Через три дня, когда самые бурные реакции завершатся, чувствительность жидкости существенно упадет, она станет прозрачной и готовой к применению. А еще через два с половиной месяца, утратив все свои силы, она приобретет грязно-бурый цвет, превратившись из опаснейшего яда в совершенно безобидную бурду, разве что довольно неплохо помогающую против вшей и блох.

Ну а мне оставалось провести три дня в тишине и одиночестве лесной избушки, ожидая, когда же созреет посаженный мной цветок смерти. И, право слово, скучать и расстраиваться я не буду. Ведь с собой я взял большой запас… Нет, не книг. То есть пару книг я взял тоже, в библиотеке у Лауры были весьма небезынтересные экземпляры, но главное не это.

Ку-роч-ки! Много! С запасом! Хорошим, большим запасом! Тушки во льду и живые в клетках… ну, чтобы не испортились. Правда, Лаура как-то странно на меня поглядывала, когда я делал заказ, да и гвардейцы, вынужденные возиться с клетками, полными птиц посматривали весьма недовольно, но я твердо стоял на абсолютной необходимости куриц, и да — именно в таком количестве, для приготовления нужного яда. Самый необходимый и важный ингредиент! Тушкой тоже можно, но живых надо больше! Больше! Еще больше! Что значит «не дотащим»? Тогда надо взять больше носильщиков!

Курочка вареная, курочка жареная, курочка копченая с травами, курочка запеченная с грибами… Стоп, а вот с этим проблема. Грибы отсутствуют. И да, я наслаждаюсь жизнью второй день. Да, я люблю и умею готовить, особенно когда есть что готовить, и особенно — курочку! Нет, курочка мне не надоела, она вообще не может надоесть, это же ку-роч-ка(!), а не ворона какая-нибудь!

Впрочем, к вопросу о грибах. Проблема решается просто. Грибов нет, но есть лес. А в лесу, тем более таком — грибы быть просто обязаны, и как раз сезон. А значит, курочке с грибами — быть!

В поход за грибами я взял только самое необходимое. Нож, фляжку с водой, корзину для добычи и жареную курочку. Что? Да, курочка необходима! Вдруг мне перекусить захочется (а мне захочется, ведь это — курочка!) и что, возвращаться? Или терпеть? Нет уж! У меня есть курочка, и я буду ее есть!

Грибы в лесу были. И было их много. А еще, как оказалось, в лесу имелись весьма коварные тропки, подлые высокие деревья и наглые кусты, загораживающие обзор. Еще вроде бы были зайцы, но точно не скажу: шмыгало что-то живое и мелкое в кусты, но что это было, я точно не разглядел: увы, лесовик из меня не очень, ни опыта, ни умений — я ведь все больше по городским трущобам отирался…

Результатом пары часов блужданий стала заполненная на две трети отборнейшими грибами корзинка (столь небольшое количество объяснялось исключительно тем, что грибы я брал лишь знакомые, которые в общем грибном раздолье попадались не так часто, и к тому же выбирал лишь самые качественные) и абсолютное непонимание мной своего места во вселенной… В смысле — я весьма основательно заблудился.

— Плохая это была идея — искать грибы в незнакомом лесу, — вынужденно признал я, бредя по тоненькой и извилистой тропке-стежке неизвестно куда.

— Очень плохая! — Резкий шлепок ладонью убил севшего на щеку комара, но еще пара тысяч его собратьев продолжали назойливо жужжать над головой, выбирая удачный момент для атаки.

— Просто отвратительная! — Поскользнувшись на замшелом корне, я здорово потянул ногу — и это было больно.

— Хотя… может, не настолько и плохая… — Я вышел на край большой поляны, с интересом вглядываясь в представшее передо мной зрелище.

Храм. Древний храм. Точнее — развалины. Крыша во многих местах провалилась, открывая доступ солнечным лучам, ветер нанес на ступени кучи листьев, белоснежные колонны почти до половины обвиты лианами…

Вот только вначале я обратил внимание отнюдь не на признаки разрушения. Собственно, как раз их я заметил значительно позже. Первым, что привлекало взгляд, была нереальная, какая-то воздушная красота затерянного на лесной поляне строения.

Сложенный из белейшего, с легким розоватым отблеском (или это так падали лучи начавшего клониться к закату солнца?) мрамора, храм казался облаком, прилегшим отдохнуть на лесной поляне, да так и замершим на века, не утеряв при этом ни воздушности, ни небесной красоты. Строгая линия ступеней заканчивалась тонкими линиями колонн, поддерживающих легкую крышу.

Словно зачарованный, я сделал несколько шагов к загадочному строению и замер, понимая: что-то не так. Откуда здесь, в глубине реисских лесов, здание отчетливо древнелаорийской архитектуры? Даже если это и оно, то как оно вообще могло сохраниться в столь прекрасном состоянии? В самой Лаоре от подобных ему остались в лучшем случае развалины. Ведь со времен их постройки прошло более двух с половиной тысяч лет! А тут, в лесу — в лесу! — где уже спустя пару столетий все должно быть затянуто растительностью, он стоит себе — и даже крыша частично сохранилась! С чего я вообще так уверен, что это храм? И если храм, то чей?! И наконец, самое главное — почему меня так туда тянет?..

Странное, надо сказать, ощущение. Приятное. Неописуемое — в самом прямом смысле этого слова. Я просто не знаю, как можно описать его тем, кто никогда его не испытывал… А тем, кто испытывал, и описывать не требуется.

Но если примерно… очень примерно… Просто внезапно ты понимаешь, что на земле есть место, где тебя любят и ждут, где всегда поймут и помогут.

И это место, направление на него, горит в твоей груди ярким, теплым и добрым огоньком, призывая следовать туда.

Никто не заставляет идти, не тащит какой-то невидимой магической веревкой, не мутит мысли и не насылает галлюцинации. В любой момент я могу развернуться и уйти, и ничто не препятствует этому — но так поступать мне не хочется! Хочется подойти поближе, полюбоваться невероятной красотой строения, подняться по истертым ступеням, проведя рукой по гладкому розоватому мрамору колонн, войти внутрь сквозь дверной проем, никогда не имевший дверей и запоров — откуда-то я знал это абсолютно точно, подойти к…

Я очнулся, уже стоя в пустом дверном проеме, смотря внутрь ярко освещенного солнцем сквозь обвалившуюся крышу храма.

Ничего загадочного или опасного там, кстати, не было. Просторный зал, окруженный с трех сторон изящной колоннадой. Пол, выложенный плитами когда-то полированного мрамора, захламляли обломки обрушенной крыши, между которыми на занесенной ветром почве прорастала низкая трава… И лишь в дальней стороне, не имеющей колонн и над которой еще сохранились остатки крыши, виднелся мраморный, как и все здесь, алтарный камень, на котором что-то стояло.

Перепрыгивая остатки разбитой крыши, я подошел поближе и замер.

В первый момент я принял ее за живую. За алтарем, словно выходя из белоснежной стены, стояла статуя невысокой стройной девушки, протягивающей в благословляющем жесте руку к алтарю. Точнее, не к алтарю. Приглядевшись, я заметил, что на белоснежном прямоугольнике алтаря вырезаны какие-то предметы: кувшин, похожий на те, в которых и по сей день подают молодое вино после праздника урожая, несколько блюд, на которых лежат различные фрукты…