Но эти награждения последовали уже в ноябре 1945 года. А пока наступил 1944-й. Война шла к концу, Красная армия подходила к государственной границе СССР. Близилась к завершению и одна из наиболее удачных операций разведывательных органов государственной безопасности военного периода — операция «Монастырь». Однако на совещании с руководством государственной безопасности, состоявшемся в Кремле 4 апреля 1944 года, Сталин предложил наркому Меркулову и начальнику диверсионно-разведывательного управления НКГБ Судоплатову изучить вопрос о продолжении радиоигры и расширении ее рамок.

Первоначально чекистами обсуждалась возможность заслать к немцам координатора от «Престола». Прорабатывался также вопрос о повторном направлении «Гейне» за линию фронта. Сам «Гейне» предлагал направить одного из якобы активных членов организации «Престол» в качестве переводчика Красной армии в лагерь немецких военнопленных, с тем чтобы в дальнейшем организовать его «побег» совместно с несколькими немецкими офицерами. Явившись к немцам, этот переводчик должен был создать условия для более активной связи «Гейне» с абвером.

Операция «Монастырь» была продолжена. Теперь основные ее усилия были направлены на проведение дезинформационных мероприятий в отношении противника с целью достижения стратегических преимуществ на заключительной стадии Великой Отечественной войны.

В начале августа 1944 года «Гейне» был включен в новую оперативную игру с немецким командованием, разработанную органами государственной безопасности и получившую кодовое название «Березино». В очередной шифровке он информировал немецкую разведку о том, что переведен из группы связи Генштаба Красной армии в технические части с присвоением звания инженер-капитана. В связи с этим ему требовалась еще одна рация для продолжения связи из Москвы, где его функции будет выполнять другой радист, подготовленный организацией «Престол». Свою рацию он берет с собой и выйдет на связь из тех мест, где будет находиться по долгу службы. Таким образом, связь с абвером по линии операции «Монастырь» не прекращалась, а «Гейне» быстрыми темпами вводился в новую оперативную игру.

В годы войны Серебрянский лично участвовал в реализации многих разведывательных операций. Павел Судоплатов так характеризовал работу своего подчиненного: «За время Отечественной войны лично подготовил и перебросил в тыл противника несколько оперативных групп и агентов-одиночек, которые успешно справились с возложенными на них заданиями. Дисциплинированный, активный сотрудник. К порученной работе относится исключительно добросовестно».

Из воспоминаний Анатолия Яковлевича Серебрянского:

«В годы войны я видел папу очень мало. Причина банальная — режим папиной работы. Отец возвращался домой в 4–5 часов ночи, перед самым рассветом, несколько часов спал и в 10–11 часов утра вновь уезжал на работу. Иногда приезжал домой на час к обеду, чаще всего к 17 часам».

Такой ритм работы, о котором рассказывает его сын, не мог не сказаться на здоровье Серебрянского, прошедшего до этого тюремные застенки Лубянки и Лефортова. В 1942 году Яков Исаакович перенес инфаркт. Лежал в стационаре поликлиники НКВД, что в Варсонофьевском переулке в Москве. Врачи довольно быстро поставили его на ноги.

Портили настроение и другие «мелочи». Так, весной 1943 года, когда в органах государственной безопасности происходила замена специальных званий на общевойсковые, Серебрянскому присвоили звание «полковник», хотя подавляющее большинство старших майоров государственной безопасности стали генерал-майорами, к чему и приравнивалось это специальное звание. По всей видимости, в случае с Серебрянским сказалось то, что ранее он был репрессирован, приговорен к смертной казни и, возможно, вызывал сомнения у некоторых руководителей НКВД.

В ноябре 1943 года Серебрянского, занимавшего должность начальника отделения в 4-м Управлении НКВД СССР, перевели в особый резерв управления на должность руководителя группы, правда, на правах начальника отделения. Он лично подготовил и перебросил в тыл врага несколько оперативных групп и агентов-одиночек, которые успешно справились с поставленными задачами.

Но разведчик не придавал всем этим «мелочам» особого значения. Во всяком случае — внешне. Он продолжал активно работать над выполнением стоявших перед ним задач.

В этом небольшом разделе хотелось бы остановиться на судьбе одной из разведывательно-диверсионных групп, созданной, тщательно подготовленной и переброшенной в тыл противника в Закарпатье Яковом Серебрянским и его сотрудниками. Командовал группой ровесник Серебрянского, которого он знал по совместной работе в Особом отделе ВЧК еще в 1921 году. А начиналась эта история так.

Вечером 18 августа 1943 года со взлетной полосы подмосковного аэродрома поднялся бомбардировщик Пе-8 и взял курс на юго-запад. Помимо экипажа в салоне находились семь разведчиков-парашютистов. Разведчики выглядели достаточно молодо, не старше тридцати лет. Лишь их руководителю Яну на вид было около пятидесяти. Группу молчаливо-сосредоточенных парашютистов сопровождали несколько сотрудников госбезопасности.

Наконец в салон выглянул штурман и подал знак: самолет над целью — склоном горы Менчул (Закарпатье). Старший лейтенант госбезопасности проворно открыл бортовую дверь. Первым шагнул в зияющую темень Ян. За ним по одному ушли остальные парашютисты. Сопровождавшие разведчиков чекисты сбросили в проем открытой двери грузовые контейнеры, и самолет взял курс домой.

Однако тщательно подготовленная спецоперация группы Яна началась не совсем так, как предполагалось. Порывистый ветер разметал группу, а часть парашютистов-разведчиков забросил на сосны над скалистым обрывом. Потребовались особая ловкость и изобретательность, чтобы, освобождая стропы парашюта, не сорваться в ущелье.

Потеряв немало времени, разведчики собрались наконец вокруг Яна. И здесь возникло первое осложнение.

Включенный в состав разведывательно-диверсионной группы офицер-словак Вацлав Цемпер при приземлении сломал ногу. Он должен был проникнуть в Братиславу (Словакия) и там, действуя самостоятельно, приступить к выполнению спецзадания.

Теперь оставалось только надеяться, что группе удастся добраться до конспиративной квартиры в одном из окрестных сел, где Вацлаву окажут медицинскую помощь и где он сможет дождаться выздоровления.

Возникло еще одно непредвиденное обстоятельство. Выяснилось, что один контейнер с одеждой, снаряжением и рацией отнесло на окраину близлежащего села, где размещались жандармы. Как только они обнаружат грузовой мешок, то сразу же организуют преследование и окружат гору, где высадился десант.

Ян приказал немедленно уходить из опасного района. Вытянувшись в цепочку на едва приметной каменистой тропе и поддерживая сильно хромавшего Вацлава, бойцы устремились с горы.

Жандармы прибыли, когда на горе уже никого не было, но они не прекратили поиска. В Будапешт было отправлено срочное сообщение об обнаружении высадки вражеского десанта и о том, что жандармерия организует его преследование.