– Да ты что говоришь-то! – вспыхнула Лариса. – Это что ж, пусть мою дочь убивают – она большая девочка?! Так, да?

– Да нет, Ларик, ну не о том я… Пусть в полицию идет! Там найдет что сказать. Просто она должна идти, а не ты. Ну проводи ее, если надо.

– Ладно, – сухо реагировала Лара. – Мы подумаем.

Положив трубку, она проплакала полночи. А днем позвонила Анатолию Сергеевичу.

Тот обрадовался, пригласил Ларису срочно пожаловать в гости.

Она приехала. Вошла хмурая, привычно переобулась в тапочки. Еле волоча ноги, прошла в комнату. На столике между кресел нагло выпятились бутылка шампанского и открытая коробка шикарных каких-то конфет. Рядом лежал пакет из плотного пластика – видно было, что с деньгами, – несколько листов бумаги и ручка.

Она растерянно посмотрела на кредитора. Он же предложил устроиться в кресле и, явно пребывая в отличном расположении духа, уселся сам.

– Давайте, Ларочка, все по порядку, – начал по-деловому. – Сначала составим договорчик, и я передам вам денежки. А потом – перейдем к моей части выигрыша от нашей сделочки.

Он безудержно улыбался. Она поежилась. Снова взглянула на столик. Тут до ее сознания дошли его слова.

– А какой договор? – спросила словно во сне.

– Ну это будет документ, в котором мы пропишем порядок нашего взаимодействия. То есть о том, что я вам деньги в качестве кредита, а вы, со своей стороны, в уплату долга будете приезжать ко мне… ну, скажем, раза… раза… ну, пусть даже один раз в неделю. Да-да, вот именно раз в неделю будет достаточно и для вас необременительно. Да, и пожалуйста, давайте так: фиксированного дня назначать не станем, все-таки я уже не мальчик, за себя ручаться не могу… – Он закряхтел, захихикал. – М-да… Так, значит, раз в неделю по желанию кредитора, меня то есть… М-м… Скажем, в течение года.

– То есть как? – вышла из оцепенения Лариса. – Целый год?!

– А как же, ласточка моя? Пятьсот тысяч – деньги не маленькие. А годик – пролетит, и не заметишь.

– Но… я думала… мы только сегодня… – подавленно выговорила Лариса. – Разве так можно – год! Это же просто рабство какое-то, как хотите.

– Как я хочу, миленькая моя, – подхватил весельчак. – Именно так будет, это справедливо. Ну давай, Ларочка, я диктую, а ты пиши.

Он надиктовал текст обязательства, она неловкими, дрожащими пальцами кое-как записала, по его указанию поставила подпись и число и, отложив ручку, замерла, уставившись в стол.

– Ну все, Ларисочка, деньги твои. А бумага моя. Теперь – расслабься, моя ласточка. Откинься на кресле, не сиди на краешке. Все равно же ты уже у меня на службе. Так не лучше ли превратить эту службу в удовольствие? Тем более что я все готов для тебя сделать.

Он открыл бутылку, шампанское с шипением побежало через край бокала. Лариса тупо смотрела на расползающуюся на столике лужу.

– Съешь конфетку, – предложил невозмутимый хозяин. – Волнуюсь немножко.

Она машинально отправила конфету в рот.

– Умница ты моя, – одобрил довольный пациент. – Да, Ларочка, совсем мы забыли! Денежки так у тебя на коленках и лежат. Не дело. Давай их в твою сумочку немедля переложим. Где она у тебя? В прихожей оставила?

Он вышел и вернулся с ее сумкой.

– Вот, видишь, кладу сюда пакет. Закрываю на молнию. Все. Теперь твоя часть обязательств пошла. У меня тост. Выпьем за наше продуктивное сотрудничество! И за то, чтобы ты избавилась от всех твоих проблем!..

Лариса брела домой совершенно раздавленная случившимся. А особенно предстоящим ей в будущем. Год сексуального рабства! Целый год. Она, невеста, любящая своего жениха, обречена еженедельно, по первому требованию этого маньяка таскаться к нему в дом, делить с ним постель… А если он вызовет ее, когда она будет с Алешей?! Что тогда? Ларису охватила паника. Она гнала страшные мысли, но те все равно лезли в голову. Ей было так плохо, как не было даже вчера, когда она обнимала насмерть перепуганную дочь и не имела средств помочь ей…

Вдруг Лара облилась ужасом. Схватилась за сумку, рывком расстегнула молнию… Пакет с деньгами оказался на месте. Она чиркнула молнией, поплотнее прижала сумку к боку локтем и припустилась домой почти бегом. От созерцания денег ей как-то все же полегчало.

Ворвавшись в квартиру, Лара закричала еще с порога:

– Оксана! Ты дома? Оксанка, у меня новость!

Приземлилась на банкеточку в прихожей, оглушенная стуком собственного сердца. Из комнаты выползла дочь.

– Вот, – выдохнула Лариса, распахивая сумку. – Добыла деньги.

– Где? – выпучилась на нее Оксана.

– Тебе этого лучше не знать, – буркнула мать.

Оксанка испуганно молчала, на откровенности не настаивала. Подошла, робко взяла пакет.

– Пол-лимона? – спросила шепотом.

– Кажется, да.

– Ой, мамочка! – взвизгнула дочь. – Слава богу! Отдам – и с плеч долой. Ой, – радостно заплясала она на месте, прижимая к себе деньги. – Спасибо, мамочка! Счастье-то какое! Отдам – и забудем все как страшный сон!

Лариса вздохнула и подумала, что ей-то теперь долго не удастся забыть.

Оксана села рядом, нежно лаская на груди денежный пакет.

– Холёсенький мой, – проворковала умильно. Потом помолчала, что-то обдумывая. Нахмурилась. – Мам, как же жалко столько денег отдавать! Вот если бы они были мои…

Мать посмотрела на нее тяжелым взглядом. Оксана поежилась.

– Чего-то ты какая-то не такая, – заметила опасливо.

– Это ты в самую точку попала, – кивнула Лариса. – Я изменилась. И все у меня изменилось. – Она вздохнула и серьезно взглянула на дочь. – Послушай, Оксан, вся эта история поставила меня в очень трудное положение. Мне еще долго его расхлебывать. И я тебя прошу: во-первых, не ввязывайся ты больше ни во что! Забудь об этом! Бизнес – не твое. Вон лучше мужа ищи богатого, как собиралась, меньше убытков. – Она перевела дух и, нахмурившись, закончила: – И потом, дочка, как именно ты должна передать тем парням деньги?

– Да как? Просто отдам – и пойду.

– Они, когда давали, расписку брали с тебя какую-нибудь?

– Ха, – усмехнулась дочь, – им расписки не нужно! Под ними весь район ходит. Если что – достанут!

– Ладно. Понятно. Тогда пойдешь отдавать с Алексеем.

– Это еще зачем?

– На всякий случай. Он хоть посмотрит на них. Мне эти деньги так достались, что не дай тебе бог. Так что пойдете вдвоем. Для страховки. И пусть Леша снимет все на телефон, незаметно, конечно.

– Да я с Виталькой пойду! – заупрямилась дочь.

– А про Витальку твоего я слышать больше не хочу. И тебе не советую с ним дело иметь, когда он так с тобой поступил.