Ну а братья Мстиславичи очень отличались друг от друга. Всеволод-Гавриил был честным и прямодушным воином, очень набожным. Болезненными амбициями он не страдал, враждовать с дядями не желал. Согласился, что они и впрямь имеют больше прав на Переяславль и вернулся на прежнее княжение, в Новгород. Второй брат, Изяслав, абсолютно не походил на Всеволода-Гавриила, был вздорным, хитрым, самолюбивым. В дополнение к спору за Переяславль у него случилась крупная неприятность. Один из полоцких князей, сосланных в Византию, Василько Рогволодович, сбежал и появился на родине. Полочане тотчас восстали, примкнули к своему законному князю, а наместников Изяслава Мстиславича вышибли вон.

В общем, Переяславль не приобрел, а Полоцк с Минском потерял. Правда, Юрий Долгорукий предлагал обменяться — пусть Переяславль достанется ему, а он уступит Изяславу Ростов и Суздаль с частью Залесской земли. Но такое предложение окорбило племянника. Как это, вместо второго по рангу Переяславля его пытаются засунуть на дикую окраину? Он уже раскусил: Долгорукий целенаправленно не подпускает Мстиславичей на последнюю ступеньку перед киевским престолом. То есть, за Ярополком II в очереди окажутся Вячеслав, Юрий, Андрей, а уж потом Всеволод-Гавриил и он сам… Еще доживешь ли до великого княжения!

Изяслав раскипятился и вознамерился воевать. Смирить дядю, пусть сидит в своем углу и не высовывается. У Изяслава теперь не было собственного удела, поэтому за воинами он поскакал в Новгород к Всеволоду-Гавриилу. Брат не поддержал его, отказался начинать усобицу. Куда там, на Изяслава даже это не подействовало. Он через голову князя принялся возбуждать новгородцев. Переговорил с боярами, пообещал льготы и поблажки. А чернь помнила, что покойный Мстислав Великий был их любимым князем. Ее взбудоражили лозунгами — заступимся за Мстиславичей! Новгородский епископ Нифонт ужаснулся, увещевал горожан одуматься. Он был греком, но сжился с русскими, болел душой за судьбы государства и прекрасно осознавал, к каким последствиям может привести смута. Стоит лишь начаться, а куда дальше покатится?

Нет, благоразумные голоса утонули в воинственных воплях. Вече постановило вооружаться, князю вести войско на Юрия. Всеволод-Гавриил был вынужден действовать против своей воли. Но он был опытным военным и сделал все, чтобы избежать сражения. Рассчитал расстояние, учел погоду. Полки дошли только до р. Дубны, и залили осенние дожди, князь повернул назад. Изяслав обиделся на него, уехал. Но новгородцев неудача ничуть не образумила. Напротив, обозлила. Как же, ходили-ходили, и вернулись не солоно хлебавши? Они разбуянились пуще прежнего, требовали повторить поход.

Великий князь даже не пытался вмешаться, бояре и Изяслав настраивали его против Долгорукого. Предотвратить братоубийство пробовала лишь церковь. Епископ Нифонт, видя, что его авторитета недостаточно, вызвал в Новгород митрополита Михаила. Призывали людей одуматься, предрекали Божью кару. Некоторые новгородцы тоже склонялись, что драться не стоит, но их не слушали. Одного из бояр, выступавшего против похода, утопили в Волхове, самого митрополита не постеснялись арестовать. По зимнему пути рать опять двинулась на восток.

Долгорукий поднял свои полки, поручил командование сыну Ростиславу. 26 января 1035 г. он встретил новгородцев на Ждановой горе. Ростовцы и суздальцы отчаянно бросились на незваных гостей, порубили и отбросили их. А Всеволод-Гавриил возглавлял войско только по решению веча, воевать он по-прежнему не хотел. Проигранный первый бой стал для него предлогом развести враждующие стороны. Он не стал возобновлять сражение и приказал отступать. Зима стояла лютая, на обратном пути было много замерзших и обмороженных. Только сейчас новгородцы поостыли, стали чесать в затылках — пожалуй, митрополит был прав, предсказывая беду. Освободили его из-под стражи, послали мириться с Долгоруким.

Да, митрополит и Нифонт были правы. Но горячие головы одумались слишком поздно. Пожар, подожженный Изяславом на севере, полыхнул по всей Руси. Покойный Мстислав Великий уже поощрил дерзкого Всеволода Ольговича, позволил ему силой урвать Чернигов. А теперь-то Мономашичи сцепились между собой! Всеволод обрадовался — почему бы не нацелиться и на Киев? Поднял родню, объявил: Мономашичи несправедливо владеют великокняжеским престолом. Ольговичи происходят от Святослава, а отец Мономаха был младше его.

Правда, претензии Всеволода были шиты белыми нитками. По старшинству впереди Ольговичей шли еще Давыдовичи, дети Давыда Святославича. Но стоит ли разбираться в тонкостях наследственного права, если у тебя есть сила? Всеволод любил говорить:

«Не место идет к голове, а голова к месту».

Призвал половцев и напал на владения великого князя. Пытался переманить на свою сторону Изяслава Мстиславича, такого же склочника, как он сам.

А Ярополк II не знал, за кого ухватиться. Принялся налаживать испорченные отношения с младшими братьями. Долгорукого он все-таки боялся, да и бояре не хотели его видеть поблизости от Киева. Великий князь отдал спорный Переяславль Андрею Волынскому, Долгорукий согласился с таким вариантом. Освободившуюся Волынь государь уступил Изяславу, задобрил его. Но эти маневры Ярополку II не помогли. В 1135 г. в кровопролитной битве на р. Супое Ольговичи наголову разнесли его, полегла вся его дружина. Победители захватили Триполь, Халеп, Белгород, Василев, подступили к Киеву. Митрополит кое-как уговорил врагов примириться, Ярополк II откупился Курском и еще рядом городов.

Но и в Новгороде брожение не улеглось. Горожане разболтались, вошли во вкус буянить. В сваре между Ольговичами и Мономашичами они загорелись перекинутся на сторону Ольговичей, урвать какие-нибудь выгоды для себя. Всеволод Ольгович не упустил подобной возможности, заслал делегатов для переговоров, и новгородцы пригласили княжить его брата Святослава. Наградой за это стала поправка в законах: десятину для епископа отныне должен был платить не город, а князь. Правда, часть горожан во главе с посадником и боярином Георгием Жирославичем уговаривали народ успокоиться, сохранять верность Киеву и князю Всеволоду-Гавриилу. Куда там успокоиться! Георгия Жирославича, как водится, отправили в Волхов с камнем на шее, посаднику и его партии пришлось бежать.

Всеволоду-Гавриилу новгородцы поставили в вину поражение на Ждановой горе и взяли под стражу со всей семьей. Через некоторое время выпустили и велели убираться на все четыре стороны. Но Псков, считавшийся «пригородом» Новгорода, не признал решений веча, принял Всеволода-Гавриила к себе. Новгородцев это страшно возмутило, они вздумали воевать с псковичами. Даже отправили послов звать половцев, пускай и к ним придут «поганые», разорят противников. Псковичи готовились защищаться, заключили союз с Полоцком, громоздили по дорогам завалы из срубленных деревьев…

Но вмешался Юрий Долгорукий и усмирил разбушевавшийся город без боев. Новгородская земля была неплодородной, жила на привозном хлебе. Суздальский князь перекрыл дороги, цены на продукты круто поползли вверх. Новгородцы сразу опомнились, засуетились. Святослава Ольговича свергли, посадили в темницу, а на княжение призвали сына Долгорукого Ростислава, который совсем недавно всыпал им.

Переменилась обстановка и на юге. Ярополк II сформировал новое войско, заключил союз с Галицким князем Владимирком, осадил Чернигов, и теперь уже Всеволод Ольгович молил о мире и каялся. Великий князь простил его, очередной раз целовали крест прекратить вражду. Но стрессы и нервные перегрузки подорвали здоровье государя. Вернувшись в Киев, в феврале 1139 г. он умер. Преемником оказался его братец Вячеслав Туровский, не способный ни воевать, ни править. Он прибыл в столицу, важно воссел на троне…