— Теперь я уже в этом не уверен… — бросил Бормиас. — Впрочем… Продолжай.

— Ева как раз начала вживаться в роль маркизы. Мы собирались снять ей отдельный особняк. И тут произошла встреча с этим магом из его прошлого — об их с Евой взаимоотношениях я знаю, Бор, не больше тебя. И ты помог Еве… Вы случайно познакомились. Дальше, я думаю, ты знаешь…

— Да, — усмехнулся Бор. Развернулся и пристально поглядел на Еву. — Я понял. Все понял. Кроме одного. Почему ты, Ева, доверилась Грайнору, а меня… водила за нос, как последнего мальчишку? Ответь.

— Да потому что он сам догадался! — вырвалось у Евы. — Бор, если ты думаешь, что я считаю, будто ты меньше достоин доверия, то ошибаешься… Я … я собиралась однажды открыть тебе правду. Я вообще планировала… отдать тебе свое сердце. Ведь…

— Бор, послушай! — встрял Грайнор. — Ты можешь понять, что Ева не доверяла никому и ничему после Трайнира? Я уж не говорю о том, что связывает ее с этим магом, которого вроде как поймали… Понимаешь, что она боится любого из Живущих в Надежде? Что до последнего времени ей не верилось, будто кто-то из нас может отказаться от возможности стать драконом? А ты судишь ее за то, что она не сказала тебе правды! Да ей просто было страшно за свою жизнь. Знаешь, ей хватило страха перед одним принцем, чтобы довериться еще одному и жить, как на пороховой бочке.

— Вечно ты оказываешься в нужном месте и в нужное время прежде меня! — рявкнул Бормиас вскочил на ноги. Кажется, его прорвало. — Проклятье! — он отвернулся и сложил руки на груди так же, как это делал Грайнор в минуты сильных чувств. — Я ведь все понимаю! Я понимаю, Ева, что тебе страшно. Понимаю, как ты боишься! Но меня убивает то, что… Это вы можете понять?!

— Что? — тихо спросила Ева, тоже встала, подошла к нему и легонько погладила по плечу. Бормиаса передернуло.

—То, Грайнор оказался рядом с тобой раньше меня! И что… я не заслужил твоего доверия достаточно для того, чтобы ты мне доверилась безоговорочно! — он развернулся к ней и резко, порывисто обнял. Прижал к груди. — Потому что я хотел бы быть на твоем месте, Грай, — спокойнее сказал он Грайнору.

— А я на твоем… — очень тихо ответил Грайнор, но Ева расслышала. — Ты — ее официальный жених.

«А еще — наследник престола», — подумала Ева.

Грайнор сказал очень тихо, но Бормиас его услышал. Лицо Евы было прижато к широкой груди старшего принца, но она ощутила, как он дернулся, а по лицу пробежала злая усмешка.

— А что, Грайнор, ты хотел бы сам быть ее женихом?

Грайнор резко поднялся на ноги и прямо поглядел на Бормиаса.

— А что, Бор? В этом есть что-то удивительное? — жестко произнес он. — Да, я тоже… хочу эту женщину. Она жила в моем доме. Я знаю и понимаю ее лучше, чем ты. И… не исключено, что мои чувства глубже и сильнее. Ведь только слепой не заметит, как Ева похожа на Ему! Что скажешь, Бор?! Быть может, ты даже не видишь, кто перед тобой. Ема или совершенно другая девушка.

Бормиас шумно вздохнул и рывком отпустил Еву.

Его опять передернуло.

— Запрещенный удар, Грай… — тихо произнес он.

А в следующий момент вдруг встал на одно колено, так же, как когда делал Еве предложение. Точно также поймал ее ладонь и крепко сжал.

— Ева, милая моя… — почти просяще произнес он. — Грайнор прав. Ты… очень похожа на другую девушку, которая… была дорога мне и… умерла. Но, клянусь! Это было лишь первым импульсом познакомиться с тобой ближе! Я… сам думал об этом. Сам анализировал… Мне нужна ты, что бы ни говорил мой брат.

— Я верю тебе, Бор, — тихо сказала Ева.

От всего происходящего ей хотелось плакать. А усталость накатывала новыми волнами.

— И если… — продолжил Бормиас. И тут его лицо опять изменилось. Что-то вроде злости смешалось в нем с решимостью. Он поднялся и отпустил руку Еву. Обернулся к Грайнору. — Впрочем! Какой план у вас был? Должно быть, мое появление в жизни Евы откорректировало его.

— Да, несомненно, — ответил Грайнор. — Я счел, что для Евы самое лучшее стать твоей женой. Спрятаться на самом верху…

— Весьма умно! — коротко бросил Бормиас и, кажется, задумался.

— Теперь все в твоих руках, Бормиас, — осторожно продолжил Грайнор. Но тут же изменил тон. — Но… имей в виду: я не дам в обиду эту драконицу. Если ты хочешь раскрыть ее тайну нашему отцу, я буду драться. Драться с тобой по-настоящему. Всеми доступными мне способами. В сущности… неважно, чьей женой Ева станет. Лишь бы была жива и хотя бы относительно счастлива.

— Ах вот как! — бросил Бормиас и вдруг пошел на брата, как будто хотел ударить его. Но быстро остановился, сложил руки на груди и обвел Еву с Грайнором пристальным взглядом. — Что же… актеры! Оо… Какие же вы актеры! Как шикарно играли, будто незнакомы друг с другом… Так вот… Хотя бы поэтому… вы заслужили… — что именно они заслужили, Бормиас не договорил. Его тон тоже другим — спокойным и решительным, как у военачальника, который понял, что бой неизбежен. — Иными словами, если вы хотите моей лояльности, то придется следовать вашему плану. Ева выйдет замуж за меня. Будет защищена. А ты, Грайнор, — он с усмешкой поглядел на Грайнора. — Отыграешь свою партию до конца. Поедешь встречать Вериану и женишься на ней. Я заставлю тебя выполнить обещание. И ты больше не будешь ухаживать за моей невестой. А если вы не согласны… Я тоже буду драться с тобой, Грайнор. Любыми доступными мне способами. Можете вообще убить меня прямо сейчас. У драконицы точно есть для этого все ресурсы, — он горько усмехнулся.

Грайнор и Ева переглянулись.

— Бормиас… — начала Ева.

— Стой! — Грайнор поднял руку. — Я понял тебя, брат. Что же… Решать Еве. Если Ева захочет драки — я готов. Мы оба готовы.

Ева опустила глаза.

«И кто бы сомневался…» — подумала она. Конечно, мужчины готовы драться. А выбирать все равно ей. Самое сложное достается женщинам.

— Я… я согласна, Бор, — сказала она. — Если ты когда-нибудь… сможешь простить нас обоих… Если есть на это надежда.

— Хорошо, — Бормиас кивнул. — Я рад, что ты приняла верное решение. И… я по-прежнему готов сделать все для твоего счастья. И… я даже могу понять ваши мотивы. Со временем я перестану думать, что вы меня обманули. И прощу и тебя тоже… Грай.

Вот и все, подумалось Еве. Решение принято. Новый этап.

А лицо Грайнора приняло не злое, но жесткое выражение. Потом он опустил глаза и покачал головой, улыбаясь одной стороной губ. Так, словно просто с грустью принимал произошедшее.

И Еве стало так жаль его… Так жаль. Ведь, возможно, младший принц впервые поставил чьи-то интересы выше своих. Ее интересы. Возможно, он впервые испытывал к женщине что-то особенное.

И все последнее время Грайнор был такой… замечательный. Даже надежный. Не говоря уж об уме, остроумии и его трогательной заботе, которой он окружил ее в критической ситуации.