Ковач выровнял дыхание и оглядел комнату. В ответ смотрели каменные лица. Сильви отвернулась. Я так и чувствовал запах поджаренной плоти.

– Если она не попытается бежать, не смейте ее трогать и не разговаривайте с ней. Это понятно? В нашей ситуации вы значите меньше, чем грязь у меня под ногтями. Пока мы не вернемся в Миллспорт, эта женщина для вас бог. Это понятно?

Тишина. Главарь якудза завопил на японском. После выволочки поднялись согласные голоса. Ковач кивнул и повернулся к Сильви:

– Госпожа Осима. Не могли бы вы проследовать за мной.

Миг она смотрела на него, затем поднялась и вышла за ним из хижины. Затем собрались якудза, оставив только главаря и человека на полу. Тот смерил взглядом покалеченного боевика, затем беспощадно пнул его под ребра, плюнул и вышел.

Снаружи на раскладные гравитационные носилки грузили тех троих, кого я убил в крепости. Главарь якудза отрядил человека, чтобы вести их, затем возглавил защитный строй вокруг Ковача и Сильви. Сбоку и позади носилок Антон и четыре оставшихся члена Банды Черепа собрались в расслабленный арьергард. Уличные микрокамеры Раскопки проследовали за процессией до тропы в Текитомуру, пока она не скрылась из виду.

В пятидесяти метрах за ними, все еще баюкая сожженную и оставленную без ухода руку, ковылял опозоренный боевик, который посмел коснуться Сильви Осимы.

Я наблюдал за ним и пытался понять.

Понять хоть что-то.

Я все еще шевелил извилинами, когда Раскопка 301 спросила, закончил ли я или хочу увидеть что-то еще. Я рассеянно ответил, что не хочу. В голове интуиция чрезвычайных посланников уже делала все, что надо сделать.

Подпаливала мое понимание ситуации и сжигала дотла.

Когда я прибыл в «Белахлопок Кохей» 9.26, окна везде были темными, но на складе, до которого направо ворот десять, в верхних окнах свет мерцал так, словно внутри пожар. В ночь, даже через закрытые до земли ворота вырывался исступленный ритм гибрида рифдайва и неоджанка, а возле входа стояли три плотных силуэта в темных куртках, пускали дым и похлопывали себя ладонями из-за холода. Может, у Плекса Кохея и было место для танцевальных вечеринок, но не похоже, чтобы у него были деньги на автоматическую охрану у дверей. Все оказалось легче, чем я ожидал.

Если, конечно, Плекс действительно здесь.

– Ты прикалываешься? – издевка с миллспортским акцентом пятнадцатилетней Исы на линии, когда я позвонил ей сегодня под вечер. – Естественно, он там будет. Какой сегодня день?

– Э-э… – я прикинул. – Пятница?

– Вот именно, пятница. И что местные лопухи делают по пятницам?

– Мне-то откуда знать, Иса? И не будь такой столичной снобкой.

– Ну эй, пятница? Але? Куча рыбаков? Ночь Эбису?

– Он устраивает вечеринку.

– Он выжимает все кредиты из дешевого пространства и хороших связей под такэ, вот что он делает, – манерно протянула она. – Столько складов. Столько друзей семьи из яков.

– Не ошибусь, если предположу, что ты не знаешь, на каком именно складе?

Дурацкий вопрос. Прочесывать фрактальное переплетение улиц складского района казалось мне не самым увлекательным занятием, но стоило добраться до секции «Белахлопок Кохей», как вечеринка нашлась сама – музыка разносилась на полдесятка переулков во всех направлениях.

– Не ошибешься, – Иса зевнула. Наверное, только недавно проснулась. – Кстати, Ковач. Ты там кого-то выбесил?

– Нет. А что?

– Ну, наверное, мне об этом болтать не следует. Но при нашей с тобой истории.

Я сдержал улыбку. Наша с Исой история ограничивалась полутора годами. Когда тебе пятнадцать, наверное, это долго.

– Да?

– Да, здесь у нас большая шумиха, спрашивают про тебя. И хорошо платят за ответы. Так что если ты еще не, пора начинать оглядываться через плечо этой твоей новой басовитой оболочки, которую ты себе раскопал.

Я нахмурился и задумался.

– Что еще за шумиха?

– Если бы я знала, бесплатно бы не сказала. Но вышло так, что я и не знаю. Из деловых со мной говорили только грязные миллспортские копы, а их можно купить за минет на Ангельской верфи. Таких мог послать кто угодно.

– Не ошибусь, если предположу, что ты обо мне не рассказала?

– Не ошибешься. Долго еще планируешь висеть со мной на линии, Ковач? А то я не такая, как ты. У меня есть социальная жизнь.

– Нет, я все. Спасибо за новости, Иса.

Она хмыкнула.

– С превеликим и пробирающим до самого клитора удовольствием. Оставайся живым, и может, займемся бизнесом, за который я уже смогу с тебя взять деньги.

Я слепил только что купленную куртку у воротника, размял руки в черных полисплавных перчатках – укол боли в левой – и, выходя из переулка, добавил в походку бандитской наглости. Представлял себе Юкио Хираясу в расцвете его молодой дерзости. Не обращая внимания, что куртка не на заказ от портного: все, что я смог найти в краткий срок, – бренд с вешалки в дешевом магазине, одежда, к которой настоящий Хираясу и близко бы не подошел. Но она была насыщенного матово-черного в тон напыленным перчаткам – в этом свете сойдет. Ложь посланника обеспечит остальное.

Я кратко подумал о том, чтобы ворваться на вечеринку Плекса по-плохому. Пробиться через дверь или заползти на склад сзади и разбить окно в потолке. Но левая рука все еще ныла от кончиков пальцев до шеи, и я не знал, насколько могу доверять ей в критической ситуации.

Охрана двери заметила меня и подобралась. Нейрохимическое зрение оценило их для меня на расстоянии – дешевое мясо из порта, судя по движениям – разве что с самыми базовыми боевыми улучшениями. У одного на щеке была татуировка тактических морпехов, но это могла быть и подделка – работа какого-нибудь салона с купленным у армии ПО. Или, как у большинства тактиков, после демобилизации у него начались тяжелые времена. Сокращение. Универсальный девиз и катехизм Харлана в эти дни. Урезать расходы – это святое, и даже военные от такого не застрахованы.

– Притормози, сам.

Это был тот, что с татуировкой. Я удостоил его презрительным взглядом. Едва замедлился.

– У меня встреча с Плексом Кохеем. И я не собираюсь ждать.

– Встреча? – его взгляд поднялся и скользнул налево, проверяя список гостей в ретинальном дисплее. – Сегодня нет. Он занят.

Я округлил глаза, сымитировал вулканическое давление гнева, какое подсмотрел у главаря яков в записи Раскопки 301.

– Ты знаешь, с кем разговариваешь? – гаркнул я.