Каратаев с тихой ненавистью глядел на негодяя, который разрушил его жизнь. Он еще мог простить ему похищение Татьяны, но эта тварь выдала ее замуж за другого.

— Ты хоть понимаешь, что сказал?

— Я убью тебя прямо сейчас. — Игнат шагнул к двери, перекрывая выход.

Ипполитов окончательно сошел с лица, попятился, задвигаясь за стол, столкнулся с креслом, споткнулся, сел. Вдруг он быстро открыл ящик стола и достал револьвер.

Но Игнат даже не шелохнулся, чтобы выбить оружие из его руки. Он продолжал смотреть на этого мерзавца с мрачной, гнетущей насмешкой в глазах.

— Стреляйте. Там, на том свете, не страшно, — тихо проговорил Каратаев. — Даже не холодно. Я был там, когда Татьяны и Кристины не стало. Если я снова их потерял, то и жить мне незачем.

— Ты их потерял.

— Давайте, стреляйте. За меня и за Пашу вам светит пожизненное. Вы его получите. Ради такого счастья я готов пожертвовать собой.

— Я еще раз тебе говорю, Татьяна счастлива без тебя. У нее новая жизнь. Не надо ее ломать.

— Тогда почему на моей могиле свежие цветы?

— Я человек известный. Люди должны знать, что я не забываю своего любимого зятя.

— Позавчера Татьяна приходила к вам в офис. А вы говорите, что она за границей.

— Это раньше за границу ездили на лошадях, а сейчас туда летают самолеты. Ты что, меня допрашиваешь?

— Готовлю к встрече со следователем.

— Говорили мне, что нужно тебя того… — сквозь зубы процедил Ипполитов.

— Сразу нужно было меня того, — сказал Игнат. — А вы хватились только сейчас, в спешке наняли каких-то идиотов, которые смогли убить только Пашу.

— Я никого не нанимал!

— Где Татьяна?

— Чего тебе не хватает? Квартира, машина вон какая, деньги есть. Молодой еще. Найдешь себе другую, живи в удовольствие.

— Мне нужны только Татьяна и Кристина.

— Я тебе сразу сказал «нет»! А ты не понял, похитил у меня дочь и за это был наказан!

Игнат повернулся к двери, замер и заявил:

— Пока есть возможность, стреляйте в спину. Потом будет поздно. — Он выждал несколько секунд, открыл дверь и вышел из кабинета.

Никто не преследовал его.

Город Подвойск, частный сектор. Улица Некрасова, дом шестнадцать. Неплохой такой, двухэтажный, из кирпича цвета слоновой кости, с крышей из настоящей черепицы. Здесь должна была жить Настя, бывшая, может, и настоящая любовница Ипполитова.

Игнат спешил. Слежки за ним вроде бы не было, но Ипполитов уже оправился от потрясения. Сейчас он принимает меры, возможно, уже перекрывает выходы на Татьяну и Кристину. О том, что Игнату известно про Настю, этот гад, скорее всего, не знает, но вдруг и на этот адрес пришлет своих людей?

Город уже проснулся, люди спешили на работу, но во дворе у Насти было тихо. Игнат стоял у забора и смотрел в узкий зазор между полотном и столбом. Автомобиля не видно. Настя уже уехала или просто не выгоняла машину из гаража.

Дом был оборудован видеосистемой, но Игнат не видел следов присутствия охраны, представители которой могли бы отслеживать обстановку через монитор. А хозяйка точно не станет этим заниматься.

У забора за домом Игнат заметил клетку, в которой отдыхала здоровенная собака. Возможно, там замок с электроприводом. Нажмешь на тревожную кнопку, дверца откроется, и пес мигом превратится в грозное оружие.

Но собака пока что в клетке. А времени у Игната мало.

Он решительно перемахнул через забор, броском преодолел расстояние до двери. Каратаев собирался постучать, привлечь внимание хозяйки, но дверь была открыта.

Он осторожно зашел в дом и услышал женский голос, доносящийся с кухни вместе с запахом молочной каши:

— Ложечку за маму! Умница!

Настя кормила дочку

— И опять за маму! — прогудел Игнат.

Он должен был привлечь к себе внимание, не особо шокируя хозяйку дома. Пусть она сначала услышит его, а затем уже увидит.

Настя вышла в холл с удивленной улыбкой на лице. Наверное, она решила, что это появился сын Ипполитова, который, хотел он того или нет, приходился ее дочери братом.

Но женщина увидела Игната и застыла как вкопанная. Ему показалось, что у нее зашевелились волосы, а взгляд обморочно поплыл.

— Вы только не пугайтесь!

Женщину повело в сторону. Игнат шагнул к ней, чтобы помочь удержать равновесие.

Она встрепенулась, отгородилась от него руками и заявила:

— Изыди!

Игнат удивленно вскинул брови. Похоже, Настя приняла гостя за привидение. Но разве она его знала?

— Я живой и не опасный. Мне нужно поговорить с Настей.

Их кухни выбежала девочка лет четырех, схватила маму за руку, тревожно глянула на Игната.

— Я Настя.

— Мама — Настя! — уверенно проговорила девочка.

— А я Игнат Каратаев, зять Михаила Антоновича.

Настя хотела что-то сказать, но издала лишь какое-то сдавленное мычание.

— Вы, наверное, видели мой памятник?

— Да. Татьяна как раз там была.

— Татьяна? Мама Кристины? — весело спросила девочка.

О Кристине она говорила как о живой. У Игната просветлело на душе. Как будто солнце из-за туч вышло.

— На самом деле я живой. Все это время думал, что Татьяна и Кристина разбились на машине. Насмерть. Полтора года назад.

— Что вы такое говорите? — Настя с сомнением посмотрела на Игната.

Она все еще не верила, что перед ней живой человек.

— Это все Ипполитов подстроил. Чтобы нас разлучить. Я похоронен здесь, Татьяна и Кристина — в Москве, на Ваганьковском кладбище.

— Ужас какой!

— Я и подумать не мог, что Ипполитов так поступит.

— Может, вы просто плохо его знали? — с ожесточением обиженной женщины спросила Настя.

— Наверное.

— Катя, пойдем! — Мать увела дочку на кухню, оставила ее там, вернулась к Игнату и сказала: — Ипполитов и не на такое способен.

— Я знаю, что Катя его дочь.

— Кто вам сказал?

— Паша Горняков.

— Да, я знаю, у вас там с ним были какие-то отношения.

— Паша погиб.

— Как погиб? Когда?

— Его убили.

— Да? Не знала. Как меня найти, он сказал? — спросила Настя.

— Мне нужно, чтобы вы сказали, как найти Татьяну.

— А вы не знаете?

— Если бы знал… — Игнат развел руками.