Я шла медленно, будто на моих плечах лежит неподъемный груз, и каждый шаг давался с трудом. Один за другим на улице загорались фонари, словно преследуя меня. Я всегда ходила пешком, дорога до кладбища занимала минут двадцать. Мне было не страшно идти через безлюдный заросший парк, потому что страха внутри не осталось. Порою останавливаясь, вслушивалась в пение птиц на деревьях. Они были свободны и счастливы, делились этим счастьем с прохожими. И я почему-то так много слышала в их песнях, словно научилась понимать птичий язык. И сегодня наслаждалась этим пиликаньем, жалея, что нельзя раствориться в нежном звуке. Где-то неподалеку в кустах захрустели ветки, но я не обратила внимания, полностью поглощенная пением. Эти хитрые птицы словно гипнотизировали, пытаясь излечить больную душу.

Снова хруст, и теперь очень близко. Услышала за спиной тяжелые шаги и хотела обернуться, но что-то мокрое зажало мне лицо. Резкий запах защипал ноздри, проникая едким дымом в сам мозг. Попыталась вскрикнуть и вырваться из лап тьмы, захватившей меня, но все силы испарились, и тяжелые веки накрыли глаза. Хотела снова открыть их и не смогла, чувствуя, как лечу в бездонную пропасть.

ИГОРЬ

Шувалов снова приехал к Маше. Как и в остальные тридцать раз знал, что девушка не откроет. Он готов был часами стоять у ее двери, если б она дала ему хоть шанс. Но все равно Игорь упорно ждал, надеясь, что придет день и он услышит щелчок замка.

Шувалов часто парковал машину у ее дома и наблюдал, как Мария выходит из подъезда. Видел, как девушка выбрасывает пакеты с продуктами, которые он оставлял у ее двери. Несколько раз она проходила мимо автомобиля Игоря, но Маша словно была далеко от реальности и не замечала его. Ему до безумия хотелось выскочить на улицу, удержать, взяв за руку, и просить прощения до тех пор, пока не простит. Желал увести ее силой и запереть в своей квартире, целовать и ласкать до тех пор, пока не вернется к жизни. А если нет, тогда сгорать дотла рядом с ней. Он бы отдал свою жизнь, только бы вернуть те две жизни, которые отнял у девушки. Но не мог, это было выше его сил, выше сил всего человечества.

Сегодня Шувалов снова позвонил несколько раз в звонок, не спеша уходить. И когда спустя несколько минут услышал, что заскрипел дверной замок, почувствовал, как сжалось и екнуло сердце. Дверь распахнулась, но перед ним предстала не Маша. А мужчина, лицо которого он хорошо запомнил. Все внутри оборвалось, и на минуту Игорем овладело дикое отчаянье. Но, тут же взяв себя в руки, он спросил, не удостоив бывшего мужа Марии приветствием:

– Где Маша?

– А вам зачем? Вы вообще кто такой? – посмотрел на него подозрительно Алексеев.

– Ее друг, – жестко ответил Шувалов и заметил, как глаза собеседника сузились. – Так где она?

– Уехала, – спокойно ответил Алексей, но в голосе все же проскальзывали нервные нотки.

– И куда, интересно знать? – прорычал Игорь, пытаясь сдержать нарастающую внутри злость.

– В Красноярск, – ответил Алексеев, и его глаза забегали. – Мы решили уехать из этого города. Я остался, чтобы продать квартиру, а потом поеду к Машеньке.

– В смысле – вы решили? – прогромыхал голос Игоря.

– А так вы разве не в курсе, что я муж Маши?

– В курсе. И в курсе, что вы в разводе давно, – отрезал Шувалов, желая придушить придурка.

– Были в разводе, но недавно помирились. Машенька простила меня, – довольным голосом пропел Алексеев, что еще больше взбесило Игоря. – Понимаете, у нее кроме меня больше нет никого. Да и любим мы друг друга по-прежнему.

– Простила, значит? – прорычал он, оперевшись руками о дверные косяки по обе стороны от Алексея.

– Простила, – не так уверенно ответил тот.

– Уйди! – гаркнул Игорь, чувствуя, что сейчас не выдержит и прибьет гада.

– Простите, что? – возмутился было Алексеев. Но Шувалов смерил его убийственным взглядом, и тот отступил на шаг назад.

– Свали отсюда, пока я тебя не прибил! – заорал Игорь и отшатнулся, когда перед его лицом резко захлопнулась дверь. Ударил кулаком о стену и, пошатываясь, пошел прочь. "Простила, значит?" – гудело у Шувалова в голове. И от этой мысли хотелось разнести все вокруг к чертям собачьим.

– Любит, значит, – прошептал, в ярости сжимая кулаки.

Сел в машину, а перед глазами все плывет и дороги вообще не видит. Уперся головою в руль, даже не вздрогнул, когда заорал сигнал. Не слышал. Единственная информация, которую мог воспринимать, это что Маша вернулась к бывшему мужу.

– Как так? – заорал Игорь, ударив кулаком в руль. – Как простила, после того, как кинул?

"Ну конечно, там, блядь, любовь, а с ним просто трахалась без обязательств". Он за этот месяц в своих мыслях ее до небес вознес, чуть ли не божеством считал. Готов был на коленях прощения просить, только вот фиг два бы она его простила. Кто он такой по сравнению с ее мужем? Да, Шувалов натворил дел, но и ее благоверный виноват не меньше. И его простила, а Игорю не дала даже шанса на прощение. Потому что ей было плевать! Хотя сама говорила, что влюбилась в него. Он тогда, как это услышал, чуть не взвыл от какой-то нереальной эйфории. Подумал, что все, сука, сделает, чтобы снова услышать от нее эти слова. Но поздно, в любви она будет теперь признаваться другому. Почувствовал, как ненависть наполняет каждую клетку тела. Ненависть и желание кого-нибудь убить. Рванул рукой ручку двери и вжался в кресло, схватившись за руль. Хотелось вернуться и разбить морду этой падали, а потом забрать Машу и увезти. Только знал, что так не сделает, особенно теперь.

Игорь пил, не просыхая, три дня. Как только алкоголь отпускал мозг, он снова находил бутылку и глушил, заставляя мысли замолчать. Каждое утро Шувалов обещал себе, что сегодня вернется в строй, но вечером заказывал очередную партию коньяка. Стоило протрезветь, и он чувствовал, как адское пламя пылает под ребрами. Горит так, что не было сил терпеть. Игорь не понимал, как сильный мужик может поддаться таким бабским переживаниям. Как может чувствовать то, что чувствует он.

Маша отомстила сполна. Он помнил, как она сказала, что хочет, чтоб внутри у него все горело. И там, действительно, было такое пекло, что ничего живого не могло остаться. Шувалов хотел, чтобы этот огонь выжег Алексееву из его памяти, стер, оставив от нее один пепел. Но нет, этого не происходило, и, даже пьяный в умат, он засыпал, думая о ней.

Сегодня рано утром его разбудил звонок. Он зажал голову подушкой, ощущая, как череп трещит по швам. Но настырный телефон не умолкал, пиликая снова и снова. Тогда, разозлившись до чертиков, Игорь ответил, прорычав:

– Да!

– Игорек, это Клавдия Тимофеевна, соседка Маши, – раздался из трубки взволнованный голос женщины. – Ты не знаешь, где она?

– Знаю, – гаркнул Игорь, чувствуя еще большее раздражение. – Уехала в Красноярск, где ждет, когда ее бывший муженек продаст квартиру.