них не представляю никакого интереса. Если же Господь решит призвать меня к себе – я с радостью припаду к Его престолу, ибо, хотя грехи мои велики, не менее их мое раскаяние и желание быть достойным слугой Божьим. Но Господь, в неизмеримой милости своей, столько раз хранил меня и уберегал тогда, когда, казалось, нет иного исхода, кроме смерти – я верю в милосердие Господне, Он убережет меня и сейчас.

– Да, пожалуй, – Рери подумал и кивнул. – Ты тоже по-своему удачливый человек. Но тянуть нельзя. Если здесь не больше трех дней пути, то свеи могут узнать о нас. И тогда нам будет гораздо труднее. Вот что, – решил Рери. – Поклянись вашим Богом, что не обманешь нас и не отступишь от нашего соглашения, и мы отведем свое войско от Амьена. Отойдем в дубравы, чтобы нас было не видно от реки и дороги.

– Хорошо, – графиня кивнула и приказала что-то своим домочадцам, которые стояли в некотором отдалении, с тревогой наблюдая за беседой госпожи с королем варваров. Он годился ей в сыновья, но тем не менее держал в руках ее судьбу и судьбу ее семьи.

Один из мужчин поклонился и ушел в другую половину дома, за деревянную перегородку, покрытую цветными коврами по обе стороны от двери в резных косяках.

– Ты придумал это все сам? – спросила графиня у Рери, пока майордом исполнял поручение. – Ты так молод…

– Я не очень-то молод! – не всерьез оскорбился Рери, как может оскорбиться на такое замечание только человек от шестнадцати до восемнадцати лет. – Мне вручили меч шесть лет назад, и уже шесть лет я мужчина. И всю свою жизнь я знал, что мне предстоит сражаться за честь и достояние моего рода. У нас есть такая поговорка – орел кричит рано. Это значит, что достойный человек должен проявить себя еще в юности. А что до этих замыслов, то я видел со сне Одина. Это он подсказал мне.

– Не знаю, кого ты видел во сне, – Хериберт обеспокоено покачал головой. – Но ваши идолы мертвы и не могут подсказать никакой доброй мысли. Дьявол искушает и советует вам, принимая облик ваших ложных богов.

– Это еще кто? – Рери нахмурился.

– Дьявол – противник Бога и злой советчик всех людей, он учит отступать от заповедей Божиих и совершать грехи, то есть такие поступки, за которые человеку после смерти придется отвечать перед Богом. И если грехи слишком тяжелы, то и наказание посмертное будет очень, очень суровым. Я не хотел бы, чтобы ты навлек на себя Божий гнев, Хрёрек. Но ты еще так молод – если ты примешь в сердце образ Христа, он простит тебя. Я сам научу тебя всему, что нужно знать доброму христианину…