– Добрый вечер, Христина! – сказал Макс. – Что-то случилось?

– Ой, что вы, нет! Прошу прощения, я вас разбудила, наверное?

– Нет, нет, я не спал, – с жаром воскликнул Макс, хотя по его растерянному взгляду и наспех приглаженным волосам было видно, что спал. – очень хорошо, что вы мне позвонили.

Насколько Христине было видно на экране, Макс сидел в кухне за обеденным столом. Лицо казалось милым и немного таинственным в мягком свете лампы, а тонкая шея трогательно выглядывала из ворота футболки. Таким домашним Христина его раньше не видела, Макс всегда выглядел «застегнутым на все пуговицы», даже готовя под ее руководством, он позволял себе только снять пиджак с галстуком, закатать рукава сорочки и повязать фартук.

Немножко запоздало Христина вспомнила о собственном внешнем виде, и, отступив в тень, поправила прическу и разгладила воротник халатика.

– Так что случилось? – снова спросил Макс и провел рукой по лицу.

Христина посмотрела на его большую, с длинными узловатыми пальцами кисть, на сильное предплечье и вдруг поежилась от странного чувства. Неожиданно захотелось, чтобы он оказался рядом, не по скайпу, а на самом деле, чтобы она могла склонить голову ему на грудь, а он бы положил ей на макушку свою ладонь… И можно было бы ничего не говорить дальше.

– Просто стало страшно, – сказала она, – без всяких причин. Прямо жах! А вы сказали звонить в любое время, если что. Ось я и подумала, начебто[15]подходит. Страх – это же если что, та и время зараз любое.

– Да, пожалуй. Полночь – самое любое время. Это, Христина, у вас, выражаясь научным языком, отходняк начинается. Дело в том, что вы мобилизовали все свои душевные силы, когда несчастье только произошло. Вы решили не предаваться горю, а действовать, и справились прекрасно, но горе еще не отгоревали. Оно спряталось в уголке и ждет своего часа, и еще дождется, сразу предупреждаю вас.

– Но вроде бы Анна Спиридоновна с Русланом поправляются.

– Тьфу-тьфу-тьфу! Если меня чему и научила врачебная практика, так это тому, что никогда нельзя заранее говорить.

Христина энергично поплевала через левое плечо и постучала по стенке шкафа.

– В общем, такие минуты ужаса будут накатывать еще довольно долго, – сказал Макс серьезно. – вы можете попробовать справиться вместе с вашим психотерапевтом…

– Наверное, я больше не буду ходить на терапию, – призналась Христина, – даже точно не буду.

– Почему, если не секрет?

Она пожала плечами:

– Ось как-то раз и все. Будто что-то клацнуло, и раптом[16]все встало на свои места. Потреба[17]пропала.

Макс улыбнулся, видно, не зная, что сказать.

– Все говорили мы с терапевтом и обговаривали, и вроде оно надо было, а сейчас чую, что не надо, а слов не нахожу объяснить, почему оно так. Немов скалку витягли[18], – расхрабрилась Христина, вдруг забыв о своих страхах, – бо я в реанимации побывала, навидалась там всякого. Горя много настоящего у людей, и жизнь в будь-яку[19]секунду все поменяет. Что ж сидеть, колупать минувшие беды, когда новые могут свалиться на голову в любой момент!

– Вы правы совершенно. Застревая в прошлых несчастьях, мы упускаем краткие минуты передышки, которые дарит нам жизнь, прежде чем обрушить на наши головы новые удары. Но обещайте мне, пожалуйста, одно: когда накатит страх, сразу набирайте меня, хорошо? Не переживайте его сами с собой!

– Добре…

– Ох, Христина, мне бы так хотелось сделать для вас что-то хорошее! – вдруг сказал Макс с силой и приблизил лицо к экрану. – Так бы хотелось вам доставить удовольствие, чтобы вы немножко порадовались и отдохнули душой хотя бы, если уж телом не получается пока.

Она отпрянула и растерянно посмотрела на Макса.

– Скажите, чего бы вам хотелось? – продолжал он напористо. – Может быть, день в спа, например, или что-то наподобие? Или… словом, скажите сами, что я буду за вас придумывать.

Христина покачала головой.

– Пожалуйста, для меня это очень важно. Не думайте, что я по торгашескому принципу ты мне – я тебе. Ничуть! Просто хочу, чтобы вы были радостная, вот и все.

Она улыбнулась:

– Сказать, что я реально хочу?

– Да-да!

– Я хочу увидеть границу дождя.

– Что, простите?

– Ну, знаете, как в книгах пишут иногда, что идет страшный ливень, а через два шага совершенно сухо и ясная погода. Вот я хотела бы это увидеть.

Макс покачал головой:

– Христина, раньше я тоже об этом мечтал, а потом как-то забыл. Наверное, решил, что это невозможно и вообще вранье.

– Это не вранье.

– Конечно, нет, – он с силой провел ладонью по лицу. – что же нам делать?

– Та нiчого не поробиш, будно чекати[20].

– А давайте завтра вечером, как обиходим наших болящих, пройдемся немного? Вдруг случится чудо, и мы найдем границу дождя?

– Дождь точно найдем.

– Это без сомнения.

Договорившись увидеться завтра в клинике, они распрощались, и Христина вдруг поймала себя на том, что улыбается. Надо же, подумала она и уснула, как только голова коснулась подушки.

После утренних процедур Христина отвезла Руслана к матери, и он провел в ее палате целый день.

Болезнь никак не отразилась на внешности Анны Спиридоновны, она выглядела такой же энергичной женщиной, как раньше, но в глазах появилась тень, и Руслан знал, что это страх за него.

Христинка, страшно деловитая и хорошенькая в медицинской форме, носилась по всей клинике, то его возила, то наводила порядок в палате, то разогревала им с мамой обед, который педантичный братец приготовил по всем правилам лечебного питания.

Оставив Руслана с матерью, она убежала в реанимацию, «допомогти дiвчатам»[21]. За эти несколько дней Христина совершенно освоилась в клинике и стала незаменимой. Колдунов, навещая Руслана, посплетничал, что девушка хочет устроиться на полставки санитарочкой и сейчас за нее идет настоящая битва гигантов, кто заполучит ее к себе, реанимация или кардиореанимация, а сам Колдунов тем временем строит коварные планы переманить Христину в операционный блок, уж там-то сообразительные санитарки нужны, как нигде.