– Я ожидал от вас примерно такого ответа, но не рассказать об этом предложении я не мог. Списки утверждают очень влиятельные люди в Америке. А так мы устроим вам встречу с американской стороной, и вы сами скажете о том, что обстоятельства не позволяют вам выехать в Америку. Ну, а теперь о главном. Вы опробовали новый истребитель И-185? Мне передали, что комбинированный прицел на нем разработан с вашей помощью.

– Нет, товарищ Сталин, я на нем не летала. Рекомендацию поставить на него прицел ПБП-1 и совместить его с АСП-1, я, действительно, давала, но лично участия в разработке не принимала. Даже не в курсе: получилось ли что-нибудь или нет.

– Получилось, и летчики очень хвалят эту машину и обзор из нее. Как и сам гиростабилизированный прицел с вычислителем. Товарищ Лаврентьев закончил свои разработки, и всеракурсный вычислитель уже стоит на потоке в Уфе и Ленинграде. Он мне сказал, что в ваших письмах было упоминание о том, что с его помощью можно централизованно управлять оборонительным оружием бомбардировщика.

– И наступательным тоже. Для повышения точности горизонтального бомбометания.

– Да, товарищ Лаврентьев заканчивает работу над бомбардировочным прицелом ОПБ-11р, совмещенным с РЛС «Кобальт». Мы объявили конкурс на создание дальнего бомбардировщика, способного достигнуть Америки и вернуться обратно. По некоторым сведениям, там готовят новое оружие, сверхмощную бомбу, с помощью которой американцы хотят запугать весь мир. Сведения получены из очень надежных источников, и соответствующая программа развернута и у нас. Понимая угрозу, которую несет Советскому Союзу излишняя милитаризация Америки, мы решили иметь на вооружении Красной Армии машины, способные достигать Америки, пусть даже с аэродромов подскока. Кроме того, товарищ Метлицкая, требуется самолет-истребитель сопровождения, способный летать на большие расстояния и тем не менее вести бой с обычными машинами.

– Товарищ Сталин, достичь Америки и вернуться можно, но для этого требуются «летающие танкеры». Кроме самого бомбардировщика, должны быть машины, обладающие такой же скоростью, но вместо бомб, они должны брать топливо и передавать его в воздухе.

– А как это сделать?

– Проще всего из крыла в крыло. Бомбардировщик выпускает из крыла заправочный шланг и идет на автопилоте, танкер подходит крылом, ловит шланг и проходит чуть вперед, шланг поворачивается и соединяется с отверстием в крыле танкера. После соединения танкер начинает передачу топлива. Затем приотстает, заправочная головка проворачивается, и появляется возможность освободиться от шланга.

– Мне говорили, что танкеру эти маневры будет делать тяжело, что летчик бомбардировщика должен выполнять эти маневры.

– Ни в коем случае! Обучить пятьдесят-сто летчиков выполнять эти маневры проще, чем всех летчиков заставлять делать такую работу.

– Нам бы хотелось, чтобы вы курировали работы по созданию такой машины. И бомбардировщика, и танкера, и самолета сопровождения. Насколько я понимаю, он тоже должен иметь возможность дозаправляться в воздухе.

– Это было бы идеально, если бы его конструкция позволяла это делать. Но в этом случае маневры по заправке должен делать истребитель. И, товарищ Сталин, поршневые двигатели подошли вплотную к своему пределу мощности. Чтобы не отстать, требуется развивать турбореактивные двигатели. Был такой конструктор Люлька в Ленинграде, он предлагал сделать такой двигатель двухконтурным, мне кажется, что эта конструкция имеет самую большую вероятность добиться успеха, так как позволяет уверенно охлаждать поверхности камеры сгорания, турбины и сопла.

– Люлька? – Сталин пролистал блокнот. – Он сейчас на тридцать шестом заводе в Новосибирске, недавно писал мне письмо об этом. Вам он тоже писал?

– Я же не товарищ Сталин! – улыбнулся я. – Нет, товарищ Люлька мне не писал, я просто знаю этот патент.

– Понятно! – ответил Сталин, делая отметку в блокноте. – Тогда мы попробуем соединить вас с ним. Еще один вопрос остается. Это касается конструкторского бюро товарища Поликарпова. Он сильно болеет, а вам понадобятся конструкторы. Мы официально передадим это бюро вам. Тем более что вы – соседи. Так что, Александра Петровна, заняться И-185 вам все-таки придется.

Разговор он провел блестяще! У меня не было ни малейшей возможности вывернуться, отбрехаться от его предложения. Так как вел себя тихо и без обычных «закидонов», то вышел я из кабинета держа в руках генеральские погоны. В тот же день получил вторую звезду Героя соцтруда, за «метлу» и БРЛО, и третью ГСС по итогам весенне-летних операций. В общем, обласкан и наделен, с дивизии меня, правда, сняли. Да еще столкнули с Новиковым, назначив представителем Ставки при НКАП. Любит товарищ Сталин создавать конфликтные ситуации в коллективах. Мне выделили неплохой домик недалеко от ВДНХ, в лесочке. Он обнесен забором и его охраняет НКВД, что-то вроде тюрьмы, но жутко комфортабельной. Езжу я теперь на «паккарде» бронированном, так как после подписания соответствующих бумаг и задушевной беседы с самим «лучшим менеджером Сталина», которому я не сильно понравился, и он сделал мне замечание по поводу моей прически.

– Строго по уставу, товарищ генеральный комиссар.

– Женщина должна оставаться женщиной во всех случаях жизни.

– Я – не женщина, я – летчик. Как говорят, самый результативный ас объединенных наций.

– «А девкой был бы краше!» – ответил он мне словами из спектакля ЦТКА и познакомил меня с теоретическими параметрами будущей РДС. Высказал, так сказать, требования заказчика.

– Предусмотреть требуется множество факторов. Товарищ Флеров говорит, что в момент взрыва можно ожидать мощного светового излучения, действия ударной волны и проникающего излучения. Необходимо, чтобы самолет находился как можно дальше от точки взрыва.

– В этом случае нужна парашютная система, но боюсь, что прочности материалов не хватит, чтобы держать такой вес. Американцы перед войной выпустили нейлон, они из него сейчас парашюты делают. Вместе с «лайтнингом» присылали. Надо бы этот материал и самим научиться делать. У них даже привязные ремни из него делаются. Очень прочный материал.

– Это – хорошее предложение. Чувствуется, товарищ генерал-майор, что хватка у вас есть! – улыбнулся, наконец, Берия. Расставались уже не так сухо, как встретились. Видимо, мое назначение на эту должность прошло без него, потому что принял он меня очень настороженно, поначалу. Или манера вести диалог у него такая.

После этой встречи поехал на Чкаловский аэродром и вылетел в Воронеж, поздравлять майора Покрышкина с новой должностью: командира дивизии РСВГК. Вез ему и новые погоны. Теперь он – подполковник. Но тоже долго носить не придется. По новому штату должность – генерал- майорская. Собственно, Сталин не стал возражать против назначения его на эту должность, хотя ВВС предлагали на эту должность полковника Василия Сталина. Но сам ИВС утвердил Сашу.

Как смог объяснил ситуацию, что работать я буду здесь, наблюдать за работой дивизии и ПАРМа буду постоянно. Но теперь отвечаю за новые разработки в ВВС и в их вооружении, поэтому золоченая клетка у меня крепкая. С собой оставлю только свой экипаж, но Настя, если хочет, может оставаться в полку. Это не сильно входило в планы Насти, они у нее были в основном матримониальные. Война идет к ожидаемому концу, и она думает сейчас больше о себе. Эгоистка. Свою карьеру она сделала: майор и шесть орденов. Поэтому она сказала, что останется в Воронеже и в экипаже, а вот Анечка ушла в экипаж нового комдива. В принципе, стрелок не сильно нужен для полетов в тылу. Инженер-майор Песков, наш любимый и бессменный Иваныч, хотел остаться в полку, но я не разрешил, он мне самому нужен на доводках. Состоялся разговор и с Сашей, разговор, кстати, не самый простой. Дело было уже довольно поздней ночью, Саша курил, поэтому стояли на крыльце дома. Он достаточно сдержанно отнесся к своему назначению и очень жалел о том, что времени поучиться у меня командовать дивизией было слишком мало.